Хроники Хорнэльда. Дар силы

Джонни сделал еще глоток из фляги, после чего вернул ее хозяину

и взглянул в мутное небо, потом – на хронометр старинной работы.

– Пора.

– Пойдем, попробуем их переубедить. Вдруг одумаются? –

с безнадежностью в голосе обратился к другу Сашка. Собеседники

переглянулись и, разбившись на пары, двинулись было к «поедин-щикам», но Эрик вдруг резко вскинул голову, будто очнувшись

от дремоты, и поднял руку, призывая друзей остановиться и вы-слушать. Те застыли, как вкопанные, в изумлении и нерешительности. Молодой Келинти вытащил из ножен тускло поблескиваю-щий Соль, начертил на земле круг, после чего негромко и четко

произнес:

– Подойдите, господа. Все вы.

Алексей, который, как и остальные участники странного «приключения», ожидал скорее чего-то вроде «К барьеру!», обернулся

51

Юлия Каштанова

и смерил его непонимающим взглядом. Спутники терялись в догадках, что задумал их друг, и были изумлены не меньше. Эрик молча

ждал. Он стоял, не шевелясь, опустив клинок острием к земле.

Прошло несколько томительных минут, прежде чем Сашка, а за ним – трое «горе-секундантов» решились приблизиться, встав

по обе стороны от молодого Келинти. Алексей медлил дольше всех.

Лишь когда друзья начали бросать на него нетерпеливые взгляды, он нашел силы справиться с неподдающимися контролю мозга ногами и подойти. Молодой человек остановился в стороне, напротив своего оппонента. Эрик молча обвел взглядом присутствующих

и поднял меч.

«Приехали!..» – подумал Сашка и зажмурился. Мрачное пред-сказание ученицы Лина Мара сбывалось слово в слово.

В следующую секунду раздался звон и треск, а Алексей изумленно вздохнул. Сашка разлепил глаза и увидел, что Соль торчит

из трещины в камне: его с силой вогнали туда на добрый локоть.

Эрик стоял рядом, возложив ладони на гарду, и пристально смотрел в лицо растерянному оппоненту, а потом глухим, незнакомым

голосом произнес:

– Несколько лет назад мы втроем с одной мудрой девочкой

на этом самом месте дали клятву никогда, как бы не повернулась

судьба, не поднимать друг на друга оружия. Я не берусь судить, что подтолкнуло нас к ссоре: буря эмоций или чужая злобная

воля – но сейчас я не намерен делать Тьме такой подарок. Я позвал

вас сюда, чтобы еще раз подтвердить слова той детской клятвы. Никогда, ни при каких обстоятельствах, я, Эрик Келинти из рода Вит-ториана Келинти, не скрещу клинка ни с одним из вас, ни Иннес

или Джулией – разве что один из нас канет во мрак. Но я также сделаю всё, чтобы этого не допустить. Вы – мои братья в Свете, и даже

если мы поссоримся всерьез, я не стану докучать вам, пока вы сами

не пожелаете примирения. Я сказал.

В знак нерушимости клятвы Эрик подошел к нависающим ветвям Священного древа и, опустившись на колено, взял одну в руки

и прижал ко лбу. Древо в ответ едва заметно зашелестело под невидимым ветром. Молодой сенатор вернулся на свое место в кругу молча; его спутники не пошевелились и не проронили ни звука – лишь

оторопело переглядывались. Сашка понял, что стыдно стало ни ему

52

Дар Силы

одному. Недаром Эрик принадлежал к столь славному роду, веками правившему Сенлендом и Альянсом: он оказался мудрее их всех.

Сашке почему-то захотелось попросить прощения за то, что не сооб-разил сразу и не поверил другу, но слова не подбирались.

Первым пришел в себя самый недоверчивый, но самый рас-судительный Дейвид Черристер. Хранительский клинок с тихим

свистом покинул ножны и в следующее мгновение, высекая искры, вошел в землю внутри круга, рядом с мечом Эрика.

– Я в тебе не сомневался, – произнес он, сжав предплечье друга, и поклонился древу. – И я клянусь, что никогда не скрещу клинки

ни с кем из вас.

Губы Эрика тронула едва заметная улыбка. Повисла пауза.

Сашка, Джонни и Виллард вновь переглянулись, пытаясь угадать

реакцию друг друга, а потом синхронно вытащили мечи из ножен

и вонзили в землю рядом. Затем нестройным хором повторили

обещание, пожали друг другу руки и отступили на шаг. У самого

края круга, напоминавшего сейчас диковинную клумбу из Храни-тельских мечей, остались только Эрик и Алексей. Последний медлил, нервно поглаживая холодное, скользкое от сырости навершие

Люкса; на лице его сменяли друг друга множество чувств – от страха и непонимания до стыда и смущения. Не было только гнева.

Ожидание затягивалось. Келинти-младший не спешил и не колебался: он совершил то, зачем сюда пришел – теперь дело за оппонентом. «Примет он предложение о мире или все-таки полезет