Тилларина. Обретение силы

Глава 1. Тилларина

Вы когда-нибудь чувствовали, что живете не свою жизнь? Или, возможно, родились не в то время или не в том месте, а может быть и вовсе не в том мире? Вот и Тиль, хоть и в силу своего маленького возраста еще не могла точно понять, почему ей словно воздуха не хватает, подсознательно что-то все время искала.

Даже сейчас она снова убежала в лес, гораздо дальше, чем это разрешалось детям. Тиль сидела на берегу озера, прислонившись к корням старой ивы и полностью скрывшись в её длинных ветвях. В маленькой головке вяло текли грустные мысли о том, что сегодня ей снова зададут порку.

Родители Тиль были не столько плохими, сколько измученными, ведь последние десять лет жизни в их мире были действительно страшными. Началось всё с того, что боги перестали отзываться на молитвы своих прихожан. Дети с магическим даром стали рождаться реже, а представители лесных народов спрятались далеко в лесах. Да что уж там, сейчас и домовых днём с огнём не сыщешь.

А десять лет назад, ещё до того как родилась сама Тиль, в их страну вторглись с так называемым религиозным походом. Пришельцы несли веру в единого бога, который называл магию ересью, а всех магических существ – исчадиями тьмы. Адепты этого культа звали себя жнецами.

Всех, кто обладал даром, обязали еженедельно проходить процедуру обнуления резерва. Для тех, кто отказался, судьба была одна: сначала – на жертвенный алтарь, где из несчастного выкачивали не только магию, но, казалось, и саму душу. После экзекуции то, что оставалось от человека, сжигали на городской площади, и все жители должны были смотреть, даже дети.

Семилетняя Тиль дважды присутствовала на казни. Страшная участь постигла её бабушку, которая отказалась убить свой дар. Будучи сильной целительницей, она не мыслила свою жизнь без помощи другим. Второй раз был совсем недавно – жнецы поймали эльфа.

Неизвестно, почему этот представитель дивного народа не ушёл со своими собратьями. Ведь ещё в начале, когда алтари только начали появляться в их стране, эльфы открыли звёздную тропу и покинули светлые леса. Десять лет никто не видел их острые уши ни в одном уголке Алиндора.

Ташар – маленький городок, почти деревня, в котором жила Тиль, пал в числе последних. Этому было несколько причин. Первая – далеко и неудобно добираться. С одной стороны располагались горы, через которые могли передвигаться только гномы. Чужаков они не жаловали, а адептов Ваала уж точно водить бы не стали. Они обрушили свои подземные ходы. Говорят, что их бог-кузнец, собрав последние силы, открыл им портал, чтобы спасти своих детей.

Вторая причина – море, в котором было полно русалок и других подводных обитателей. Они топили корабли жнецов, пока те не додумались брать на них сильных магов и, откачивая их резерв через алтарь, ставить щиты на корабль из украденной силы.

Парадокс, не правда ли? Пользоваться магией всем нельзя, но жнецам можно. Ведь они это делают во славу Ваала.

Третьей и самой главной причиной была магическая академия, в которой теперь и расположен храм Ваала. Собственно, других храмов больше нет – все разрушены. Как вы понимаете, и академия со временем пала. Слишком много оказалось тех, кто стал падок на дармовую силу. Ведь своим жнецам Ваал даёт часть магии, которую забирает у одарённых. А учитывая, что резерв со временем восполняется, кормушка эта была практически бесконечной.

Родители Тиль не хотели оставлять детей сиротами, поэтому исправно отдавали весь свой резерв. Сил не оставалось ни капли – даже на бытовую магию не хватало, не говоря уж о чём-то большем. Это не могло не сказаться на них. Мама Тиль, Адалия, не смогла привыкнуть к такой жизни. Она бы, наверное, и вовсе не рожала ни Тиль, ни её сестру Лиару, если бы бабушка не скрыла беременность от самой Адалии. А когда беременность стала очевидной, что-то с этим делать было уже поздно.

И всё же второй дочери перепали хоть какие-то крохи любви и заботы. Даже их отец Эрик, который после потери магических сил перестал разговаривать, иногда улыбался, глядя на хорошенькую малышку. Тиль же забота обошла стороной, особенно после рождения сестры. Её функции сводились лишь к помощи по дому и присмотру за младшей.

