Тайну знает только кот

Глава 4.

– Его зовут Михаил Прохоров. – Стрельников позвонил, когда дамы заканчивали наводить подарок в доме Серафимы.

– Кого?

–Вашего подозреваемого. Я, конечно, не должен иметь к этому делу никакого отношения, но…

– Но вам скучно и вы решили взять на себя работу полиции.

– Именно так, – рассмеялся следователь. – Причем полиции этот гражданин давно известен.

– Вор? – Возопила Серафима, слушая разговор по громкой связи.

– В советское время таких называли спекулянтами. Он покупает и продает всё подряд, не слишком разбираясь, откуда что берётся и куда девается. Полиции ни разу не удалось привлечь его за мошенничество, хотя заявления поступали. Так что, если Прохоров действительно взломал ваш замок и проник в дом, полиция будет очень рада.

– Что меня ограбили,– буркнула Серафима.

– Что ему наконец-то есть, что предъявить.

– Так поехали! Чего мы ждем? Давайте поставим спекулянта на место!

* * *

– Я же вам уже дважды говорил, – побагровел толстяк, нервно поглядывая на женщин. – Я был дома. Смотрел телевизор. Играл военный оркестр, а я очень люблю такую музыку.

– Вот под марш и будете маршировать в тюрьму, – сказала Серафима, которую Таисия второй день не узнавала. Откуда такая мстительность и кровожадность у интеллигентной и мягкой женщины? А подруга не унималась: – Надевайте на него наручники!

Стрельников сделал страшные глаза: – Позвольте мне закончить беседу?

– Я уже пожалел, что разрешил вам войти.– Еще сильнее побагровел толстяк.– У вас нет ордера или что там требуется, чтобы вламываться в квартиры добропорядочных граждан. А этим женщинам вообще нечего здесь делать!

– Я пришел побеседовать с вами, чтобы избежать ордера и неприятной ситуации.

– А мне не нравится, как эта женщина на меня смотрит! Она уже вынесла мне приговор. Она… ненормальная.

Серафима вспыхнула, но Грайлих схватила ее за руку и женщина обиженно отвернулась и уставилась в окно.

– Полагаю, вы знаете о предмете, купленном вчера этой гражданкой в антикварном магазине на улице Белинского? Насколько мне известно, вы выразили большой интерес к его приобретению.

Прохоров пожал плечами. – Я сделал этой женщине очень хорошее предложение. Честно говоря, нереально хорошее предложение за то, что по сути является дешёвой безделушкой. По какой-то причине мой покупатель и… эта женщина, похоже, считали безделушку гораздо более ценной, чем она стоила. Но я не спрашиваю «почему» и «зачем», я просто заключаю сделки. Остальное меня не касается.

– У вас был покупатель? Ему нужен был Сте… кот? – Оживилась Грайлих.

Стрельников снова сделал страшные глаза, а Прохоров кивнул:

– Именно так. Меня попросили приехать в магазин и купить этого кота. Любой ценой. Между прочим я потерял хороший процент от сделки.

– Назовите имя вашего покупателя.

– Я бы назвал, да не знаю. Анонимный покупатель. У меня таких много.

– Еще бы, – буркнула Серафима.

– Как вы договорились? Вы должны были куда-то доставить этого… кота?

– Он позвонил по телефону. Мужчина. Сказал, что я должен купить кота и ждать дальнейших инструкций. Сразу после вашего ухода он снова позвонил, узнать, как всё прошло, и, должен вам сказать, он был не слишком рад, когда я ему рассказал. Из-за вас я потерял не только деньги, но и возможного постоянного клиента.

– Вы можете что-то рассказать об этом человеке? Голос, какие-то детали выговора…

– Ничего особенного. Обычный мужской голос, не высокий, не низкий.

– Что ж, возможно, вы еще понадобитесь, но на сегодня все.

– Что за ажиотаж вокруг кота? – Поинтересовался Прохоров. – Что в нем такого?

Следователь пожал плечами, распрощался и почти силой выволок из квартиры Серафиму. Грайлих мышкой юркнула следом.

