Время расплаты

Наверное, спрашивать сразу, в каком отделе, в каком районе он работает, не стоит. Но шутками жизнь меня уже не удивит. Я откинулась на спинку стула и спросила:

– Интересуетесь этой темой?

Александр пожал плечами:

– Не то чтобы… Просто из-за одного дела вспомнил вашу статью.

– Вот как, – кивнула я.

Если бы он сейчас сказал про дело Елизаровой, то за иронию судьбе я бы дала пять баллов. Но Александр молчал. Правда, и не уходил. Указательным пальцем он постукивал по столешнице – принимал решение. Наверное, думал, стоит ли делиться мыслями с незнакомой женщиной.

Наконец, перевесило любопытство.

– Вы позволите? – кивнул Александр на стул напротив меня.

– Конечно.

Он присел и улыбнулся своей удивленной девушке. Улыбка так и кричала: «Не ревнуй, люблю только тебя».

Я официантку понимала. У меня тоже когда-то срывало крышу, если в опасной близости от любимого человека появлялась особь женского пола. И никакие рациональные доводы не действовали.

«Какие девушки? Я никого, кроме тебя, не вижу…»

Эти слова как будто прозвучали здесь и сейчас, я даже неосознанно закрыла уши ладонями, чтобы заглушить их в своей голове.

– Лилия… – услышала я как сквозь вату Александра. – Извините, а как вас по отчеству?

– Можно без отчества, – ответила я, возвращаясь из омута воспоминаний.

– Скажите, вот гипотетически, может ли врач с хорошим местом работы, без финансовых проблем, любовных драм покончить с собой?

– Гипотетически возможно все. Некоторым людям достаточно мелочи, чтобы сломаться. Другие не станут сдаваться до последнего. Многое зависит от характера, темперамента человека, от его отношения к обстоятельствам, спровоцировавшим суицидальные мысли. Можете дать мне психологический портрет?

Александр снова задумался, а я все больше убеждалась, что говорим мы именно о смерти Елизаровой. Значит…

– Боюсь, подобным в России не занимаются, – усмехнулся парень.

– Мы же говорим о реальном деле?

Он нехотя кивнул:

– Закрыли, списав на несчастный случай.

Теперь я убедилась окончательно, вспомнив отчет. Елизарова страдала синдромом Нельсона, это же острая надпочечниковая недостаточность, возникшая на фоне перенесенной болезни Кушинга. Риск возникновения был небольшой, но Елизаровой не повезло попасть в этот маленький процент. В итоге в ходе предварительного следствия было решено, что Мария Александровна перепутала препараты. А средство для проведения медикаментозного аборта никак нельзя принимать людям с болезнями надпочечников. И все вполне логично и складно, только мне с трудом верилось, что врач с двадцатилетней практикой может перепутать лекарства.

– Извините, что отвлек вас, – сказал Александр.

– Что вы, ничего страшного.

Телефонный звонок прервал наш светский обмен любезностями. Парень посмотрел на свой смартфон и ответил, сдвинув слайдер:

– Да!

Я взяла чашку с уже остывшим кофе, и… она выскользнула из пальцев, стоило мне услышать голос. В тишине пустого помещения и благодаря хорошему динамику он меня парализовал. Я вцепилась похолодевшими пальцами в край стола и закрыла глаза. Вот и все…

Остались только я и его голос. Как будто не было всех этих лет. Я любила его слушать, распознавала настроение в интонации. Сейчас это была усталость. Я даже отчетливо увидела, как Женя проводит большим и указательным пальцами по бровям от переносицы, в другой руке держа незажженную сигарету и крутя фильтр, а телефон привычно прижимает щекой к плечу.

– Да, хорошо, понял, – чужой голос ворвался в эту иллюзию близости, и я открыла глаза. – С вами все в порядке? – удивленно спросил Александр, повесив трубку и бросив на темную лужицу на столе несколько салфеток.

Я кивнула и, поднявшись, сказала:

– Извините, мне пора.

– До свидания.

Я остановилась возле машины и, сделав вдох, сказала сама себе: «Соберись, Лиля. Ты, кажется, сходишь с ума».

Порыв ветра бросил в лицо мокрый снег, но даже это не отрезвило. Нет, я уже давно сошла с ума. И от этого не хотелось лечиться, потому что я наслаждалась тем сумасшествием. Только похмелье оказалось слишком тяжелым…

Домой я зашла только около часа ночи и, включив свет в коридоре, даже поначалу не поняла, что случилось с квартирой.

– Какого черта? – спросила вслух, только вряд ли разбросанные вещи могли ответить на мой вопрос.

Глава 8 Женя

Голова нещадно раскалывалась. От бессонницы, мыслей, табачного дыма, въевшегося в стены шестиметровой кухни. В качестве снотворного не помешало бы грамм двести чего-нибудь сорокаградусного, но бухать не хотелось.

Почти всю ночь я пролежал, слушая завывание ветра за окном, периодически ходя в кухню за очередной дозой никотина.

Звонок раздался в шесть утра. Вряд ли кто-то решил пожелать мне доброго утра – что-то случилось. На экране высветилось имя Арсена, и я нахмурился. Не стал бы он мне звонить просто так.

– Арсен?

– Привет, Женя, – выдохнул он в трубку. – Как дела?

– Ты мне за этим звонишь в такую рань?

Я поднялся и, поставив чайник, снова закурил.

– Женя, тут слухи в городе ходят, – загадочно начал Арсен. – Ты только не посылай меня сразу, – попросил он.

Все эти хождения вокруг да около мне не понравились. Впервые слышал за пятнадцать лет, чтобы Арсен мямлил, не зная, с какой стороны подступиться.

– И почему я должен тебя послать?

– Знаю я тебя потому что. Иногда мне кажется, что не во мне горячая дагестанская кровь течет, а в тебе.

– Говори уже, – выдохнул я слова вместе с дымом.