Сегодня она сбежала в лес до того, как проснулись родители, поэтому точно знала: когда вернётся, скорее всего, ужина она не получит – вместо него будут розги. Девочка поморщилась и заёрзала: на ягодицах ещё не зажили следы от прошлого наказания.

Внезапный шорох заставил Тиль насторожиться. Она осторожно выглянула сквозь густые ветви ивы, и её рот невольно открылся от изумления. На дальнем краю поляны стояла юная дриада – создание, о котором она читала лишь в старинных легендах. Тиль сразу узнала её благодаря бабушкиной книге, той самой, что хранилась в тайнике подвала. Бабушка строго-настрого запретила показывать её кому-либо. Родители ни за что не должны были узнать о существовании этого фолианта – за хранение запретной литературы вся семья могла поплатиться жизнью.

Дриада была прекрасна: оливковая кожа отливала тёплым светом, а локоны переливались всеми оттенками коричневого и зелёного. Но больше всего Тиль поразили маленькие белые цветы, украшавшие волосы лесной девы. Дриада нервно озиралась по сторонам, словно кого-то опасаясь.

Внезапно она приняла решение и устремилась к иве. Тиль отпрянула, когда их взгляды встретились. Лесная дева споткнулась, на её юном лице отразился неподдельный страх. Но, собрав всю свою смелость, она коснулась ствола дерева и… растворилась в нём, словно её никогда и не было.

Тиль осталась стоять, не в силах пошевелиться. В её голове крутились мысли о том, что она только что стала свидетельницей чуда – запретного и опасного, но такого прекрасного.

Ещё через минуту страх исказил лицо уже самой Тиль: с той стороны, с которой появилась дриада, вышел жнец. Его чёрная мантия казалась прорехой в ткани реальности, поглощая даже яркие лучи полуденного солнца. Он остановился в центре поляны, пристально осматриваясь вокруг; его взгляд остановился на девочке.

– Где? – голос казался ненастоящим, словно что-то потустороннее говорило его губами.

Тиль съежилась, ожидая, что её обязательно сейчас казнят, но не спешила выдавать дриаду. Что-то в глубине её души твёрдо заставляло держать рот на замке.

Жнец подошёл ближе, взял Тиль за подбородок, запрокинул её голову и приблизил свои глаза к её. Боль пронзила голову Тиль, словно тысячи игл одновременно впились в мозг. Её глаза наполнились слезами, но она изо всех сил старалась удержать в сознании только страх и невинность.

Она видела, как исказилось лицо жнеца в нечеловеческой гримасе, когда он повторил свой вопрос:

– Где исчадие тьмы?

– Великий жнец, я никого не видела, – прошептала Тиль, смахивая выступившие слёзы.

– Ты знаешь, что если солжёшь мне, то вся твоя семья попадёт на алтарь? – мужчина подозрительно смотрел на девочку, в его взгляде не было ничего, кроме холодной ярости и презрения. Он словно не понимал, что перед ним ребёнок.

Тиль всхлипнула. Она уже представила, как жнец тащит её домой, а потом приказывает всем жителям собраться, чтобы посмотреть на казнь. Особенно жаль было Лиару.

Мужчина, между тем, молча продолжал буравить её злым взглядом, и, кажется, ему это уже порядком надоело. Он взял девочку за плечи и встряхнул её, как тряпичную куклу:

– Где. Исчадие. Тьмы, – раздельно прорычал жнец прямо в лицо Тилларины.

В её голове снова вспыхнула боль. Малышка заплакала – то ли от страха, то ли от того, что боль стала слишком сильной. В ушах зашумело, а во рту появился металлический привкус. И всё же она не позволила ни одной мысли о дриаде пробиться из глубины своего сознания.

В какой-то степени Тиль повезло. Если бы за дриадой шёл мастер-жнец или кто повыше, он бы без труда выудил из головы Тиль все её маленькие секреты. Но этот жнец не так давно прошёл посвящение для службы Ваалу – слишком мало сил ему ещё передали, чтобы он мог взломать врождённые ментальные щиты полностью. Поэтому он считал только страх девочки, наслаждаясь своей властью.

– Что же, через два года, когда ты будешь проходить проверку на наличие магических сил, я обязательно приду посмотреть, чем она закончится, – сказал жнец, чтобы ещё раз насладиться ужасом в смотрящих на него глазах.

