Тилларина. Обретение силы
Тиль спрятала вещи в привычное место – под кровать – и стала ждать наступления ночи. Давно уже вернулся, поужинал и ушёл спать Эрик. Лиара, свернувшись клубочком и обнимая свою любимую тряпичную куклу, смешно причмокивала губами во сне.
Тилларина тихо поднялась, молясь, чтобы старый дом не скрипел половицами под её ногами. Этого она, кстати, могла не бояться. После встречи с дриадой Тиль научилась ходить по земле и дереву совершенно бесшумно – не потревожив ни единой веточки в лесу, ни одной доски в доме. Если, конечно, очень старалась. А сейчас она старалась изо всех сил.
Собрав всё необходимое в небольшой мешочек, Тиль нырнула под кровать Лиары. Там, за одной из половиц в дальнем углу, хранилось её самое ценное сокровище – бабушкино кольцо на старой медной цепочке. Цепочку Тиль когда-то нашла в лесу. Адалия, увидев неприметную, не драгоценную вещицу, лишь брезгливо поморщилась и посоветовала выбросить её. Но Тиль всё равно пропустила цепочку через кольцо – носить его на пальце пока было нельзя, оно оказалось слишком большим. Иногда, когда никто не видел, она надевала цепочку.
Тиль сжимала колечко в маленьком кулачке, вспоминая бабушку. Иногда ей казалось, что кольцо как-то особенно отвечает теплом на её прикосновения. Возможно, это была лишь игра воображения, но кто знает… Сегодня цепочка с кольцом была бережно надета на удачу.
Тянуть дальше не имело смысла. Все в Ташаре давно спали, а тем, кто не спал, не было никакого дела до домика на краю леса и его обитателей. Тилларина бесшумно выскользнула из окна и быстро побежала в сторону леса. Она уже и забыла, как хорошо себя там чувствовала.
Холодный воздух приятно пощипывал кожу, а нос щекотал аромат опавшей листвы. Вышедшая луна освещала девочке путь – куда бы она ни свернула, под ноги тут же ложилась тропинка. Лес чувствовал в Тиль кровь дриады и изо всех сил старался помочь одной из своих дочерей.
Обычный человек за час не смог бы пройти и десятой доли того пути, который преодолела Тилларина. С помощью леса она забралась так далеко, что даже жнецы здесь ещё не бывали.
Тиль вышла на относительно ровную поляну и опустилась на колени. Приложив руки к земле, она попросила лес очистить необходимое место от листвы, травы и корней. Девочке не хотелось портить природу, и лес откликнулся на её просьбу. Порыв ветра откинул листья, корни деревьев змеями расползлись с нужного участка, а увядшая трава будто втянулась в землю.
Тиль начала чертить круг призыва, но света было так мало, что она всё время сбивалась, стирала нарисованные линии, и приходилось делать всё снова и снова. Она уже едва ли не плакала, когда краем глаза заметила приближение зеленоватого свечения.
Лес очень хотел помочь, поэтому светлячки, которые в это время года давно спят, прилетели к Тиль. Они давали столько света, чтобы можно было разглядеть неровные линии круга. Тилларина вздохнула и в последний раз стёрла нарисованную схему. Теперь освещения хватало, чтобы круг призыва получил правильное переплетение фигур.
Начертание рун заняло меньше времени, но Тиль, наверное, раз двадцать сверяла их с теми, что были указаны в бабушкином блокноте. У неё не было права на ошибку – второй возможности провести ритуал могло и не представиться. Особенно если ею заинтересуется архижнец. А он точно придёт проверить резерв Тиль, ведь все её родные в прошлом были сильными магами.
Тилларина расставила свечи на свои места, достала приготовленный штырь и, не раздумывая, провела по нежной коже предплечья. Кровь послушно закапала туда, куда направляла руку юная чародейка.
«Пора», – сама себе скомандовала Тиль, зажигая фитили и становясь на своё место в круге призыва.
– Inye estad agar nin, – произнесла она. Эти слова в переводе означали «Я зову кровь мою». Это было лишь начало длинного заклинания на древнем, уже скорее мёртвом языке.
По мере того как Тиль произносила заклинание, её голос становился всё выше. Волосы девочки парили вокруг головы, словно в невесомости. Её глаза сияли бы сиреневым светом, если бы она не держала их закрытыми, стараясь сосредоточиться и не допустить ошибки в сложной вязи слов.
