Преврати меня в робота

4. Просто глубокомысленое молчание. Ведь никто не способен понять их Великие Мотивы.

5. Сборная солянка из всяких фраз вроде «Мир жесток», «У меня безответная любовь», «Просто по приколу решил» и так далее. Попадаются реже, чем первые четыре ответа, и кажутся мне ущербнее всех.

И как только всех этих фриков с нестабильной психикой умудряются найти агенты? Впрочем, меня не слишком интересуют эти личности, их мысли и страдания. Скоро кто-то из них пройдет наш отбор и свою личность навсегда утратит. А остальные отправятся обратно в «жестокий мир» и продолжат в нем как-то выживать дальше. Пропащие люди.

Интервью с кандидатом окончено, и Хлои в приподнятом настроении выключает свою аппаратуру.

– Это был последний на сегодня!

– И последний вообще, в новом наборе, – добавляю я.

Пока она собирается, я выхожу в соседнее помещение, где в нетерпении ожидают все сегодняшние кандидаты, прошедшие у нас интервью. Я должна объяснить им, что будет происходить здесь дальше.

– Уважаемые кандидаты, сейчас вы будете размещены в квартирах нашей организации. С нынешнего дня вам нельзя поддерживать никакой связи с внешним миром. С понедельника следующей недели начнется отбор участников эксперимента. Вам проведут медицинские обследования, затем психологические тестирования, и после этого с теми, кто нам подойдет, будет подписан контракт. Все, что будет происходить после заключения контракта, – это пока секретная информация, и она не разглашается. Но не забывайте, что даже если вы не пройдете отбор и не заключите контракт, вернувшись домой, вы обязаны будете хранить в тайне абсолютно все, что хоть как-то касается «Кей-мент». Как будто у вас случилась амнезия с момента, как вы переступили порог Капсулы.

Капсула – это по-простому название главного здания секретной правительственной научно-экспериментальной организации «Кей-мент», в которой мы все сейчас и находимся. Его происхождение вызвано архитектурой здания: оно похоже на огромную капсулу, возвышающуюся на холме недалеко от города, и окруженную комплексом меньших по размеру сооружений. Все вместе они составляют наш исследовательский центр.

– Есть ли у вас сейчас ко мне вопросы?

Кандидаты вопросов не задают, и я с облегчением оставляю их на попечение своих помощников. Они проводят и разместят кандидатов по квартирам на жилом этаже.

– Ну как я справилась с интервью? Все на десять баллов? – спрашивает Хлои, выходя вместе со мной из переговорного зала.

– Естественно, –широко улыбаюсь я. – Самый лучший ассистент в этой конторе! Как всегда.

Я не упоминаю о том, что оценила внимательность Хлои на восемь баллов из десяти, потому что она постоянно торопится, пропускает и из-за этого меняет вопросы интервью местами. Делает она и другие, менее значимые ошибки, но с опытом их становится меньше. А низкие оценки ее не мотивируют работать лучше, а только расстраивают и демотивируют. Поэтому иногда разумнее о них умолчать.

– Спасибо, Лили! – тоже расплывается она в улыбке. – Ну что же, поработали на славу, теперь отрываться?

– А как же, – подмигиваю я. Сегодня я собираюсь как следует повеселиться в своем любимом баре «Прима». – Целую неделю не выбиралась из Капсулы.

– Это просто ужас! –Хлои качает головой с видом святоши: – Опять по барам пойдешь?

– Пойду. Но сначала – пенная ванна!

* * *

Я появляюсь в «Приме» вечером, когда уже темно, и в баре довольно многолюдно. За одним из столов, мимо которых я прохожу, сидит сегодняшний кандидат с собеседования. Он слезно упрашивал разрешить ему последний раз встретиться с другом, сделать «последний глоток» прежней жизни. Такое, вообще-то, строго запрещено правилами, но я не всегда соблюдаю их. Такие уж есть у меня возможности. И в случае с этим парнем я уверена, ничего ужасного не произойдет. Он все равно не пройдет психологическое тестирование, раз так сильно привязан к своей прошлой жизни.