Глава 2. Знакомство с дриадой

Поляна опустела. Ещё минут десять Тиль боялась двинуться. Казалось, что жнец только притворился, что ушёл, а на самом деле просто притаился за деревьями и ждёт, чтобы утащить её на алтарь. Но шли минуты, а ничего не происходило – всё так же светило солнце и пели птицы.

Тилларина осмелилась подойти к иве, положила руку на кору дерева, прислонилась щекой к нагретому солнцем стволу и прошептала:

– Он ушёл, не бойся, я не сделаю тебе ничего плохого.

Сначала не было никакого ответа, и Тиль уже начала думать, а не приснилось ли ей всё это. Может, она просто задремала, убаюканная тихим шуршанием листьев ивы и негромким плеском озера. Но вдруг по дереву прошла рябь, и из ствола показалось встревоженное детское личико. В огромных глазах цвета молодой листвы всё ещё плескался страх и стояли слёзы.

– Почему ты не выдала меня? Он же делал тебе больно? – голос дриады был больше похож на шелест листьев, тихий, едва уловимый.

Тилларина пожала плечами:

– Ты не сделала мне ничего плохого… Почему ты здесь? – добавила она, немного подумав. – Разве твои сородичи не покинули населённые места ещё много лет назад?

Дриада, немного осмелев, почти по пояс высунулась из ствола. Её длинные, усыпанные цветами волосы показались полностью, и Тиль на секунду забыла, как дышать, рассматривая эту красоту. Она перевела глаза на лицо дриады и увидела такую печаль на нём, что защемило сердце.

– Их всех убили, – тихо прошелестела дриада. – Жнецы сделали артефакт, который может обнаружить магическое создание.

– Как? – ахнула Тиль.

– Оказалось, что если провести определённый тёмный ритуал над сердцем убитой дриады, то оно станет артефактом, помогающим в поиске других магических созданий. Теперь у них много таких артефактов, – с грустью добавила она.

У Тиль от ужаса свело живот:

– Но они же теперь быстро найдут и убьют всех, кому еще удалось спастись и спрятаться.

Дриада покачала головой:

– Не совсем так. Артефакт одноразовый, а ритуал сложный, его далеко не всегда делают правильно. Жнец, который преследовал меня, не смог провести ритуал над моей мамой, ее сердце рассыпалось пылью. – из глаз дриады закапали слезы.

– Меня зовут Тилларина, можно Тиль. – девочка попыталась перевести тему.

Дриада вытерла слезы:

– А меня Намара. Спасибо, что не выдала. У меня не очень много сил, но я могу отблагодарить тебя небольшим желанием.

И все же Телларина оставалась ребенком, услышав о том, что ей предлагают исполнить желание, внутри нее все затрепетало от восторга, ведь какой маленькой девочке не хочется волшебства. Особенно девочке, чья бабушка изо всех сил постаралась оставить внучке понимание, что магия – это не зло. Ее дневники и магические фолианты из тайника, определенно, способствовали этому.

– Я хочу цветы в волосах, как у тебя. – негромко проговорила Тиль.

Брови Намары взлетели вверх:

–Что? Но зачем?

– Красииииво. – мечтательно протянула Тилларина.

Глава 3. Выбор и его последствия

Тиль шла домой, накручивая локон на палец и думая о том, как завтра удивится мама, когда увидит такое чудо в её волосах. Цветов пока видно не было, но если очень сильно присмотреться, то можно заметить крошечные бутоны, а ещё от головы едва уловимо пахло молодой листвой. Мечтательная улыбка не сходила с губ девочки до самых дверей дома.

– Явилась! – зло прищурила глаза Адалия, выпуская из рук скалку и упирая руки в худые бока. – Я сколько раз говорила, чтобы ты не смела днём выпускать Лиару из виду? Ей всего два года, твоя обязанность – следить за ней. Сегодня из-за тебя она несколько часов была одна в своей комнате.

– Мама, но вы же с папой сегодня дома, я думала… – пощёчина прервала негромкие оправдания Тиль, и её голова мотнулась в сторону.

– Замолчи лучше, пока ещё не получила. Сегодня без ужина, и молись, чтобы отец не повторил розгами своё прошлое наказание. Хотя тебе всё без толку, бей не бей – вся в бабушку, такая же упрямая.

Тиль хотела спросить, а не били ли они бабушку? Но, подумав, что, скорее всего, мать только сильнее разозлится и ударит ещё, молча ушла в комнату к сестре.