Поэтому Тилларина не видела, как взметнулось выше пламя над свечами, как зажглись одна за другой руны, как её кровь впиталась в линии круга. Не видела она и того, как загорелась руна Воньо, оставленная дриадой, как засияли в левой руке лучи звезды на подвеске отца. Не заметила она и того, как тревожно замигал небольшой алмаз на кольце её бабушки.
Всё время, пока Тиль читала заклинание, она крепко сжимала кольцо в правой руке, прижимая его к груди – к тому самому месту, где было родимое пятно. Она словно черпала силы и поддержку в этом кусочке металла.
Отзвучали последние слова, и поляну накрыла неестественная тишина. Её нарушал только треск горящих свечей и тяжёлое, прерывистое дыхание самой Тиль. Но до конца ритуала было ещё далеко.
Девочка всё так же стояла в кругу призыва, закрыв глаза и погрузившись в какое-то подобие транса. Даже если бы сейчас её схватили жрецы и потащили на алтарь, она бы не очнулась.
Тилларина постепенно привыкала к новым ощущениям и старалась прочувствовать те незримые нити, которые соединяли её с кровными родственниками, как было описано в ритуале.
Первые две нити протянулись недалеко к югу. Там мерцали две искорки: одна едва тлела, скорее серая, чем светящаяся, а вторая горела ярким золотым светом, будто подмигивая Тиль и согревая летним теплом. В этих искрах девочка сразу узнала Адалию и Лиару.
Где-то очень далеко на западе ровным светом сияла зелёная искра. «Намара», – радостно подумала Тиль. Искра в ответ на мысленное обращение вспыхнула чуть ярче, словно говоря: «Я в порядке, сестра, во всяком случае пока».
А дальше Тиль едва не выпала из транса от изумления. Она полагала, что остались лишь одни кровные узы – связь с её отцом. Но где-то вдали девочка отчётливо видела две уходящие нити, причём вели они в разные стороны и настолько далеко, что не было видно даже, какие искры там прячутся.
Тилларина мысленно металась между двумя вариантами, пытаясь хоть как-то понять, какой из них верный. Ведь, как говорила бабушка, сильный маг, который сможет помочь – это её отец. Вдруг Тиль сейчас призовёт сюда какого-то неучтённого родственника? Как потом объяснять и исправлять произошедшее? Вероятнее всего, алтарь просто получит на одну душу больше.
Однако время шло, и выбирать было необходимо. Тиль попробовала мысленно потянуться по следу одной из ниточек связи, которая казалась чуть ближе. От неё не было ни тепла, ни ответа. Связь просто существовала – ровная, крепкая, но будто холодная. Почему-то Тиль показалось, что тот, кто скрывается за ней, не придёт на призыв. Что это существо явится лишь по собственному желанию, а робкого внимания Тиль и вовсе не заметит.
Девочка потянулась по последней оставшейся ниточке кровных уз и снова едва не выпала из транса – да и из круга, – вздрогнув всем телом. Из закрытых глаз девочки хлынули слёзы от того, сколько боли и страдания эхом донеслось по натянутой линии связи. Больше Тиль не сомневалась в выборе: мысленно она потянула сущность из другого мира к себе, не обращая внимания на усиливающийся откат от мучений чужой души.
В реальности тело Тилларины сначала выгнуло дугой, а потом она упала на колени, каким-то чудом оставаясь в границах круга и не задев ни одной линии. Ей было не просто тяжело – казалось, что все суставы и мышцы выворачивает и разрывает от чрезмерного напряжения.
Но столько отчаяния доносилось с той стороны, что Тиль даже не думала разрывать контакт. Ни под угрозой перегореть, ни понимая, что ей не хватает сил завершить призыв. Из носа хлынула кровь, всё тело дрожало от немыслимых перегрузок, но Тиль упрямо тянула и тянула на себя того, кто так страдал.
Ещё ярче засветилась руна дриады, а вслед за ней золотом засияла руна-родимое пятно. Пропала даже необходимость в неярком свете светлячков – сейчас казалось, что на поляне зажглось небольшое солнце.
Рука Тиль изо всех сил сжала кольцо, и кожа девочки не выдержала, окрашивая камень кольца кровью. Тиль закричала – её снова выгнуло, и свет от руны у сердца ударил ярким столбом вверх, теряясь где-то в незримой дали.
