Запретный плод
Господи, как же это очевидно. Почему я раньше не догадалась? Ведь чувствовала, что есть какая-то причина. Почему я не докопалась до правды? Почему он мне ничего не сказал? Обида, боль, разочарование пронзили мое бедное сердце.
Я чувствовала себя подстреленной ланью, которая из последних сил борется за свою жизнь. Встала и, тихо ступая, не обращая внимания на осуждающие взгляды посетителей кафе, я прошла к выходу. Макс не остановил и не окликнул меня, я этого и не ждала.
Не помню, как добралась до машины, как доехала домой. Зашла, разулась, сбросила пальто, добрела до дивана, рухнула на него и дала волю слезам.
У них будет ребёнок. А это значит, мне придётся распрощаться с Максом раз и навсегда. Я плохо себе представляла, как смогу теперь жить без него, без своего спасательного круга, который помогал от всех проблем. Меня словно лишили руки или ноги, и я истекала кровью, не в силах перевязать рану. Огромное чувство несправедливости и жалости к себе накрыло меня с головой, я утопала в нем, давясь слезами и царапая ногтями диван. Я не представляла, как мне теперь запретить себе думать о нем, ведь эти мысли сопровождали меня почти двадцать четыре часа в сутки, и, лишившись их, я не смогу заполнить пустоту.
Наревевшись вдоволь, я вдруг огляделась вокруг и внезапно поняла – а ведь дома что-то не так. Слишком тихо.
Я поднялась с дивана, обошла все комнаты, дома действительно никого не было. Подавив в себе нарастающее беспокойство, я отыскала в сумке свой телефон и набрала номер мужа. «Телефон отключён», – услышала я вместо гудков, и беспокойство во много раз усилилось. Я набрала его номер ещё несколько раз подряд, но результат был тот же, телефон мужа недоступен. Мое беспокойство постепенно стало перерастать в настоящую панику, я ходила по квартире из угла в угол, пыталась дозвониться до мужа, периодически выглядывала в окно, но все безрезультатно. Снаружи уже темнело, и я ума не могла приложить, где они могут быть до сих пор.
Внезапно меня пронзила догадка, от которой мне стало дурно. Что если Андрей решил похитить у меня детей? Он ненавидел проигрывать, ненавидел, когда ему перечат – что если он решил отомстить мне таким образом за мое решение о разводе? Ведь муж говорил, что девочки останутся дома, а сам повёз их в торговый центр, а потом ещё неизвестно куда.
Я вспомнила, как увидела их, вышагивающих по коридору между витринами, и схватилась за голову.
Господи, ну что я за мать! Как я могла просто взять и уйти оттуда, оставив их одних! Да ещё и куда уйти? К своему любовнику, будь он неладен! Если с ними что-нибудь случится, я никогда себе этого не прощу. Да что там, я просто не смогу больше жить.
Я немного отдышалась и успокоилась, кажется, у меня окончательно съехала крыша. В конце концов, даже если Андрей действительно похитил дочек, то он ни за что не допустит, чтобы с ними случилось что-нибудь плохое. В конце концов, он все же их отец и безумно их любит.
Дрожащими руками я стала пролистывать контакты в своём телефоне, у меня где-то должен был сохраниться номер капитана полиции, у которого я писала объяснительную после нападения мужа. Спустя минуту мне удалось найти его, и я быстро набрала номер.
– Дудков слушает, – раздался официальный ответ.
– Господин капитан, здравствуйте! – с волнением поприветствовала его я. – Вы меня, наверное, не помните, я недавно писала у вас объяснительную, но мне очень нужна ваша помощь!
– Что случилось? – спросил он коротко. И я рассказала ему всю историю и свои предположения.
– Боюсь, что ничем не смогу вам помочь, – ответил капитан, внимательно меня выслушав. – Ваш муж имеет такое же право находиться с детьми, как и вы сами, без каких-либо ограничений.
– Понимаете, – с волнением объясняла я, – накануне мы сильно поссорились, и я боюсь, как бы он не решил мне отомстить таким образом.
– Мой вам совет, – услышала я усталый голос капитана из трубки, – не ссорьтесь больше со своим мужем. И успокойтесь. Я уверен, что они скоро объявятся. А если не объявятся в течение двух суток, тогда приходите к нам, напишите заявление о розыске.
