Звезда №13

Дэлла согласно кивнула. Она только подошла к телу своего друга, молча постояла над ним, глотая слезы. Погибнуть должна была она… но ей повезло. Этот парень спас ей жизнь, даже не зная об этом. Краем глаза она заметила, как Айвес склонился над трупом ее охранника, пошарил в кармане его пиджака, выудил что-то маленькое и сунул в карман.

– Идем?

Она кивнула, напоследок только взглянув на приятеля. Охотник угрюмо проследил за ее взглядом, чиркнул зажигалкой и бросил ее на землю. Как только они свернули в переулок, раздался взрыв, и к мутному небу взметнулись языки пламени. «Достойное погребение для Дэвида…» – решила Дэлла.

Какое-то время они молчашагали по холодной улице, так что девушка даже успела продрогнуть. Охотник сначала мрачно косился на нее, потом, когда она в очередной раз вздрогнула, скинул с себя куртку и, не обращая внимания на протесты, набросил на плечи спутницы. Та тихо поблагодарила и замолчала снова. Ее душила горечь, а вопросы разрывали мозг. Всего за одни сутки мир перевернулся с ног на голову. Она узнала за это время столько, сколько не смогла бы за всю прошлую жизнь, и неизвестно, сколько еще ей предстояло открыть для себя. Те, кого она привыкла считать своими, предали ее, пытались убить… чтобы получить ее деньги?.. Чушь! Зато посторонний человек, с которым ее совершенно ничего не связывало, да еще к тому же Охотник, спас ей жизнь и, кажется, вовсе не собирается убивать. К тому же… не такой уж он и страшный, да и ведет себя как обычный человек… Она поплотнее закуталась в куртку, словно стараясь спрятаться одновременно и от него, и от собственных мыслей.

– Да вы, я вижу, совсем замерзли… – тут же послышался голос Айвеса. – Может, пойдем посидим где-нибудь? Я тут знаю одно тихое местечко…

Дэлла со вздохом кивнула. Они прошли еще полквартала, когда Айвес наконец остановился перед какой-то дверцей, ведущей в полуподвальное помещение. Изнутри сочился мягкий свет. Охотник толкнул дверь и жестом пригласил свою спутницу войти.

Внутри оказалось неожиданно уютно. Бар был крохотный – всего-то столиков на пять-шесть, да еще стойка – но на редкость аккуратный и чистый. Сейчас он был почти пуст, что было даже к лучшему. Айвес кивнул бармену и повел Дэллу к небольшому столику в дальнем углу, за перегородкой. Видимо, здесь его уже знали, поскольку на столике тут же выросла бутылка редкого вина, два бокала и пепельница. Он что-то шепнул официанту на ухо, тот кивнул и, откупорив бутылку, исчез.

Дэлла сидела молча, уперев подбородок в кулаки, потом все же решилась продолжить разговор, а заодно получить ответ на мучивший ее вопрос:

– Айвес, скажи, – она даже не заметила, как перешла на «ты», – почему ты спас мне жизнь?

Охотник смотрел на нее задумчиво-туманным взглядом, потом улыбнулся.

– Захотел.

– Ну, а все-таки, – не унималась Дэлла. – Я не верю в такие причины… точнее, в то, что она единственная.

Охотник усмехнулся в усы, но усмешка была какая-то усталая и… домашняя, что ли. Он скорей напоминал человека, только что вернувшегося с нудной изнуряющей работы, а теперь просто наслаждающегося отдыхом и случайно подвернувшейся компанией. Дэлла поежилась: она не особенно любила, когда ее вот так разглядывают. Охотник это заметил, и взгляд его тут же изменился, но он не отвернулся и улыбался по-прежнему.

– Верно рассуждаете. Причина была, и не одна… Эта история слишком меня касается.

– Ты же говорил, что не в игре.

– Теперь в игре.

Официант принес корзинку с маленькими корявыми яблочками и грушами. Айвес кивком указал на нее.

– Попробуйте. Таких вы больше нигде не найдете: не смотрите, что они такие страшненькие – зато не суррогат… И очень хорошо с вином, кстати.

Дэлла усмехнулась в ответ, но отказываться не стала. Тем более что фрукты оказались на удивление вкусными, да она и сама поняла, как страшно проголодалась. Айвес только наблюдал за ней сквозь лицо, как сквозь маску, на которой застыла усмешка.

– И давно ты в игре?