Поляну снова накрыла тишина и прохладная темнота ночи. Тиль стояла на коленях в кругу, так и не покинув его, и вдруг:
– Тилли? – прозвучал удивлённый, слабый и тихий, но такой родной голос.
Глава 8. Фанаар
Ваал резко проснулся, ощутив неясное беспокойство. Потянулся в кровати и поморщился – простыни были мокрыми и липкими. Он хлопнул в ладоши, и в покои тут же вошли четыре служанки-демонессы, согнувшись в глубоком поклоне.
Привычные к наклонностям своего повелителя, они даже не удивились лежащему на кровати истерзанному телу. Только лицо красивой демонессы оставалось нетронутым – всё остальное тело напоминало изломанную куклу, а не живую ранее красавицу. Девушка абсолютно точно была мертва. Любимым окончанием сексуальных утех Ваала было одновременно выпивать душу и вырывать сердце. Так он чувствовал агонию своей жертвы и физически, и ментально.
Демон улыбнулся. Вчера ему повезло. Шариарти и Шиннара, две дочери дома Асура, приехали в его дворец на смотрины. Асур хотел добиться увеличения своей власти, выдав замуж за Ваала одну из сестёр.
Что же, Ваал не стал сопротивляться – раз один из домов решил сдаться ему без войны. Конечно же, будущий свёкор скоро умрёт, как умрут все его сыновья, а земли Асура присоединятся к владениям новоявленного зятя.
А супругу Ваал тоже использует: она родит ему дочь, которую также выгодно можно будет обменять на ещё один кусочек власти.
Ваал сразу решил, что одна из сестёр станет его женой, а вторая – предсвадебным развлечением. Для своих извращённых игр он выбрал Шиннару. Слишком светлая и мягкая, чтобы быть демонессой, она явно попала в этот мир по ошибке. Такая душа уместнее смотрелась бы в теле феи, но на Фанааре жили лишь демоны.
Шариарти изо всех сил берегла сестру на протяжении всей их жизни. Одинаковые внешне, внутри девушки разительно отличались. Вторая сестра получила сполна решительности, вспыльчивости и демонической силы. Она даже вызовы на дуэль принимала наравне с братьями – и до этой ночи всегда побеждала.
Вот и вчера, когда Ваал потребовал привести к себе Шиннару, Шариарти без стука ворвалась в его покои и, с вызовом задрав подбородок, потребовала взять её вместо сестры. В голове демона тут же нарисовался план того, как эта ночь может стать ещё интереснее.
– Хорррошо, – едва ли не мурлыкал он. – Знаешь, я даже позволю вам уйти, если до утра ты останешься жива.
В глазах Ваала стояла неприкрытая насмешка. Он чувствовал, как среди страха и отчаяния Шиннары проскользнула робкая надежда. Она так верила в сестру. Шариарти подошла ближе, отодвигая близняшку за спину.
– Уходи, – напряжённо бросила девушка.
– Э нет, не так быстро, – лукаво протянул демон. – Никуда твоя сестричка не пойдёт.
Он отрастил коготь на указательном пальце и направил его на кресло, что стояло напротив кровати.
– Оттуда открывается прекрасный вид. Я хочу, чтобы моя будущая жена знала, что её ждёт, если она хотя бы раз вызовет моё недовольство.
Шиннара всхлипнула, когда невидимая сила сжала её горло, протащила через комнату и впечатала в кресло. Ваал не просто заставил её смотреть – чарами он лишил её возможности двигаться, говорить и даже закрыть глаза.
Шариарти почти дожила до утра. Но это произошло не потому, насколько сильна духом была девушка – просто Ваал играл с ней, держа на волоске от смерти и даря надежду на спасение. Ему нравилось чувствовать под собой девушку, чьё тело билось в агонии.
В момент, когда он вырвал её сердце, демон всё ещё находился внутри её тела и при этом смотрел в глаза Шиннары. Он не хотел упустить выражение её лица, когда она поймёт, что сестры больше нет.
Однако вся торжественность момента была омрачена тем, что разум Шиннары не выдержал нескольких часов пыток над половинкой её души. Тело демонессы всё так же покорно сидело на стуле, но во взгляде не было ни отблеска эмоций, ни единой мысли.
Ваал поморщился, поймал душу Шариарти и заключил её в рубин на женском кольце. Демон подошёл к Шиннаре, взял её безвольную руку и надел кольцо ей на палец.