Капитан не стал дожидаться моего ответа и отключился. Я, не в силах сдержаться, опять расплакалась. Двое суток? Если я целых двое суток не буду знать о том, где мои дети и что с ними, то просто сойду с ума. Как я могу просто сидеть и ждать. Действительно, зачем ждать, когда можно действовать.
Я схватила свою сумку, выбежала в прихожую и начала торопливо натягивать на себя сапоги. Сейчас поеду в торговый центр, вдруг они все ещё там. А если нет, подкуплю охрану, те посмотрят по камерам за их передвижениями, и станет понятно, зачем девочки с отцом туда вообще приезжали, во сколько уехали и в какую сторону.
Я схватила пальто и уже собиралась выйти в подъезд, как вдруг услышала повороты ключа в замке, а спустя ещё мгновение дверь открылась, и на пороге появился муж с моими любимыми дочками. Я бросилась к ним, не в силах сдержать слезы счастья:
– Девочки мои! Боже мой! Где же вы были так долго!
– Мамочка! Мы были в ариуме! – заверещали они.
– Мамочка, ну ты чего!
– Где вы были? – не поняла я, вытирая слезы и улыбаясь.
– В океанариуме, – ответил Андрей, присаживаясь на корточки рядом с нами. – Что с тобой? Ты плачешь?
Я посмотрела на Андрея и почувствовала, как мои глаза снова наполняются слезами.
– Я думала… что ты… решил забрать их у меня.
Андрей покачал головой, а потом наклонился и быстро стащил сапожки с обеих дочек:
– А ну-ка, девчонки, быстро марш в свою комнату, нам с мамой надо поговорить.
Дочки слушались Андрея беспрекословно, и уже через несколько секунд их и след простыл. Он взял меня за руки, усадил на диванчик, что стоял возле шкафа с обувью, и обнял за плечи:
– Лер, я все понимаю, я плохой муж и не самый лучший отец. Я много раз делал тебе больно. Но не могу поверить, что ты считаешь меня таким зверем?
Я молчала, глядя в пол и вытирая слёзы, а Андрей прижал меня к себе ещё крепче и продолжил:
– Я бы никогда так не поступил с тобой и девочками, слышишь? Никогда! Я ведь очень люблю вас. И всегда буду любить. Что бы ни случилось.
Я снова посмотрела ему в глаза, готовая опять разрыдаться от этих слов. Он понял мой взгляд по-своему и поцеловал в губы осторожным и нежным поцелуем. Я не стала противиться, но и отвечать тоже не стала. Спустя минуту он отпустил.
– Ну, я поеду, наверное, – сказал Андрей, поднимаясь с диванчика.
– Можешь остаться, если хочешь, – тихо ответила я.
Он задумался на мгновение, потом ответил:
– Нет, пожалуй, не хочу. Извини.
Больше всего на свете мне сейчас не хотелось оставаться одной. На душе скребли кошки, я чувствовала, что депрессия не заставит себя ждать. Мне хотелось умолять его побыть со мной, но гордость не позволила этого сделать. Андрей ушел, а я снова разрыдалась, уже в который раз за сегодняшний день.
* * *Утро первого рабочего дня в наступившем году выдалось необычайно холодным и ветреным. Кутаясь в пальто, я проводила дочерей в сад и поспешила на работу. Макс несколько раз звонил с утра, но я не брала трубку. Добавить его в чёрный список я не могла, потому что не забила номер в контакты. А сохранить тот в памяти своего телефона у меня не хватало душевных сил. Выбросить из сердца, но занести в телефон? Нет, я бы так не смогла. Подъехав к банку, я бросила машину на обочине, осознанно избегая заезжать на парковку. Как мы будем работать в одном месте и не пересекаться, я не представляла. Но видеться совсем не хотелось. Скорее наоборот, хотелось переселиться на другую планету, чтобы уж наверняка.
Первая половина дня пролетела как во сне. Во время обеда покидать свой кабинет не хотелось совершенно, но как назло, Жанна куда-то ушла, а у Милы сильно разболелась спина, и она попросила меня сходить в аптеку за обезболивающим.
Закутавшись поплотнее в своё пальто, страшась в любую секунду наткнуться на Макса, я спустилась вниз. До аптеки добралась без приключений, а вот на обратном пути у самого входа меня ждал сюрприз. Нет, это был не Макс, а его беременная невеста собственной персоной. Похоже, она специально караулила меня возле входа в банк.
Я остановилась напротив неё, приготовившись к чему угодно. Сегодня она выглядела намного лучше, чем вчера: сапоги на высоких каблуках, волосы аккуратно уложены, на лице макияж. Правда немного перебор с тональным кремом, но все же видно, что старалась.