– Это наш администратор с новой работы, душевная девушка! – гордо говорит он другу, когда я подхожу к их столу и выразительно смотрю на него.

– Мы с вами договаривались. Я прихожу – вы уходите, – напоминаю я непреклонным тоном.

– Да-да, уже ухожу, – неохотно встает мужчина и обнимает друга на прощание. – Мне пора, увидимся.

Он быстро покидает бар с забавным выражением страдания на лице. Думает, что больше не увидится с другом, и наверняка готов разрыдаться. Даже не догадывается, что скоро он, вероятно, вылетит из Капсулы и снова сможет прожигать свои дни как прежде, пьянствуя с друзьями сколько влезет. Вот идиот.

Я располагаюсь на привычном месте: высоком стуле у барной стойки прямо около Берни:

– Два «Грязных Биззо», пожалуйста, – перекрикиваю я гул других посетителей и влезаю без очереди.

– Как обычно, – ухмыляется здоровяк-бармен и наливает мне первый бокал коктейля. – Хотя бы раз что-то другое попробовала.

– Остальные у тебя ужасно получаются, – корчу я ему рожицу.

– Ну-ка повтори! – делает он грозный вид. Но на самом деле, безобиднее этого двухметрового мужика в трещащем по швам костюме, который ему катастрофически не идет, я ещё никого в Луисвилле не знаю.

Берни возвращается доделывать заказ предыдущего посетителя, которого я перебила, а меня тут же обнимают сзади чьи-то влажные от пота руки. По знакомому запаху парфюма и табака я узнаю его: это Эрни, или Арчи, – парень, с которым мы познакомились совсем недавно как раз здесь, в «Приме», и провели вместе несколько ни к чему не обязывающих ночей.

– Привет, красотка! Куда это ты пропала? – весело кричит он и садится как можно ближе.

Я с преувеличенным ужасом смотрю по сторонам, заглядываю под стул, потом за его спину, как будто ищу кого-то, а затем смотрю на свои колени и с таким же деланным облегчением изрекаю:

– Ой, нашлась! Вот же я, здесь!

Эрни-Арчи несколько секунд непонимающе пялится на меня, пока до него не доходит эта примитивная шутка, и заливается громким хохотом:

– Ха-ха-ха! Нашлась она! Ты классная, красотка! И, кстати, отпадное платьице надела! Ха-ха! Шутница!

Я закатываю глаза и берусь за свой второй бокал с коктейлем. Чтобы этот парень показался мне забавным, требуется немало выпивки. Интересные беседы – не его конек. Зато фигура и выносливость отличные. К счастью, он довольно быстро удаляется, не забыв сообщить, что отправляется отлить.

– Ты уже не с ним? – интересуется освободившийся Берни. Он большой любитель посплетничать, даже жаль, что особо порадовать его мне нечем.

– Я с ним и не была, – недовольно уточняю я. Еще не хватало, чтобы мне этого Арни в бойфренды записали.

– А чего же не дала ему шанс? Такой веселый малый, и, кстати, много тратит на выпивку. Не жмот, – одобрительно говорит Берни. У него специфические понятия о том, чем парни могут нравиться девушкам. Профессиональная деформация, наверное.

– Он сказал, что я не в его вкусе. Жаль, мне ведь так хотелось, чтобы он много тратил на мою выпивку, – грустно говорю я. Берни вздыхает, понимая, что не добьется от меня интересных подробностей, и переключает внимание на других посетителей у бара.

Я прекрасно помню, почему резко прекратила встречи с этим парнем. Ну, кроме того, что он и так не блещет достоинствами. Причина всегда одна и та же: он начал слишком активно интересоваться моей жизнью, в том числе работой. А это, естественно, под строгим запретом. Я работаю в секретной организации, и любое разглашение подробностей может привести к непоправимым последствиям. Если не следить за своим языком, можно лишиться не только самой работы, но и любых перспектив в карьере, денег и даже свободы. Такими вещами нельзя рисковать, и уж тем более ради парней, которые и так способны надоесть за неделю.