– Мой подарок на помолвку. Помни мою доброту, – он рассмеялся, словно сказал какую-то шутку.
– Уведите госпожу в её покои, – приказал он.
Две демонессы подхватили девушку под руки и увели прочь – готовиться к свадьбе. А Ваал подошёл к зеркалу, ожидая, пока оставшиеся служанки наберут ему ванну.
Чем сильнее становился демон, тем прекраснее становилась его человеческая ипостась. Сейчас Ваала можно было принять за ангела. Высокий, с волосами цвета белого золота, золотистой кожей, с мышцами, что красиво перекатывались при каждом движении, он обладал высоким ростом, тонкой талией и широкими плечами. Демон с лицом прекраснейшего существа – он был достоин кисти самых талантливых художников. Твёрдая линия подбородка, чувственные губы, красивая линия скул и широкие брови.
Да, его можно было принять за ангела – пока не посмотришь в глаза. В них не жила ни любовь, ни искренность. В глазах Ваала всегда можно было найти лишь желание причинять боль.
– Развлекаешься? – послышался голос Урга.
Ваал развернулся к гостю:
– Могу и тебе устроить подобную программу, – с улыбкой предложил он.
Ург привычно спрятал презрение за чарами отвода глаз и ответил:
– Спасибо, кровь я предпочитаю в бою, а не в постели.
– Зря, многое теряешь, – рассмеялся Ваал.
Однако Ург не разделял веселья Ваала. Его поза была напряжённой, а вид – задумчивым.
Демон напрягся:
– В чём дело? – спросил он.
Ург покрутил кольцо на пальце и ответил вопросом на вопрос:
– А что ты знаешь о равновесии, Ваал?
– Бред низших демонов, нет никакого равновесия. Кто сильнее, тот и папа, – усмехнулся Ваал.
– Так, да не так, – ответил Ург. – Каждый раз, когда я помогаю тебе здесь, в мире, на который ты нацелился, тоже может произойти ряд событий, которые нам невыгодны.
– В каком смысле? – Ваал принял озадаченный вид.
– В самом прямом. Тебе легче – ты знаешь, в чём я тебе помогаю и куда смотреть. В том же мире на шанс что-то изменить могут и не обратить внимания. Определённо, когда я принёс тебе древнюю книгу, в том мире тоже что-то произошло. Возможно, когда-то мы узнаем, что именно. Вчера же я подтолкнул одного из твоих бесполезных жнецов к старому хранилищу курса демонологов, где, если повезёт, он найдёт ритуал призыва демона в человеческое тело.
– А вот это ты здорово придумал, – довольно протянул Ваал. – Нужно будет устроить им своё явление, чтобы не расслаблялись и…
– Да подожди ты со своими великими планами, – нервно перебил Ург. – После своего вмешательства я остался наблюдать за миром. И, угадаешь что?
Ваал нахмурился. Он вспомнил своё пробуждение и непонятную тревогу. Неприятное чувство царапнуло изнутри, но своё раздражение прямо сейчас не на ком было сорвать.
– Давай ближе к сути, Ург, что ты хочешь сказать? – спросил он, стараясь скрыть нарастающее беспокойство.
– Я хочу сказать, что теперь обратиться ко мне ты можешь только в исключительных случаях. Натаскивай своих жрецов, создавай аватар, качай магию, делай что угодно, но ты обязан материализоваться на Алиндоре как можно скорее. Сегодня ночью я почувствовал слабое эхо силы демиурга. И я точно знаю, что это не создатель Алиндора. Вопрос ещё в том, как вообще демиург смог воспользоваться силой созидания в чужом мире. Я думаю, что даже за этот наш разговор там снова случится то, что мы с тобой не предвидели, – добавил Ург и исчез, так и не сказав, что же произошло на Алиндоре.
– Твою мать! – прорычал Ваал и ударил по столу так, что тот не выдержал и осыпался к его ногам.
Чтобы успокоиться, демон отправился в хранилище душ. Он так любил смотреть на свои трофеи – и не только смотреть. На огромном постаменте, в специальных углублениях, лежали самые большие кристаллы, являющиеся тюрьмой для душ, которые исправным потоком поставлял мир Алиндора.
В каждом из этих кристаллов содержалось ровно по тысяче душ самых сильных магов того мира. И если кто-то думал, что души просто не ушли на перерождение, то глубоко ошибался. В демонической ловушке они бесконечно страдали. Эманации боли настолько пропитали помещение, что демон чувствовал их физически – и едва ли не облизывался от удовольствия.