– Я хотела поговорить с тобой, – обратилась она ко мне, не скрывая своей ненависти.
– Не теряй время, – ответила я, – к твоему жениху я больше не подойду. Обещаю.
– Вот и хорошо, – ответила Инна ледяным тоном. – Потому что если ещё раз я узнаю, что вы были вместе – а я обязательно об этом узнаю, – я тебя уничтожу. Поняла?
Я грустно усмехнулась в ответ.
– Решила мне угрожать? Ну какая же ты наивная девочка, прямо как ребёнок, – поразилась я. – Неужели ты думаешь, что угрозы – это хороший способ вернуть гулящего мужика?
– Не смей так со мной говорить, – прошипела Инна. И даже под слоем тонального крема было видно, как она покраснела от злости.
– Ладно, успокойся, – сказала я примирительным тоном. – Я не знала, что ты беременна. Если б знала, никогда в жизни не позволила бы такому случиться. Я на самом деле искренне желаю, чтобы у вас все получилось. Хотя дети – это плохой клей для сломанных отношений. Скорее, наоборот, испытание.
– Это не твое дело, – со злостью ответила она, – мы как-нибудь без тебя разберёмся.
– Пожалуйста, – грустно ухмыльнулась я, – не возражаю.
Она, видимо, хотела ещё что-то сказать, но передумала, развернулась на каблуках и зашагала прочь.
С неприятным осадком на душе я вернулась в свой кабинет. Отдав Миле её лекарство, я разделась и плюхнулась в кресло, достав из кармана телефон. На нем было несколько пропущенных вызовов и смс от Макса: "Лера, возьми трубку. Нам надо поговорить".
Я, пребывая под впечатлением от встречи с его Инной, написала ответ:
«Мы уже поговорили с твоей невестой. Думаю, этого вполне достаточно».
Не прошло и минуты, как экран моего мобильного снова засветился:
«Когда? Где? О чем вы говорили?»
Я с грустью усмехнулась – надо же, как он занервничал.
«Не переживай, мы даже не сцепились. Я не бью беременных женщин».
Мне реплика показалась остроумной, однако Макс не оценил. Его ответ сразу вызвал у меня укол совести:
«Лер, пожалуйста, давай поговорим. Мы же взрослые люди. Прошу тебя».
Я вздохнула. Действительно, к чему прятаться? Нужно выяснить все раз и навсегда.
«Хорошо. Я сейчас спущусь во внутренний дворик. Выходи».
Мое сердце предательски ускорилось, и я отругала себя за это неуместное волнение. Достала зеркальце из сумки, прошлась пудрой по лицу, не в силах избавиться от дурацкого желания понравиться. Чертова женская натура.
– Мила, я отойду ненадолго.
Встала, накинула пальто и вышла из кабинета.
Мы встретились внизу, и Макс протянул мне бумажный стакан с горячим кофе, что очень кстати, ведь на улице было довольно холодно. Я сделала несколько глотков, приятно согревающих внутренности, и уставилась на Макса, ожидая от него каких-то слов. Но он молчал, что было странно, ведь поговорить было его инициативой. В итоге я не выдержала этого гнетущего молчания и спросила:
– Почему ты сразу мне не сказал?
– Не знаю, – ответил он. – Наверное, боялся, что ты не захочешь меня больше видеть.
Я помолчала, глядя в его лицо, которое вдруг стало таким родным.
– Жениться ради ребёнка – это очень благородно, – сказала я, пытаясь сдержать непрошеные слезы, что навернулись мне на глаза, – но глупо.
– Лер, – отозвался он с болью в голосе, – пойми, я сам рос без отца. Я ни за что не брошу своего сына, что бы ни чувствовал к его матери. Я сделаю все, что от меня зависит, лишь бы у него было все.
Я улыбнулась и вытерла рукой две слезинки, которые все же прорвались наружу и покатились по моим щекам.
– Ты будешь прекрасным отцом, – сказала я, взглянув в его глаза. – И знаешь, несмотря на все это, я очень за тебя рада. Дети – это такое счастье.
Макс протянул ко мне руку и прикоснулся к щеке, вытирая очередную слезинку. Я отстранилась от него, тряхнув головой, чтобы прогнать навязчивую эмоцию, и снова попыталась улыбнуться, будто бы у меня все хорошо.
– Так значит, у вас будет мальчик? – спросила я, изображая хорошее настроение.
