Второй шанс для героя. Часть 1

поделаешь!

– Ладно, оставлю вас, развлекайтесь, – произнес Хуан. – Надо

вернуть на место это «неисторичное оборудование».

35

Юлия Каштанова

– Как ты думаешь, про грозу – это не слухи? – поинтересовался Ибарра у Конора, когда друг удалился. – Часто ведь синоптики

ошибаются.

– Не знаю, – пожал плечами собеседник. – Что тебя испугало?

Грома боишься? Как же ты пушки слушаешь!

– Да ну тебя! – отмахнулся от него Фадрике. – Просто пред-чувствие нехорошее…

– У-у! – протянул Конор восторженно, хлопнув друга по плечу. – Так ты у нас пророк!

– Тьфу на тебя! – рассердился собеседник. – Я серьезно.

– А я тоже, – не моргнув глазом, заявил юноша и рассмеялся. Ибарра тоже улыбнулся: соклановец всегда смеялся так зарази-тельно, что умудрялся поднимать настроение даже ипохондрикам.

– Зря Мигель не приехал, – добавил он, запихивая остатки манда-рина в рот, – он много потерял. Здесь так весело!

– Обещали – значит, будут сюрпризы, – согласился собеседник, хотя сюрпризов он почему-то ожидал неприятных, и вовсе не

от устроителей праздника.

6

Конечно, Мигель приехал! Только никто кроме самого Мигеля об этом не знал. Он тоже получил приглашение на вечеринку, но углядел в нём исключительно издевку. А даже если и приглаша-ющая сторона об этом и не помышляла, встреча с лидерами кланов

для него были хуже пития прокисшего пива на сорокаградусном

морозе. Сам он этого никогда не делал, но по слухам – занятие от-вратное. Конечно, стоило появиться хотя бы ненадолго, чтобы «иде-ологические противники» не сочли его трусом, но всё это – потом.

Мигеля Мальеду, скандалиста-одиночку с большими амбициями, не любил никто. С недостатками других – ворчливостью Призрака, взрывным темпераментом Генри, язвительностью Вальдеса

или прижимистостью Чавеса – товарищи по оружию согласны были

хотя бы иногда мириться или хотя бы закрывать глаза. Они остава-лись честными и верными компьютерной Испании бойцами, несмотря на споры и противоречия. Они могли интриговать, но ни разу

36

Второй шанс для героя

не задумали злое против своих. Мигель был не таким. Мелочный и

трусливый, но жутко амбициозный, он не мог позволить кому-либо

другому встать между ним и вожделенной целью – главенству надо

всеми. Он мечтал быть первым, но не сумел завоевать расположение товарищей, зато неумелыми попытками и мелкими пакостями

восстановил против себя даже самых лояльных игроков. Он даже

приглашение на встречу воспринял, как издевку, из-за привычки

видеть в окружающих исключительно плохое и, вероятно, не самого широкого ума.

Главной целью нежданного гостя было поговорить с Элеонорой. Он готов был смириться с любыми ее действиями, но только

не с последним. Он давно забыл о том, что кому-то наговорил га-достей или кого-то оскорбил: ложь в любой форме для него была

делом обычным. Жизнь без обмана невозможна, тем более, обмана

во благо. Глава Грандов молчала долго, и ее гнев вылился в неожиданной форме. Достоянием игроков стала некая рукопись. Вроде

бы, событие вполне безобидное: роман в стиле Александра Дюма, об исторических событиях в Испании с легким налётом мистики –

беда была в том, что в роли героев там выступили игроки. Книга

пришлась по вкусу друзьям; они подшучивали над собственными и

чужими недостатками, ловко выставленными хитроумным автором

напоказ, радовались или грустили за своих героев…

Никаких оскорблений или откровенной лжи в рукописи не

было: каждый увидел себя таким, каким он выглядит со стороны, но Мигелю показалось, что в нём слишком много смешного. Он

был даже не отрицательным героем, а шутом гороховым. Требовалось что-то срочно менять. Вот он и решил поговорить с Элеонорой – может быть, попросить, может быть, пригрозить, – словом, неважно как, но убедить изменить повествование. А то почему это

какому-то Генри или Конору – все лавры, а ему – ничего?! Ладно

бы она еще своих соклановцев прославила, а то ведь – всех, кроме

него! Словом, Мигель считал себя незаслуженно обиженным и жаждал справедливости, причем до того, как книга увидит свет, ибо

потом будет поздно.

Казалось, все силы сговорились против него: и МПС, которое

не желало продавать билеты на поезд, прикрываясь их отсутстви-37