Лиара ещё не спала, она перебирала свои нехитрые тряпичные куколки и что-то мурлыкала себе под нос. На скрип двери девочка обернулась и расплылась в счастливой улыбке. Сёстры обожали друг друга. И хоть у Тиль была обида на родителей за то, что Лиару явно выделяли в их семье, на сестрёнке это никак не отражалось.

Тиль взяла младшую на ручки, немного покатала её на коленях и спросила:

– Есть хочешь?

Лиара покачала кучерявой головой и, смешно сморщив носик, ответила:

– Неа, каша некусная, – а потом с хитрой улыбкой слезла с колен Тиль и побежала к своему сундучку с игрушками, повозилась там и вытащила кусочек хлеба. – Вот, – она важно задрала нос и понесла свою добычу Тиль. – Мама сказала, что ты седня будесь голодать, – немного коверкая слова, закончила Лиара, выронив хлеб на колени сестры.

Тилларина звонко чмокнула малышку в нос, поблагодарила и налила себе воды из медного кувшина. Что же, хлеб и вода – лучше, чем ничего. Тем более что желудок уже давно намекает на то, что лесных ягод ему явно маловато.

Утром Тиль проснулась от того, что Лиара тянет её за волосы и тихо шепчет:

– Иль, я тозе так хоцю, Иль, ну Иль, я хоцю цветоцьки.

Тилларина распахнула глаза, взяла прядь волос и едва не запищала от радости: за ночь на её прядях расцвели небольшие, размером с ноготь, белые цветы. У них были нежные лепестки и едва заметный тонкий аромат.

Тиль выпорхнула из кровати, закружилась по комнате, быстро собирая разбросанную одежду, чтобы как можно скорее показать родителям, какой особенной она стала.

В этот момент девочка не думала о том, что такое украшение в волосах скорее привлечёт внимание жнецов и обеспечит их семье путёвку на алтарь, чем порадует родителей. Она была ребёнком, у которого сбылась мечта – разве могли какие-то жнецы испортить такое событие сейчас?

– Иди умой Лиару и бегом за стол, сегодня много работы, – окрик матери сопровождал громкий удар в дверь от отца.

Тиль вздрогнула, но Эрик не стал входить к ним, а значит, розги в этот раз отменяются.

С кухни пахло кашей и молоком, впрочем, как и каждое утро. Деревянные половицы слегка поскрипывали, собственно, как и двери, да и весь дом. После того как домовые покинули человеческие жилища, дома часто стали скрипеть, словно так они плачут по ушедшим друзьям.

Тиль и Лиара, взявшись за руки, шагнули в дверной проём. На столе дымились тарелки с кашей, стоял кувшин с молоком, а в миске поднималась опара для хлеба – всё было как обычно. Всё, кроме изменившихся волос Тиль.

Мать подняла взгляд от тарелки на девочек и замерла с ложкой, не донеся её до рта:

– Это что такое? – срывающимся голосом проговорила она. – Ты уже и по ночам сбегаешь, чтобы собирать всякую дрянь и пихать себе в волосы?

Адалия так резко встала со стула, что он упал, и подскочила к дочери, схватив её за волосы.

– Мамочка, я не сбегала, я спасла дриа… – на полуслове губы обожгла боль, по подбородку потекла красная капля. От страха заплакала маленькая Лиара.

– Не смей! – прошипела Адалия, наматывая волосы Тиль на руку. – Не то что говорить, думать не смей об этих тварях! Хочешь, чтобы нас всех убили из-за твоей глупости? Этого хочешь? – она переходила с злого шёпота, практически шипения, до крика.

Знала Адалия, у кого в волосах цветут цветы. Как только коснулась волос дочери, она сразу поняла, что та повстречала в лесу дриаду. Поняла и ужаснулась, представив последствия для своей семьи от такого украшения. А ещё поняла, что через два года у Тиль точно найдут магический потенциал, ведь магические цветы не будут цвести на существе, которое лишено магии.

Адалия, не обращая внимания на плач Лиары, протащила Тиль к стулу за волосы и достала ножницы. Каждый цветок был безжалостно срезан. По щекам Тилларины текли слёзы – ей не было больно физически, но было безумно жаль этой уничтоженной красоты. После того как все бутоны были срезаны, их отправили в печь.