Макс растерялся:
– Честно говоря, я пока не знаю.
– Значит, пол ещё не сказали. А какой у неё срок?
– Эм, она не говорила… – с совершенно глупым видом ответил он.
Я усмехнулась:
– А ты спрашивал? Надо больше интересоваться происходящим, это все же твой ребёнок.
Макс поднял брови и покачал головой:
– Ты права. Исправлюсь.
– Ну что ж, – вздохнула я, – пожалуй, пойду. У меня ещё много работы.
Продолжать этот разговор я не видела смысла. Допив кофе, выбросила стаканчик в урну и развернулась, чтобы уйти. Макс мягко остановил меня, удержав за локоть:
– Лера…
Я вопросительно взглянула на него, внутренне сжавшись от его прикосновения.
– Что дальше будет с нами? – спросил он с надеждой в глазах, заставляя мое сердце разлететься на миллионы кусочков.
Мне так хотелось ответить ему – мы всегда будем вместе, несмотря ни на что, но я понимала, это неправильно и ни к чему хорошему не приведёт. Он скоро станет отцом маленького человечка, который ни в чем не виноват. И этот человечек нуждается в нормальной семье из мамы и папы, и я не в праве эту семью разрушать. Я третий лишний со своим багажом и своими проблемами. У нас чересчур все сложно, и на самом деле мы не можем быть вместе. Есть вещи в мире поважнее наших собственных желаний. Такие, как любовь к нашим детям и ответственность за них. Не только за их жизнь и здоровье, но и за их психологический комфорт и счастье.
Я посмотрела Максу в глаза, превозмогая боль, разрушающую меня изнутри.
– Ты ведь сам все знаешь, – сказала я, – нам нельзя…
Закончить фразу не получилось из-за того, что к горлу снова подкатил комок. Я просто отвернулась и зашагала прочь.
16 глава
Настало четырнадцатое февраля, суббота, День Святого Валентина и всех влюблённых. День свадьбы Инны и Макса. Один из самых печальных дней в моей жизни.
Я с самого утра ходила как в воду опущенная, не могла найти себе место.
Дочки будто почувствовали, что их мать не в духе, и играли сами по себе, лишний раз меня не трогая. Я на мгновение залюбовалась их дружной возней, и мое сердце сжалось от любви и радости за них. Как же им повезло появиться на этот свет вдвоём! Они никогда не будут чувствовать себя одинокими, и всегда будут знать, что есть друг у друга.
В отличие от их матери, которая готова была взвыть от одиночества и тоски.
Мужчина, которого я любила, сегодня женился на другой женщине. Единственная подруга предала. Собственная мать меня не понимала и не поддерживала мои взгляды. А муж… про него даже говорить не хотелось. Он уже месяц не появлялся и даже не звонил. По какой причине – я терялась в догадках. Все его разговоры о том, как он нас любит и как мы ему дороги, оказались полной ерундой.
От тоски хотелось просто выть, и, не в силах больше находится дома и мучить себя депрессивными мыслями, я собрала девочек, и мы отправились в бассейн. Там нарезвились вдоволь, вода невероятно отвлекает и успокаивает, но по возращении домой, депрессия навалилась на меня с новой силой.
Вдобавок ко всему, я умудрилась залезть в Инстаграмм и наткнуться в ленте на фотку, выложенную Марсом, откуда на меня смотрели три довольных лица: самого Марса, обнимающего Инну за талию, счастливой невесты и с другой стороны Макса с его фирменной ухмылкой.
Я с мазохистским удовольствием стала разглядывать это фото, давясь своей ревностью и злостью, не в силах оторвать взгляд. Как и положено на свадьбе, Инна была в белоснежном платье, с фатой на голове. На фото она получилась весьма удачно и вся словно светилась от счастья. Я перевела взгляд на Макса и долго разглядывала каждую чёрточку на его лице. Ему невероятно шёл это свадебный смокинг, белый цветок в нагрудном кармашке.
Я почувствовала, как чёрная зависть к его ненавистной невесте окутывает меня с ног до головы, и с остервенением отшвырнула телефон в стену. К счастью, он не разбился, а я, подобрав его, принялась ходить из стороны в сторону, пытаясь выкинуть все это из головы.
Зимой солнце садится быстро, но мне показалось, будто день тянулся целую вечность, и я вздохнула с облегчением, когда наконец уложила детей спать. Однако с наступлением тишины кошки принялись точить свои острые коготки об мое бедное сердце ещё более неистово.