– И это всё? – Серафима высвободила, наконец, руку из железной хватки следователя. – Вы не собираетесь его арестовывать? Обыскивать его дом?

– Уважаемая Серафима Ананьевна. Это был первый и последний раз, когда я согласился взять вас с собой. Во-первых, Серафимовск не моя юрисдикция, во-вторых, это даже не моя сфера расследования, дела о проникновении в чужое жилище не подведомственны следственному комитету. А в-третьих нам нечего предъявить Прохорову. У вас ничего не украдено, чужих отпечатков пальцев в вашем доме не нашли, какой может быть обыск?

– А у меня тот же вопрос, что и у спекулянта. – Сказала Таисия в машине. – Что такого в этом коте?

– Что-то стоящее. Но я не специалист по антиквариату.

– Я специалист. – Серафима перестала кипеть, как вода в чайнике. – Ничего в нем нет. Кустарная, некачественная поделка.

– В вашем доме, Серафима Ананьевна, собрано много интересных старинных вещей, которые легко можно продать. Но взломщика они не интересовали. И если ему нужен был кот, как вы уверяете, значит в нем что-то есть. Или взлом не связан с покупкой статуэтки. Хотя сам факт предложения ста тысяч за вашего… как вы его назвали, Степана? – Говорит в пользу этой версии.

– Но как они узнали, где живет Серафима?

– Возможно, Прохоров врет и он сразу поехал за вами, проводил, так сказать, до дома. Но я с трудом представляю его в роли взломщика.

–В антикварном магазине есть мой адрес. Нужно узнать, кто им интересовался.

– Все может быть еще проще. Прохоров записал ваш номер, а человеку, легко отдающему сто тысяч за кота, не сложно узнать, кому принадлежит машина.

– Думаю, завтра нам нужно сходить в антикварный магазин в Болтужеве. Там ответят на вопрос о ценности Степана. Возможно, мы чего-то не понимаем и перед нами работа гениального мастера. Эдакий примитивизм, который снова в цене. Если Степан и правда шедевр гончарного искусства, антиквар нам об этом скажет. Но, Александр Михайлович, вы же можете пробить номер, с которого звонили Прохорову?

– На каком основании, дорогие мои? Я служитель закона, если вы не забыли.

Глава 5.

Ночью снова пошел снег. Принято говорить, что в марте зима с весной борются, но не меньшая борьба идет в ноябре, только в этом месяце грани между сезонами не так заметны.

Зима уже делает первый шаг, посыпает землю первым снегом, словно торт сахарной пудрой, но осень тут же вручает ветру метлу из опавших листьев и он сметает всю посыпку. А осень посильнее запахивается в пурпурный халат и идет, шаркая оранжевыми тапочками, будить солнышко, чтобы одним глазком, на минуточку глянуло на землю. Этого достаточно, чтобы растопить первую порошу.

Но зима не дремлет, она собирается с силами, чтобы бросить из-за тучи новую пригоршню снега, потом еще одну, чтобы все поняли – зима пришла.

Странные они, эти люди… отказались от красоты, забыли о детстве… Так зачем тратить силы и рисовать волшебные узоры на пластиковых окнах! А раз так, то и морозы не нужны, и ледяные горки. Расстраивается зима, хмурится, тут осень и выглядывает снова, и растапливает снег, и любуется голыми деревьями…

Сегодня был тот день, когда правит миром зима. Снег превратил воздух в густой молочный туман, словно городок укутали в старинное выцветшее кружево. В столовой Серафимы пахло травяным чаем и свежеиспеченным пирогом, разве может быть что-то лучше такого аромата в снежный день!

Леля завернула свое творение в бумагу, а сверху в пуховый платок. Новый вариант пирога был искренним извинением перед Таисией, оставшейся без предыдущей версии.

