Погоня за сокровищем

– Езжай к отцу и забери дочь.

– Вот еще, – передернул плечами упрямец. – Пока не перевоспитается, домой не пущу.

Тогда мадам Лоет собрала вещи и сказала:

– Пока ребенка не вернешь, меня не зови. Я в сумасшедшем доме жить не желаю.

– Ты меня бросаешь? – опешил Вэйлр.

– Скорей, спасаю свои нервы, – ответила Ада и уехала в Льено – проведать родителей и Раналя, по которому сильно скучала.

Впрочем, по Лансу Адалаис Лоет скучала не меньше. Но без дочери и вовсе стало тихо и как-то слишком спокойно. Привыкшим жить как на вулкане, супругам показалось, что дом превратился в склеп. Это не только нервировало Вэя, но подавляло и Аду, а участившиеся вспышки дурного настроения мужа приводили ее в негодование. Поэтому она и оставила его, зная, что характер Вэйлр выдерживает больше перед ней, не желая казаться слюнтяем. Теперь у него не осталось выхода.

Лоет прекрасно понял ход своей супруги, но решил сделать вид, что его вынудили к принятию решения, в душе радуясь, что Ада развязала ему руки.

– Я еду за дочерью, – объявил он Самелю.

С некоторых пор бывший кок сам обслуживал своего капитана и хозяина, остальные слуги боялись.

– Я с вами, капитан, – оживился повар.

– Еще чего, – фыркнул Вэй.

– Я тоже скучаю по маленькому ангелу, – заупрямился бывший кок.

Лоет нахмурился, но, окинув мрачным взглядом насупившегося великана, махнул рукой и велел:

– Пусть Кузнечик седлает двух лошадей.

– Да, капитан! – просиял Самель и поспешил исполнить приказ.

Но когда Лоет вышел на улицу, Кузнечик, служивший сторожем и привратником у капитана по собственному желанию, уже сидел на третьей оседланной лошади.

– Воля ваша, капитан, но я с вами. Пригожусь.

На споры у Лоета не было настроения, да и не видел он повода запрещать ехать с ним двум проверенным людям из своей старой команды. И вот наконец они стоят под воротами, но заставить себя войти в них у Вэя не получается. Слишком больно было тогда, когда он выкрикнул клятву никогда в жизни не входить в двери родительского дома. Самель и Кузнечик терпеливо ждали. Для них ничего не изменилось, и за попытку настоять или поспорить они по-прежнему могли нарваться на зуботычину от капитана.

– Что надо? – грубовато спросил привратник, приближаясь к воротам.

Это вывело Лоета из оцепенения. Он мазнул взглядом по лицу привратника и велел:

– Открывай.

– С чего это? – подбоченился мужчина. – Ездят тут всякие.

Интереса в здоровом глазу Вэя стало заметно больше. Он повернул к привратнику лицо здоровой стороной и полюбопытствовал:

– Никого не напоминаю?

– Разбойника напоминаешь, – заносчиво заявил самоубийца. – И эти двое тоже, особенно тот здоровый. Проваливайте, или собак спущу.

– Насчет разбойника ты угадал, дохлый, – мирно согласился Лоет.

– Чего это я дохлый? – задрал нос привратник, пышущий здоровьем.

– Разъясняю, – деловито ответил Вэйлр, доставая пистолет. – Мертвецы иными не бывают.

И он выстрелил, не особо целясь. Пуля прошла рядом с головой привратника, он даже почувствовал дуновение смерти. Мужчина округлил глаза, потрогал висок, икнул и завалился без чувств.

– На абордаж, – коротко велел капитан Лоет, спешиваясь.

Кузнечик и Самель переглянулись.

– Мясник, смотри за лошадьми, Кузнечик, за мной, – отчеканил Вэй и первым начал карабкаться на ограду.

В это мгновение послышался топот копыт, и к воротам приблизился сам хозяин поместья. Он изумленно оглядел сына, ловко забиравшегося по завитушкам вверх, затем седого юркого мужчину, следовавшего за господином Лоетом, но со стороны второй створы, узнал повара, оставшегося за оградой, и наконец заметил привратника, красиво раскинувшегося в траве.

– Вэйл, это ты стрелял? – поинтересовался его сиятельство.

– Какого дьявола меня не пускают в отчий дом? – вопросил Вэй, уже добравшийся до верха ограды.

– Должно быть, дело в том, что ты давно здесь не появлялся, и новая прислуга с тобой незнакома, – ответил граф Мовильяр. Затем указал подбородком на привратника. – Мертвый?

– Если только задохнется от запаха собственного дерьма, – поморщился Лоет. – Наверняка в штаны наложил. Доброго дня, отец. Где Тина?

– Будь добр, слезь с ворот и вернись в седло, – ответил его сиятельство.

Лоет кивнул Кузнечику, уже оседлавшему ограду, и тот полез вниз. Бывшие пираты спрыгнули на землю, отряхивая руки, когда ворота распахнулись и его сиятельство выехал к ним. Еще двое привратников боязливо, но с любопытством поглядывали на второго сына графа, о котором слышали много, но видели впервые. Одетый в простую дорожную одежду и сапоги, со своей повязкой на лице, он действительно казался им пиратом. Об этом говорить вслух не разрешалось, и граф никогда не подтверждал подобных слухов, но они ходили между слугами. А теперь, когда изгнанник появился, да еще и в компании двух подозрительных типов, и лез, как разбойник, через ограду, привратники уверились в том, что слухи верны, и не сказать, что они не испытали душевного трепета.

– Тина в поместье? – между тем спрашивал Лоет, не спеша вернуться в седло.

– Нет, ее там нет, – чуть растягивая слова, ответил его сиятельство. – Я как раз направляюсь туда, где Адамантина находилась… последние три недели.

Это признание далось графу тяжело, но врать сыну не имело смысла. Однако больше угнетало то, что придется рассказать и о причинах, которые вынудили деда отправить внучку в пансион. Впрочем, внешне волнение его сиятельство никак не выказал.

– Что ты сделал с моей дочерью? – глухо спросил Вэй.

– Вэйлр, – граф вздохнул, – не устраивай сцен и дай мне тебе все рассказать.

– Изволь, – ледяным тоном произнес Лоет.

Набрав в грудь побольше воздуха, граф Лорель выпалил:

– Адамантина в пансионе святой Кладетты.

– Какого черта она там забыла?

– Сын, вернись в седло, нет времени ругаться перед воротами, – поморщился его сиятельство. – Предлагаю орать друг на друга в дороге. Поверь, девочка там неплохо устроилась…