Мне до дрожи хотелось с кем-то поговорить, и я, не выдержав, позвонила своей маме. После дежурных вопросов о детях, делах и здоровье, мама спросила, как поживает Андрюша. Я, устав от вранья, расплакалась и рассказала ей всю правду. И что Андрей уже месяц живет с другой, и что влюбилась я в другого мужчину, да так неудачно. Мама слушала молча, не перебивала, только вздыхала иногда, а дослушав, принялась меня утешать и успокаивать.
– Доченька, милая, поверь своей матери, все-таки я пожила подольше твоего и кое-что видела в этой жизни. Вот пройдёт десять лет, и ты не вспомнишь не то что своего этого Макса, а даже имени его.
– Десять лет, – простонала я в ответ. – Ох, мам, а как же я буду жить эти десять лет!
– Успокойся милая, – ласково отвечала она. – Ты сбита с толку своей этой любовью, но если отбросить эмоции и трезво посмотреть на вещи, ты поймёшь, что единственное правильное решение – это помириться с Андреем.
– Мам, опять ты за своё, – устало проговорила я.
– Ты только подумай, ну что эта его секретарша? – продолжала убеждать меня мама, мягко произнося каждое слово. – Ну закрутил интрижку на работе, с кем не бывает. А что этот твой Макс? Это все мелочи, пыль, песок. А вы с Андреем – семья. У вас дети. Ответственность. Вы не можете взять и вот так все разрушить из-за минутной слабости.
Я лишь вздохнула в трубку, не найдясь, что ответить, а мама продолжала стоять на своём:
– Лера, позвони ему. Поговорите. Вы взрослые люди, так и не занимайтесь ерундой.
– Хорошо, мам, я поняла, – ответила я, смахивая слезы.
– Позвонишь? – спросила она с надеждой.
– Позвоню, позвоню, – ответила я, только чтобы она отстала.
– Пообещай мне, что позвонишь.
– Обещаю, – ответила я, пожелала спокойной ночи и отключилась.
После разговора с мамой долго смотрела в потолок, размышляя о ее словах. А вдруг я и правда неправа, эгоистично приняв решение о разводе, заботясь лишь о своих чувствах, но наплевав на чувства наших детей?
Раньше я думала, что Андрей никуда не денется, он перестанет быть моим мужем, но отцом останется, будет приезжать к девочкам, гулять с ними, забирать на выходные. Но теперь, после его месячного отсутствия, я поняла, что это далеко не так. Как часто он будет появляться? Как часто будет проводить время с детьми? Не сойдёт ли их общение до поздравлений с днём рождения и редких встреч один раз в несколько месяцев? Теперь я понимала, что такая картина вероятнее всего.
Мои девочки очень любили своего отца, и лишить их общения с ним по меньшей мере жестоко. От этих мыслей мне стало не по себе. Получается, что моя гордость, мои собственные желания превыше интересов моих детей? Это как-то не правильно. Но как же тогда быть? Ведь жить с нелюбимым мужчиной, который изменяет, терпеть его присутствие, делать вид, будто все хорошо – это ведь тоже неправильно? Какой пример я буду подавать своим дочерям?
Кажется, я окончательно запуталась.
* * *В воскресенье мы с девочками целый день просидели дома. После вчерашних раздумий я была сама не своя, совесть грызла меня без малейшей жалости, нервы были натянуты словно струна. Ситуацию усугубили расспросы дочек про то, где же их папа, и почему так долго не возвращается из командировки. Я психанула и позвонила Андрею. Выслушав стандартные отмазки об огромном количестве внезапно навалившейся работы, я попросила его приехать и провести время с детьми.
– Они скучают и достали меня своими вопросами о тебе, – сказала я в трубку.
– Сегодня не могу, – ответил муж, вызвав у меня скептическую ухмылку. – Завтра вечером приеду. Ты не против?
– Разве я когда-то была против? – ответила я вопросом на вопрос.
– Вот и отлично, – отозвался муж, и его деловой тон просто взбесил меня. – Тогда до завтра.
– До завтра, – буркнула я в трубку и отключилась.
Сообщила дочкам, что их отец приедет завтра вечером. Новость вызвала у них бурную реакцию.
При виде их радости мое сердце сжалось ещё крепче, а проклятая совесть вонзила в него свои зубы ещё сильнее.