Эрни, или Арчи, никак не могу вспомнить имя, снова выныривает из толпы танцующих людей и, как можно галантнее для своего нетрезвого состояния, приглашает присоединиться к нему. Почему бы и нет? Я же и пришла сюда повеселиться. Поставив на барную стойку пустой бокал, я следую за парнем на танцпол. Громкая музыка вытесняет любые мысли, и остальной мир перестает существовать. Мой партнер не пристает с разговорами и тоже отдается во власть танцев, не забывая, впрочем, постоянно обнимать меня. Его руки ползают то по моей спине, то пониже. Его компания для меня сейчас не то чтобы неприятна: она полностью вписывается в окружающую атмосферу легкости и куража. Впрочем, уеду я отсюда, скорее всего, с каким-нибудь новым красавчиком. Этот уже приелся.

Расслабленная и получающая удовольствие от танцев, я внезапно испытываю странный порыв обернуться. Как будто чувствую на себе чей-то пристальный взгляд со стороны.

Это ощущение меня не обманывает. На мою спину, вместе с ползающей по ней ладонью парня, в упор смотрит представительный мужчина в черном деловом костюме, сидящий за столом в компании столь же внушительно выглядящих серьезных людей.

– Какого черта… – цежу я сквозь зубы.

Этот мужчина, Гас Стюарт, официально – ассистент-телохранитель, а неофициально – «правая рука» как в политических, так и в других, не совсем законных делишках моего отца. И он абсолютно не имеет права появляться здесь. Он продолжает так же пристально смотреть на меня, даже после того, как я это замечаю. Остальных сидящих за его столом людей я не знаю.

Настроение уверенно ползет вниз. Танцевать больше уже не хочется. Гас точно не из тех ребят, чье внезапное появление может обрадовать. Тем более, здесь, в «Приме». Я не могу даже представить, что заставило его нарушить наш договор и оказаться в месте, которое ему запрещено посещать. Пока танцевальный трек продолжает играть, я уже не наслаждаюсь моментом, а только с нетерпением жду его окончания и как бы непреднамеренно кручусь в танце так, чтобы держать Гаса в поле зрения. С каждым поворотом лицом к нему я посылаю угрожающе-огненный взгляд. Но его это совершенно не смущает. Наоборот, он даже вальяжно улыбается в ответ.

Начинается медленный танец, и мой партнер мгновенно прижимается всем телом и крепко меня обнимает, как будто только этого и ждал. Он далеко не мастер медляков: просто топчется на месте и раскачивает нас обоих не в такт песне, и теперь я уже могу буравить взглядом Гаса, не поворачиваясь к нему спиной. Ближайший к нему из соседей за столом замечает эту навязчивую игру Гаса в гляделки со мной и тоже обращает на меня свой взгляд.

Это длится всего несколько секунд: он без какого-либо интереса смотрит на меня и отводит взгляд назад, на своих спутников, сидящих за столом. А я не могу. Мне хочется еще раз встретиться с ним взглядом, потому что такого притягательного лица я еще не видела. Это молодой и красивый стройный парень. Он очень худой и совсем не в моем обычном вкусе на простых накачанных необремененных интеллектом парней. Этот же какой-то утонченный, мне такие никогда не нравились.

У него бледное лицо с острым подбородком и скулами, впавшие щеки. Он и сам сидит в тени, и одет во все серое и черное Тени, падающие на него, подчеркивают темные глаза, и в этих глазах будто есть нечто таинственное. В основном, конечно, потому, что его взгляд совершенно ничего не выражает, никаких эмоций, даже праздного любопытства, с которым все обычно рассматривают тусующихся вокруг людей. Он вполне мог бы с таким же отсутствующим лицом посмотреть на пролетевшую перед Гасом муху. Это странно и необычно. Я привыкла к совершенно другим взглядам, тем более от мужчин. Как совершенно справедливо отметил мой танцевальный горе-партнер, я отлично выгляжу и на мне сегодня действительно отпадное платье.