От печки с чугунной дверцей шло тепло, согревшее пол лучше любых новомодных труб. Деревянные столы и скамьи, вышитые скатерти, старинные безделушки… Та сама лубочность, которой боялась Грайлих, была здесь к месту, создавала атмосферу купеческого дома, идеально совпадала с духом города. Ох, как хорош Болтужев! И улиц-то в центре не больше пяти, но каждая по-своему хороша. Здесь – белокаменные купеческие палаты, там- монастырь, а поодаль- другой, а там – один с другим соревнуясь вырастают резные дома в стиле русского деревянного модерна. Глаз не отвести. Любой город хорош летом и зимой, когда все цвет и когда все покрыто снегом. Летний Болтужев очарователен, яблоневый и вишневый цвет весны сменяется медовым ароматом высокой травки, растущей по берегам быстрой речки, над крышами летят колокольные звоны, под раскидистой ивой рыбины плещутся. Люди говорят, это русалки, но какие русалки в наше время! Все герои деревенских мифов давно попрятались от шума и суеты. Впрочем, если где-то им и появляться изредка, то именно здесь, в Болтужеве, среди густых лесов. Кинешь взгляд с Лысой горы – бескрайние чащи, н много километров ни одного городка, ни одной деревни. Глянешь с Пужаловой – золото и серебро куполов, колоколенки торчат над крышами, петухи поют, а уж цикады стрекочут в августе так, что собеседника не слышишь.

Лубочность, спору нет, но какая-то не пошлая, а душевная. Может, все дело в том, что мы не можем специально повторить то, что для этого городка естественно?

Осталось перетерпеть серый ноябрь, дождать зимы… Грайлих уже дни считала до праздников, скорее, скорее бы снег, елки, огни. Ох, как же уютно будет в Болтужеве! И разве не всегда так в жизни- серость сменяется красотой, и чем унылее серость, тем ярче красота? Нужно лишь чуть-чуть подождать.

От философских мыслей актрису оторвал восхитительный аромат.

Леля разворачивала пирог осторожно, чуть медля, словно под платком и слоями пергамента скрывалась не выпечка, а тайна мирового масштаба. А может, и правда тайна.

– В этом пироге листья душицы, собранной на Лысой горе в полночь, – шепчет Леля и хохочет, увидев благоговение на лицах подруг. – Шучу я, шучу! Представляете меня в полночь в полнолуние на Лысой горе! Ну, давайте, девочки, пробуйте!

Серафима осторожно откусила кусочек. – Ой, Лель, этот еще лучше! Сколько сахара?

– Ни грамма! Только мед. От Васильпетровича.

Леля снова покопалась в пакете, пошуршала оберткой. Вынула и поставила на стол хрустальную вазочку с прозрачным, ярким желе. – Пробуйте!

Села напротив подруг, сложила руки, глядя в окно, где собор растворился в снежном тумане.

– Пирог прекрасен! – Наконец оторвалась от него Таисия.

– Я боялась, что переборщила с душицей.

– Ты умеешь держать баланс. Сладкой начинки и терпких трав. Никогда такого не ела! Восторг!

– Завтра пеку с брусникой и тмином.

Подруги восхищенно ахнули.

– Но сначала чай и желе. Ваш странный кот подождет еще полчаса.

Желе кажется таким сладким! Сверкает рубином, ловит свет, словно внутри запечатана на зиму капля осеннего солнца. Но стоит положить ложечку в рот, как обжигает… терпкость, но совсем не горечь.

– Это же рябина, почему она не горчит?

– Потому, что ягоды собирают сразу, как только их тронет первый морозец. Тогда вся горечь уходит. Сладость вообще ярче после холода. И я не про желе, я про жизнь. Есть слова, которые ты можешь сказать только после горечи.

– Любовь – безумье мудрое, оно и горечи и сладости полно. – Продекламировала Таисия, а подруги хором сказали: – Шекспир!

И вот послевкусие. Тёплое, чуть дымное, с оттенком мёда и дубовой коры. Терпкость не была врагом, она очистила вкусовые рецепторы и вознаградила настоящим вкусом. Ох, кудесница Леля!

– У тебя колдуний в роду не было?

–Только травницы, – засмеялась повариха. А дамы переглянулись понимающе. Разве это не одно и то же?

***

– Добро пожаловать, добро пожаловать в мой магазин! Не стесняйтесь, осматривайтесь, а я буду тут, по соседству, никуда не денусь. – Невысокий пожилой мужчина радушно развел руками, приглашая в загроможденный магазин, словно в пещеру с сокровищами. – Никак не думал, что в такую погоду кто-то зайдет, но не ошибся, не зря открылся.