Тиль всё же наказали розгами. Эрик, который пришёл на крики жены, даже не стал разбираться, в чём дело – он просто бил дочь, пока на её теле не появилась кровавая роса. Всё это проходило в абсолютном молчании, что добавляло жути ситуации. Тиль не проронила ни звука из принципа – хоть и маленькая, а гордость уже была. Она не хотела показывать, насколько ей больно. Девочка только глотала слёзы и ждала конца побоям, а отец молчал, как и всегда после потери магии.

– С сегодняшнего дня я запрещаю тебе ходить в лес, даже за грибами и ягодами. Будешь теперь убирать коровник у соседей, а их дети за это будут собирать ягоды с грибами и нам тоже, – проронила Адалия, заглянув в комнату и проверив, что её дочь действительно находится у себя, а не сбежала снова.

Лиара, свернувшись в клубочек, тихо лежала под боком у сестры. Она не понимала, за что побили Тиль и почему мама так разозлилась на цветы. Но очень хотела хоть как-то утешить, поэтому тихонько перебирала её волосы и, коверкая слова, шептала, что она очень любит свою Иль.

На следующий день Тиль не встала с кровати – после побоев отца у неё поднялся жар. Она с головой укрылась одеялом и отвернулась к стене, когда мать зашла к ним в комнату, чтобы разбудить. Адалия даже не стала лечить девочку – сказала, что та сама виновата, забрала Лиару и ушла.

Тилларина проснулась под вечер, откинула одеяло и с удивлением посмотрела на свои волосы, которые были рассыпаны по подушке. На её прядях снова распустились крошечные цветы. Тиль одновременно была до ужаса счастлива и просто в ужасе. Она уже видела реакцию матери на это украшение. Поэтому девочка не придумала ничего лучше, как спрятать волосы под косынкой.

Живот недовольно заурчал, и Тиль вспомнила, что ела последний раз она позавчера вечером – хлеб с водой. Не то чтобы это был подходящий рацион для ребёнка. С улицы доносился лепет Лиары и тихий разговор матери с подругой, а отец, видимо, ещё не вернулся. Поэтому Тиль решилась пробраться на кухню и чем-нибудь подкрепиться, пока там никого нет.

На столе был обнаружен остаток пирога с капустой, который закончился гораздо раньше, чем был утолён голод. Тиль увидела в сенях крынку с молоком и хлеб – видимо, мать испекла сразу на несколько дней. Стараясь не шуметь, девочка тихонько прокралась в сени.

– Ну и что мне теперь с ней делать? – послышался голос матери, и Тиль замерла. Она не собиралась подслушивать, но поняла, что разговор идёт о ней, и не смогла заставить себя уйти.

– А что ты можешь сделать? Прятать её до девяти лет ты сможешь, а потом? Жнецы придут, это и дураку ясно. И тут вопрос: казнят вас всех вместе или только её?

Тилларина застыла от страха, но не проронила ни звука, продолжая подслушивать.

– Ты предлагаешь мне её отдать жнецам сейчас? Она всё же моя дочь, – голос Адалии был усталым и не содержал в себе эмоций. Словно такое предположение – это всего лишь один из вариантов. Словно они не обсуждают её убийство на алтаре с последующим сожжением.

– Ой, Ада, я тебя умоляю. Она уже раз и так чуть тебе жизнь не сломала. Подумаешь, ты разок развлеклась с заезжим красавчиком. Да если бы тебя Эрик не прикрыл с беременностью, ты бы и в поломойки не устроилась. А мамаша твоя удружила, ничего не скажешь, скрыть от тебя твою же беременность. Даже не удивлена, что в итоге она так свою жизнь закончила.

– Цыц! – на этот раз уже зло шикнула Адалия. – Ты что несёшь, ещё услышит кто. Эрик и так в курсе, что Тилька ему не родная, а больше об этом знать никому и не нужно.

– А ты знаешь, где её настоящий папашка-то?

– Да откуда! – грустно вздохнула Адалия. – Мне на память от него досталась только эта мелкая зараза да подвеска, которую моя мамаша, чтоб ей покоя не было на том свете, спрятала куда-то. Даже имя этой поганке она сама дала – Тилларина, тьфу! И зачем так с ней носилась…

Тут хлопнула калитка – это Эрик вернулся домой. Разговор стих, а Тиль медленно попятилась назад. В её детской голове никак не могло собраться в единое целое то, что она сейчас услышала. «Папа ей не папа? А где тогда настоящий папа и кто он?» – «Наверное, поэтому Эрик меня бьёт и не любит, я не его дочь», – подумала Тиль. Больше Эрика папой она не называла никогда.

