Генри обнажил клинок, осмотрел его с грустью, как будто им
предстояло долгое расставание, а потом перевел взгляд на Элеонору. И навалилась тоска, будто это не только последний бой вместе, будто больше они не встретятся – не важно, чем завершится схват-17
Юлия Каштанова
ка. Неужели, кому-то в ней суждено погибнуть? Нет, об этом даже
думать вредно! Они выживут оба, чего бы не стоила победа.
***
Генри не помнил, как он дрался… по крайней мере, с того
момента, как рассеялся дым от выстрелов – к гордости своей, он
осознал, что ни одна пуля не ушла без цели в сторону – и их противники спешились. Для него всё смешалось в единый калейдоскоп из
невообразимо ярких красок, резких звуков и быстрых движений.
Он помнил только, что так яростно он не сражался еще ни разу.
Первых двоих он снес одним ударом, насмерть. Дальше на
него налетели четверо, и пришлось уйти в оборону. Он много раз
прорывал строй нападавших, бросаясь в отчаянную контратаку, и
затем снова и снова приходилось обороняться. Сейчас он защищал
не только свою жизнь. Он не видел, где и как сражается его союзни-ца, но знал, что она рядом и что она не бросит его даже умирающим
и скорее погибнет сама, поэтому не позволял противникам вывести
себя из строя. Он не понимал, почему медлит подмога и где их отряд
охраны, потому что не знал, что гвардейцы из присланного им отряда их предали, некоторые солдаты перешли на сторону Армады, а остальные погибли. Он не знал, что друзья, посланные с подачи
Мигеля и его покровителя, перехвативших церковного курьера, по
ложному следу, ищут их совсем в другом месте и недоумевают, куда
они пропали… Он ничего этого не знал, и, наверное, к лучшему.
Он не ведал, сколько прошло времени, сам был уже несколько раз
ранен – по счастью, легко – но он не обращал внимания ни на боль, ни на кровь и подступающую слабость. Он трижды пытался пере-кричать гвалт драки и велеть Элеоноре бежать, но не мог: голос его
тонул в лязге металла и грохоте пистолетных выстрелов. Он просто
сражался – яростно, отчаянно, как будто это был последний в его
жизни бой, и он собирался продать свою жизнь как можно дороже.
Все закончилось внезапно и трагично, как бывает только в
романах, потому что в кино герой всегда побеждает противника, каким бы сильным и страшным тот не был. Но… это был даже не
совсем роман и, к сожалению, не игра. В какой-то момент громыхнул выстрел. И прозвучал он не в шуме, а в неожиданно нависшей
18
Второй шанс для героя
тишине, после чего Генри вдруг понял, что остался один и находится внутри кольца из шестерых человек, чьи клинки нацелены в
него. А потом ледяной голос произнес среди безмолвия:
– Опустите оружие, дон. Или ваша королева умрет.
Генри позволил себе оглядеться, пользуясь моментом, что его
никто не атакует. Полдюжины бойцов окружала его, еще четверо
с заряженными мушкетами держали под прицелом поляну. Чуть в
стороне он заметил командира отряда, с которым схлестнулась Элеонора, он стоял, сжимая левой рукой распоротое плечо. Поодаль
двое держали его спутницу, а третий с нахальной улыбочкой прижал нож к ее шее.
– Ну, поживее, граф! – с вызовом бросил командир, и его голос показался Генри знакомым, но он отчего-то не мог припомнить, кому именно этот голос принадлежал. – Не валяйте дурака. Или последнее, что вы увидите, будет ее кровь, которой вы умоетесь. Мне, честно говоря, плевать: я свои деньги уже получил. Но, поверьте, будет лучше для нас всех, если вы сдадитесь.
Повисла пауза. Генри и командир наемников сверлили друг
друга презрительными взглядами, потом молодой человек взглянул в глаза своей попутчице, и их выражение ему не понравилось.
В темных зрачках молодой женщины плескались отчаянная решимость и вызов, и, неровен час, она могла выкинуть что-нибудь такое, о чём потом пожалеет. Генри молчал и не двигался.
– Считаю до двух, – в тоне командира появились нотки раздражения. – Раз уже было…
– Хорошо, – с ненавистью выдавил Генри, медленно опуская
клинок. Еще неизвестно, на что был способен этот подонок без намека на честь и благородство: он мог блефовать, а мог действительно перерезать пленнице горло.
Окружающие бойцы плотнее сомкнули кольцо.
– Вот и славненько, – ухмыльнулся наемник. Генри пожалел
в тот момент, что лицо нападавшего скрывала маска – уж он нашел