– Вы в основном на туристов рассчитываете? – завела Таисия светскую беседу.

– Ну, туристов тут не много, в основном я в интернете продажу веду. Но атмосфера… поэтому я и открыл этот магазин. Согласитесь, у прошлого есть свой аромат!

– Затхлости,– чуть не ляпнула Грайлих, но вовремя прикусила язык, присмотрела пару статуэток и медный канделябр и поставила их на стойку к радости продавца. – У вас здесь так много всего…

Весь пол занят каким-нибудь увесистым предметом мебели, тяжёлым комодом или искусно расшитым стулом, но большинство выглядит изрядно потрёпанным. Полки скрипят под тяжестью ваз, столовых приборов и костяного фарфора, а стены от пола до потолка увешаны картинами маслом и выцветшими гравюрами.

– Если вам что-то понадобится, только скажите, из-под земли достану. Всегда к вашим услугам.

«Клиент бежит от тех, кто гонится за ним. А тем, кто прочь бежит, кидается на шею», – не удержалась Грайлих, тихо пробормотав про себя очередную цитату.

– Простите, что?

– Говорю, нам непременно понадобятся ваши услуги.

– Вот прямо сейчас и понадобятся. – поддержала подруга. -Мы надеялись, что вы сможете кое-что рассказать об этом предмете.

– С удовольствием! Хотите, проведу для вас оценку? Что там у вас?

Серафима вытащила кота, завёрнутого в газету, положила на стойку. Хозяин магазина даже отступил на шаг, разглядывая статуэтку со странным выражением лица, не понять, то ли любопытства, то ли разочарования.

– Это…нечто. Где вы это взяли?

– В антикварном магазине. Заплатили пять тысяч.

– Э… ну, главное, что вам нравится.

– То есть, вы хотите сказать, что нас обманули? Мы переплатили?

Мужчина поднял керамического кота, достал из кармана маленькую лупу.

– Давайте посмотрим, есть ли клеймо производителя; это может подсказать нам… ох, простите!

Степан выскользнул из рук антиквара и полетел на пол. Серафима с неожиданной прытью протянула руку и успела его поймать прежде, чем фигурка достигла пола и разлетелась на мелкие куски.

– Простите! Я не понимаю, как такое случилось! Простите! Катастрофа! Чуть не случилась катастрофа! Положите его на прилавок, лучше мне не брать такую… э… деликатную вещь. Хм… нет, никакого клейма. Качество лепнины неплохое, но глазурь не особо хороша. Это достаточно новая работа, не антиквариат. Боюсь, вы немного переплатили.

– Насколько немного?

– Э… рублей пятьсот хорошая цена. Даже четыреста пятьдесят. Хотите, я выставлю его в магазине?

– Он не продается. – Сказала Грайлих. – Сентиментальная ценность.

– Вы можете съездить во Владимир. Там одна дама недавно открыла магазин. Это, конечно не изменит ценности вашего…э…кота. Просто, чтобы вы не сомневались в моей оценке… Можете еще зайти в старейший антикварный магазин. Я знаком с хозяином, но он несколько…ворчливый старикан и не интересуется безделушками. Только антиквариат высшего качества.

– Спасибо, – сказала Таисия. – Вы очень помогли.

***

– Вряд ли я куплю у него что-нибудь. Ты, смотрю, тоже забыла об отложенном канделябре. Жаль, что визит оказался бесполезным для истории Степана.

– Может, и нет никакой истории? Может, он просто обычный керамический кот за четыреста пятьдесят рублей?

– Тогда почему кто-то вторгся в мой дом, разыскивая его? – Глаза Серафимы загорелись. – А может быть… может быть за этой странной мордашкой скрывается какая-то потрясающая тайна? А вдруг… вдруг там бриллиант, похищенный… ну, не знаю, в знаменитом музее?

– Рубин уже был. Бриллиант это повтор, а судьба таких повторов не устраивает. «Не в звездах, нет, а в нас самих ищи.»