* * *Понедельник выдался тяжёлым, накопившаяся душевная усталость не давала мне сосредоточиться на работе, и я, налив себе кофе и накинув пальто, вышла во внутренний дворик, чтобы немного отдохнуть и подышать свежим морозным воздухом. Оказавшись на улице, почти сразу увидела Макса и Марса, стоявших с сигаретами неподалёку от выхода. Первой мыслью было развернуться и уйти, но они тоже меня увидели, и подобный манёвр выглядел бы довольно глупо, поэтому я набралась мужества и подошла ближе. Поздоровалась, опустив взгляд. Парни ответили на приветствие, а Макс добавил, выбросив сигарету:
– Ладно, я пойду.
– Мы же только вышли, – бросил ему вслед Марс, но тот ушёл, даже не обернувшись.
– Разве он не должен быть в свадебном путешествии? – спросила я, когда Макс скрылся из вида.
– Он не захотел, – хмуро отозвался Марс, что было совсем для него несвойственно, ведь он всегда был веселым парнем. – Хотя Инна очень его уговаривала, даже просила меня повлиять.
– Весьма эгоистично с его стороны, – злорадно заметила я.
Марс как-то странно взглянул на меня, выбросил сигарету и спросил, слегка прищурив глаза:
– Лер, скажи честно, что между вами происходит?
– В смысле? – смутилась я, застигнутая врасплох.
– Что между тобой и Максом? – повторил Марс более настойчиво.
– Ничего между нами нет, – ответила я, чувствуя, как лицо заливается краской.
– Не ври мне, – с раздражением ответил он. – Я же не слепой, вижу, как вы бросаете друг на друга томные взгляды. Тогда, на корпоративе, Макс чуть не сожрал меня, когда я пригласил тебя на танец. А потом вы оба куда-то исчезли, и никто вас больше не видел до конца вечера. Я уверен на сто процентов, что между вами что-то есть.
Я потерянно молчала, не зная, что ему ответить. Неужели все и правда настолько очевидно? Стыд удушливой волной подкатился к моему горлу, захотелось провалиться сквозь землю, лишь бы не стоять под этим пронзительным осуждающим взглядом нашего друга.
– Я не знаю, что там у вас, любовь или что-то другое, не мое это вообще дело. Только мне Инну жалко, она ведь неплохая, в сущности, девчонка. Зачем Макс ей мозги пудрит? Зачем ведёт себя как мудак? Я все понимаю, ты замужняя женщина, на что-то больше, чем интрижка, рассчитывать не приходится, но зачем девчонке-то жизнь ломать? Нафига жениться на ней, если он ее не любит?
Я немного обалдела от такого нападения. Не думала, что Марс так переживает за жену Макса, и ещё больше удивилась, что все это он высказывает мне, а не ему. Вспыльчивому Максу, похоже, подобное выговаривать страшно. Возмущение поднялось во мне горячей волной, но я сдержалась от грубости и, взяв себя в руки, спокойно ответила:
– Потому что она ждёт от него ребёнка.
Марс округлил глаза:
– Да ты что, – сокрушенно произнёс он. – Ну конечно, как я сам не догадался. Поэтому он и передумал ее бросать. Черт. Это многое объясняет.
– Ладно, я пойду, – сказала я, сдерживая внезапно и совершенно не к месту накатившие слезы.
Марс остановил меня, придержав за локоть:
– Лер, ты что, плачешь? Извини, я не хотел тебя обидеть.
– Ничего страшного, – попыталась я улыбнуться, но проклятые слезы так и просились наружу.
– Ты извини меня, что лезу не в своё дело, – осторожно заметил Марс. – Но с Максом разговаривать на эту тему бесполезно, а ты ведь умная женщина, к тому же замужем, дети у вас. Да и у Макса с Инной тоже скоро будет ребёнок. Ты же понимаешь, что вы играете в опасные игры? На чувствах других людей?
Ну вот, приехали, он решил читать мне мораль. Докатилась. Я вытерла слезы и взглянула ему прямо в глаза:
– Осуждаешь? Только я ни на чьих чувствах не играю. С мужем мы уже давно не живём вместе. С Максом тоже все было кончено в тот момент, когда я узнала о ребёнке. Так что все честно.
Он с недоверием посмотрел на меня, но спорить не стал.
– Я пойду, – севшим голосом сказала я, направившись к входу.
– Лер, – снова окликнул он меня, – я надеюсь, ты не обиделась?
– Ну что ты, – улыбнулась я сквозь слезы, обернувшись, – какие могут быть обиды?