О том, что Тиль Эрику не дочь, подозревали некоторые люди в Ташаре ещё девять лет назад, ведь девочка родилась копией своего родного отца. У неё были необычные глаза цвета фиалок, которые становились практически чёрными, когда девочка злилась. А если она была счастлива – что было крайне редко и, как правило, только наедине с сестрой – они становились как два прозрачных фиолетовых сапфира с россыпью золотых крапинок.

Волосы Тиль были цвета ночи, тогда как у Адалии и Эрика были белокурые шевелюры. И была ещё одна особенность, которую никто не видел – во всяком случае, пока – родимое пятно у сердца в виде руны Ансуз. Старые маги ещё помнили, что так называлась раньше руна созидания.

Собственно, из-за этого родимого пятна Тиль никогда не водили к лекарям. Адалия боялась, что такая отметка может привлечь ненужное внимание от жнецов к их семье. Этого внимания и так хватало из-за несговорчивой матери Адалии, которую в итоге казнили, а также из-за того, что у самой Адалии и Эрика был неплохой магический потенциал.

У Эрика уже четыре года, как резерв не восстанавливается. Когда из него выкачивали магию последний раз, переусердствовали, сожгли магические каналы. После этого он и перестал говорить. Архижнец их храма был в ярости – Ваал очень не любил, когда его лишали даже капли возможной силы. Поэтому те жнецы, которые лишили Эрика магии, долго не прожили – их сожгли на площади так же, как и еретиков.

Глава 4. Спрятать магию

Два дня понадобилось Тилларине, чтобы свыкнуться с тем, что Эрик не её отец, и выстроить в своей голове какое-то подобие плана. Он, конечно, был по-детски бесхитростным, а именно: найти тайник с подвеской отца – бабушка точно его где-то припрятала.

Ещё Тиль надеялась найти в записях бабушки, как можно отыскать кровного родственника. Но на ритуалы девочка особо не рассчитывала, ведь магия в ней ещё не пробудилась, а без магии творить чары не выйдет.

Эти два дня Тиль продолжала ходить в косынке, хотя в итоге и это её не спасло. Когда она шла мимо матери, та увидела выбившуюся прядь волос из-под ткани – цветы тут же были снова срезаны и сожжены в печи.

Ночью Тиль не спалось. Она ворочалась на кровати, то и дело прислушиваясь к грустным скрипам дома. В её голове одна за другой сменялись идеи о том, как сохранить цветы и при этом не страдать от побоев Эрика. Она и раньше-то не рассчитывала на его жалость, а после того, как узнала, что он ей не отец, – и подавно.

Лиара тихо спала в своей кроватке, прижимая к груди старую тряпичную куколку, когда Тилларина проскользнула к окну и откинула щеколду на раме. Несмотря на дневные побеги, по ночам Тиль никогда ещё не убегала из дома. Но сейчас её гнала в лес идея о том, как уберечься от жестокости родных.

Лес, как всегда, встретил девочку прохладными объятиями, шелестом листьев и звуками жизни ночных обитателей. Тиль не боялась – откуда-то она всегда знала, что никто, кроме людей, её не обидит. Смело шагала в направлении поляны, на которой была дриада в прошлый раз. Тилларина изо всех сил надеялась, что жительница леса не ушла далеко и она сможет её найти.

Когда Тиль добралась до поляны у озера, луна висела высоко в небе, давая достаточно света, чтобы девочка не боялась сломать себе конечности, запнувшись о корни деревьев по пути к иве. Тиль поёжилась: босые ноги успели намокнуть от ночной росы и теперь неприятно холодили. А ещё несколько раз она наступала на острые сучья, и теперь ступни были ещё и в крови. Но всё это не страшно, если её идея увенчается успехом.

Тиль положила руку на ствол ивы и тихо позвала:

– Намара, ты тут?

Ответа не было. Тилларина звала снова и снова, но безрезультатно. Дерево ивы отвечало только скрипом ствола на поднявшемся ветру.

Тиль развернулась и побрела прочь от озера, не особо вглядываясь в то, что выбрала не то направление и теперь идёт всё дальше от дома. В какой-то момент она остановилась, оглядываясь и понимая, что эту часть леса она совсем не знает. Девочка шмыгнула носом, упрямо нахмурила брови и попыталась выбрать правильный путь к дому.