– И что ты хочешь сказать этой фразой?

– Не я, а Шекспир. Что все проще.

– Есть лишь один способ узнать, кто из нас прав.– Глаза Серафимы плотоядно заблестели.

– Не дам разбить Степана! Он только что пережил падение и чуть не погиб!

– Ладно, ладно. Но согласись, что загадка этого кота интригует! И, заметь, никаких убийств!

– Это меня и пугает…

– Поехали!

– Куда?

– Во Владимир. Что там говорил местный антиквар о знаменитом старичке?

– А дороги?

– До станции мы доедем на такси, а дальше – на «Ласточке».

***

– В моем возрасте я должна греться у печки, а не нестись неведомо куда,– ворчала Грайлих, забыв, как возмущалась, когда ее решили не беспокоить.

– Ты и печка? Диссонанс. Камин, как минимум. – Серафима потянула дверь солидно оформленного антикварного магазина. – И что бы наш антиквар не говорил о нелюбви старичка к безделушкам, Степан настоящая редкость, так что попробуем.

Дверь оказалась заперта, но в магазине горел свет. Видимо, просто так с улицы сюда не заходят. Серафима нажала на кнопку звонка, тяжелая дверь распахнулась и перед посетительницами предстал немолодой, худой и жилистый мужчина в белой рубашке, жилетке и старомодной бабочке. Для завершения образа не хватало часов на цепочке. Но и старичком его не назовешь, не старше болтужевского антиквара.

– Добрый день, вы владелец этого заведения? – Решительно начала Серафима.

– Да. И чем могу быть полезен, дамы?

– Моя приятельница, – Серафима подтолкнула вперед Грайлих, – вы, конечно же, узнали ее! Приобрела одну интересную вещь и хотела бы узнать о ее истории.

Грайлих закивала и самым любезным тоном отметила, что магазин просто очарователен. Сколько порядка и изысканности!– Она вытянула шею в тщетной попытке разглядеть хоть что-то за спиной мужчины.

А тот не изменил выражения лица. Актрису он не узнал, или узнал, но ему было совершенно наплевать.

– Так что вы хотите? У меня нет времени болтать о всякой чепухе.

– Мы хотим немного узнать о керамической фигурке, которую недавно купили, и надеемся, что вы сможете нам помочь, – сказала Грайлих по-прежнему любезным тоном. Серафима полезла в пакет.

– Хорошо. – Мужчина, наконец, посторонился и пропустил их в магазин. – Керамика – одна из моих специализаций. Покажите, что у вас есть, и я сделаю всё, что в моих силах.

Серафима развернула сверток и поставила кота на прилавок. Антиквар потянулся за очками, затем повернулся к фигурке и замер. Даже побледнел, хотя в полутьме этого нельзя было сказать с определенностью.

– Вы что-нибудь знаете об этой вещице? – спросила Таисия.

Мужчина помолчал немного, затем снял очки. Когда он засунул их в верхний карман, женщинам показалось, что рука его дрожит.

– Нет… это… э… кошка.

– Понимаю, почему вас считают экспертом,– сухо сказала Серафима. – Правда, мы надеялись, что ваши познания несколько глубже.

Мужчина откашлялся и пришел в себя. – Как я уже сказал, это кошка. Похоже, это, э-э, керамика, подглазурная роспись, с использованием оловянной глазури, я бы сказал. Судя по стилю, современная. Не представляет особой ценности. Продаёте?

– Нет, – твёрдо сказала Таисия. – Не продаю.

– Не думаю, что вы получите много предложений. Это кустарная вещь среднего качества, выполненная не особо талантливым гончаром. По-своему очаровательная, если вы любите кошек, конечно, но мы бы не стали её здесь продавать.

– Спасибо. Нам нужно посетить еще несколько магазинов. Но вы… да, немного помогли.

– И даже больше, чем вы сами думаете! Кстати, вот моя визитка, если что-то вспомните… – Серафима схватила подругу под руку и, сразившись с тяжелой дверью, женщины выскочили на улицу.

– Ха! Если он не в курсе истории этого кота, то я не Серафима.