Он шёл мимо своей коллекции, проводя рукой по каждому кристаллу – один, второй, третий, четвёртый… Стоп. Ваал вернулся к третьему кристаллу, чувствуя, что с ним что-то не так. Проверил – и… Такого яростного рыка давно не слышали в обители Ваала.
Он неконтролируемо обернулся в боевую форму, сшибая хвостом кристаллы. Он всё бился, мечась по сокровищнице, и рычал в ярости:
– Этого не может быть! НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!
В третьей тюрьме душ одной не хватало – впервые за столько сотен лет. И Ваал не мог понять, как она исчезла, оттого и метался в ярости по замку.
Куда ему было почувствовать первую волшбу юного демиурга, который, впрочем, и сам не знал о том, какая сила прячется внутри его хрупкого тела.
Глава 9. Звездный дракон
Даррен давно не посещал родной мир. Первый разумный, созданный демиургом Алиндора. Первый – и теперь единственный – звёздный дракон.
Когда скверна из Фанаара проникла в эту реальность, Даррен предупреждал совет старейшин, что медлить нельзя. Они могли разрушить демонические планы, если бы начали действовать сразу.
Но самоуверенность драконов сыграла с ними злую шутку. Перворождённые, повелевающие сразу всеми стихиями, неуязвимые в драконьей ипостаси – старейшины привыкли к тому, что не имели соперников по силе на Алиндоре. Но, как это часто бывает, их гордыня стала причиной их же падения.
Звёздные драконы – самая малочисленная стая из всех. Их дети рождались едва ли не реже, чем в людях пробуждались силы демиурга. А это случалось лишь раз в несколько тысяч лет. Дети звёздных драконов появлялись лишь в результате союза с истинной парой. И не всегда эта пара рождалась с ними в одном мире, да и драконом она тоже была далеко не всегда.
Вам, наверное, любопытно, как вообще могли возникнуть отношения между драконом и представителем другой расы? Всё довольно просто. Драконы обладали второй ипостасью, в которой можно было обнаружить черты практически любой разумной расы. Причём эти черты не были случайными – они зависели от избранника. В зависимости от того, с кем образовывал союз звёздный дракон, в его человеческой форме начинали преобладать расовые особенности возлюбленного.
Эта способность делала возможным межрасовые союзы, позволяя драконам гармонично вливаться в общество своих избранников, сохраняя при этом свою истинную сущность.
Например, если возникала пара дракона и эльфийки, второй облик дракона приобретал все уникальные внешние признаки возлюбленной. Дети, рождённые в таких союзах, всегда наследовали силу и драконью ипостась от отца или матери.
Даже простой человек мог стать парой для бессмертного дракона. Для этого проводился особый ритуал объединения душ. После его проведения человеческая половинка жила столько же, сколько и дракон – теоретически, вечно. Однако, несмотря на защиту от болезней и старости, вторую половинку дракона всё же можно было убить насильственным путём. И согласно условиям ритуала, после смерти своей пары дракон тоже был вынужден уйти за грань.
В общем-то, таким образом Даррен и потерял свою стаю. Как жнецы узнали самый главный драконий секрет, никто не знал. Но факт остаётся фактом: одна за одной, и один за другим, все попали на алтарь. Даррен видел, как погибли все из его стаи, не смирившись с гибелью своей пары.
Даррен же – самый древний дракон, который был свидетелем создания каждой расы Алиндора. Он видел, как рождались и гибли империи. Помнил, как их создатель ушёл путешествовать в другие миры и не вернулся… Он пытался найти своего названого отца. Даже стал создателем первых школ магии. Надеялся, что вместе, с помощью всех магов, они смогут вернуть его. Но тщетно.
Так вот, Даррен за все свои тысячи прожитых лет так и не встретил свою истинную любовь. Раньше он даже злился на демиурга, подозревая, что тот специально оставил его в одиночестве. В поисках были исследованы тысячи миров, были привязанности, увлечения, но не любовь. Однако сейчас это было даже на руку.
Возможно, демиург Алиндора знал или предчувствовал, что когда-нибудь над его любимыми детьми нависнет угроза уничтожения, и таким образом оставил им возможность сохранить вид. Кто знает?