– Странная реакция. Мне даже показалось, что мы нашли таинственного клиента господина Прохорова.

– Позвонишь Стрельникову?

– Волнение не повод для подозрений, дорогая. Что я скажу Александру Михайловичу? И вообще это не его дело. Я хочу узнать побольше об этой фигурке. А потом посмотрим.

Серафима выглядела разочарованной, но тут же оживилась: – Смотри, вот еще один антикварный магазин. Я его раньше не видела. Как интересно. Заглянем туда?

Это был первый антикварный магазин, в котором не пахло… антиквариатом. Словно все предметы был современными, лишь искусственно состаренными, никакой «рухляди».

– Добро пожаловать! Надеюсь, вы найдете что-то по душе. А здесь у нас маленькая кофейня. Кофе, пирожных?

Стильно одетая моложавая дама с серебристыми волосами, уложенными не хуже, чем у Грайлих, пока она жила в Москве. Таисия сразу стушевалась, чувствуя себя не знаменитой актрисой, а провинциалкой из Болтужева. У тишины и умиротворения есть и другая сторона…

– Конечно! – Серафима сразу потянулась за пирожным. Ее совершенно не волновала пара лишних килограммов, появившихся после лелиных пирогов.– Мммм… восхитительно… просто восхитительно!

– Не стесняйтесь, осмотритесь, и если я смогу чем-то помочь… Меня зовут Эмилия.

– Приятно познакомиться. Я – Серафима, а это Таисия. Какой у вас замечательный магазин… Вы, должно быть, недавно здесь, я никогда раньше его не видела. Теперь я понимаю, какой магазин рекомендовал нам один антиквар.

– Полгода. Я переехала из Москвы. В душе я деревенская девушка,– засмеялась изысканная дама. – Так вы ищете что-то конкретное?

– Ну… – Серафима очередной раз вытащила Степана из пакета. – Мы ищем информацию об этом, хотя начинаем думать, что рассказывать тут особо нечего.

Эмилия наклонила голову, внимательно рассматривая кота. – Он такой милый в этой железнодорожной форме…

– Я говорила, что он железнодорожник! – Торжествующе заулыбалась Серафима.

– Так что вы хотели узнать?

– Вы видели что-нибудь похожее раньше? Или что-то знаете об этой фигурке?

– Впервые вижу. Погодите минуточку, я позвоню хорошему знакомому, он обычно в курсе подобных вещей. – Дама скрылась в недрах магазина.

Она вернулась через минуту. – Может быть, все-таки кофе? Мой знакомый присоединится к нам через пять минут.

Вскоре дверь открылась, в зал вошел высокий мужчина, весьма элегантно одетый для провинциального областного центра.

– Владимир, это те очаровательные дамы и их маленький кот, о которых я рассказывала тебе по телефону. Мы все надеемся, что ты сможешь помочь.

– Добрый день, – Владимир снял пальто и небрежно бросил его на прилавок, а Таисия подумала, что именно он настоящий владелец заведения. – Всегда рад помочь. Давайте посмотрим на вашего кота.

Серафима передала ему фигурку. Мужчина с любопытством рассматривал ее, вертя в руке. Затем подошел к декоративной стеклянной лампе, освещавшей угол магазина, и поднес кота к свету, чтобы лучше рассмотреть.

– Где вы это взяли?

– Купили в антикварном магазине в Серафимовске пару дней назад.

– Хм… Эта фигурка мне не знакома, но, думаю, могу вам кое-что о ней рассказать. Видите это…– он повернул кота и провёл пальцем по его лапке. – В глазури довольно много маленьких отверстий, откуда уголь, должно быть, попал в глину. И трещины от обжига – глазурь, должно быть, была слишком влажной. Я бы сказал, это классические признаки любительской работы.

– Любительской?

– Конечно. Талантливый любитель, должен сказать. Без доступа к профессиональной промышленной печи. Если позволите оставить вашего кота ненадолго у себя, возможно, я смогу рассказать что-то еще.

– Нет, вы и так уже помогли, спасибо! – Таисия схватила фигурку и начала заворачивать ее в бумагу.

– Так он не стоит больших денег? – Поинтересовалась Серафима.