Как бы то ни было, сейчас, по стечению обстоятельств, Даррен пересекал междумирье в непосредственной близости от родного мира. Едва уловимая тень на фоне сияния миллиардов звёзд. Он размеренно двигал крыльями, направляясь к планете, что имела четыре солнца, где никогда не наступала ночь, а жили там исключительно различные драконьи конклавы. Другие расы отсутствовали. В том мире Даррен ещё не был и надеялся, что среди тех дракониц может быть и его единственная.
Звёздный дракон уже практически покинул орбиту, когда почувствовал, что где-то в родном мире полыхнула магией руна созидания. Неровно, как-то рвано и неправильно, нестабильно, но это точно была сила демиурга. Даррен замер, удерживая себя на месте с помощью магии.
Он мысленно просчитывал, насколько большим риском будет посетить сейчас ставший враждебным дом. В итоге решил, что не будет менять форму без необходимости и просто понаблюдает.
Да, единственная общая черта характера абсолютно всех драконов – это неутомимое любопытство. Даже спустя сотни тысяч лет не исчезает потребность в познании действительности.
Даррен снова заскользил в пространстве, раскинув крылья, но уже двигаясь не к планете четырёх солнц, а снижаясь туда, где всё ещё звучало эхо силы демиурга.
– Тилли? – прозвучал удивлённый, слабый и тихий, но такой родной голос.
Тиль вздрогнула, не веря, что действительно слышит то, что слышит.
– Бабушка? – всхлипнула девочка сорвавшимся голосом. Упершись руками в землю и пошатываясь, она поднялась на ноги и медленно подняла глаза. Перед Тиль парила призрачная фигура. Элмара смотрела на внучку со смесью безграничной любви и гордости.
– Тилли, у тебя получилось пробудить свою магию. Я так тобой горжусь.
– Бабушка, почему ты не ушла на перерождение, ты ведь умерла так давно? – продолжала плакать Тиль. – Как твоя душа оказалась тут?
На самом деле, если бы Элмара действительно ушла за грань, а после – на перерождение, что и должно было случиться по законам этого мира, то Тиль, даже имея зачатки силы демиурга, не смогла бы её призвать. В разных реинкарнациях их бы уже не объединяла общая кровь. Для новой встречи пришлось бы ждать, пока новая личность Элмары обретёт силу, а потом ещё нужно было бы провести ритуал пробуждения памяти прошлых воплощений. И далеко не факт, что получилось бы, ведь в новом теле она могла бы родиться без магии.
Если бы мы посмотрели на линии судьбы Тиль и Элмары, то они действительно должны были пересечься гораздо позже. Но теперь появилось новое пересечение – очередная случившаяся невозможность.
Однако бабушка не могла дать нужных ответов для Тиль. После смерти была лишь продолжительная агония. Чудо, что Элмара вообще сохранила рассудок.
– Милая, я не знаю, почему ты призвала меня, – развела руками женщина. – Возможно, в этом и заключалась моя роль в том предсказании, о котором я рассказывала в письме. Вероятно, теперь, когда догорит последняя свеча, моя душа вернётся обратно.
На этой фразе Элмара осеклась, поняв, что не стоило об этом упоминать, и попыталась исправить сказанное показным воодушевлением.
– А возможно, что теперь я действительно отправлюсь на перерождение, – добавила она. Но никто из них в эти слова не поверил.
– НЕТ! – Тиль скатывалась в истерику. Нервная система ребёнка не создана для таких сильных переживаний. Тилларина слишком ярко прочувствовала ту боль, что испытала бабушка в темнице душ Ваала. Девочка не могла и не хотела верить в то, что Элмара обречена чувствовать эту агонию снова и снова.
Тиль металась внутри круга, не находя решения. Она не имела ни опыта, ни знаний в магии, чтобы придумать, как спасти того, кого так сильно любила.
Элмара тревожно наблюдала за внучкой, переживая лишь о том, чтобы её исчезновение не сломало Тилларину. Женщина прекрасно понимала: даже если бы Тилли знала, как отправить её душу за грань, сейчас это было попросту невозможно. Девочка и так была на грани выгорания.
Только тот факт, что сегодня пошатнулось равновесие, позволил Тиль довести ритуал до конца. Таким образом, активировавшаяся слишком рано руна созидания исправила тот перекос, который Ург устроил в очередной раз. Благо сейчас шанс что-то изменить на Алиндоре не был упущен.