– Довольно-таки. Правда, теперь я понимаю, что с самого начала повел себя не так… – он вздохнул. – Частично мальчишка пострадал из-за меня.

– Норман? Почему? – Дэлла удивленно уставилась на него, потом до нее дошло: – Так это была твоя идея, чтобы он меня сопровождал! Ты его надоумил! Зачем?!

Охотник вздохнул, какое-то время молча созерцал дно своего бокала, а потом произнес хрипло и глухо:

– Я знал, что этим все кончится, но не подозревал, что так скоро. Когда живешь слишком долго, перестаешь адекватно отслеживать время… Понимаешь, Норман мне как сын… или как младший брат, если хочешь. Я воспитывал его с детства, мать его рано умерла, оставив сынку в наследство дом и пьяницу-папашу, который его выгнал на улицу, а когда тот попытался вернуться – избил его. В общем, я усыновил мальчишку, а его папаша загремел в госпиталь с множественными переломами… Вот об этом я не жалею, это уж точно!.. Ты нравилась ему, к тому же, он сам очень скоро бы стал одним из нас… Да, это была моя идея, чтобы вы чаще виделись. Он был единственным, на кого ты могла положиться, ведь так?

Дэлла мрачно кивнула. Ну вот, кто-то уже пытается устроить ее личную жизнь, как всегда не спросив разрешения у нее же самой.

– К тому же, в начале я и правда считал эту затею с моей работой на тебя в качестве телохранителя сущей дурью. Потом поразмыслил, послушал, что рассказывал мне мальчишка… В общем, я стал следить за тобой, незаметно, так что даже Норман об этом не ведал. Я узнал о тебе многое, даже, пожалуй, слишком… У тебя, я смотрю, та же проблема, что и у меня – одиночество, от которого никуда не денешься, потому что по-другому не выживешь в этом мире – только вот подоплека разная… Я наблюдал за тобой, охранял, мне это даже стало интересно в какой-то момент. А теперь из этой паутины уже не выпутаться – я успел чересчур наследить в этом деле, чтобы теперь бросать его на середине.

– Почему бы не сказать об этом сразу? Я бы не беспокоилась…

Охотник вновь усмехнулся, откидываясь на спинку кожаного диванчика.

– Нельзя было допустить, чтобы кто-то знал, что я в игре. Даже ты, даже Норман – это выдало бы меня и ничего не вышло бы, а так я сумел кое-что выяснить… – он порылся в кармане и хлопнул ладонью по столу. Когда он убрал руку, на столешнице лежал продолговатый стальной жетон – черный, с двумя диагональными оранжевыми полосами, буквами и голограммой. – Знаешь, что это?

Дэлла нервно сглотнула: только этого еще не хватало! Еще бы она не узнала его… это было бы странно.

– Это военный жетон… – проговорила она дрожащим голосом.

– Верно, – кивнул Охотник, в голосе его не было ни тени привычной усмешки. – А чей, знаешь?

Дэлла подняла на него расширенные от страха глаза, изо всех сил надеясь, что он подтвердит ее неправоту.

– Организация?

Охотник не ответил – точнее, ответил долгим пронзительным взглядом, от которого хотелось забраться куда-нибудь в дальний угол потемнее, где кроме паутины и пыли вообще ничего нет.

– Откуда это у тебя?

– Снял с твоего охранника. Я так и подумал, что здесь что-то неладно: парень слишком уверенно себя вел, к тому же он заранее все знал и хорошо подготовился. Он был агентом, хотя из низших чинов, скорее всего, у него и звания-то офицерского не было. Но это означает одно – мы влипли оба.

Дэлла вертела жетон в руках, безо всякого интереса его разглядывая.

– Почему мы? Неужели ты считаешь, что из-за убийства какого-то частного агента, который к тому же сам и нарвался, тебя могут привлечь?

– Если бы дело было только в этом… – туманно протянул Айвес, а потом покачал головой: – Если будет время и возможность, я тебе расскажу, а сейчас еще рано… Сейчас гораздо важнее твоя жизнь, чем мои мелкие разборки с Организацией… Надо выяснить еще, кто за тобой охотится и зачем, нет ли на тебя контрактов (я не уверен, что был единственным, кому предлагали за тебя кругленькую сумму) и… кто этот потрошитель, который уже столько времени орудует в городе… Дел у меня хватает… – он снова пронзил собеседницу внимательным взглядом, от которого душа уходила в пятки. – А ты мне поможешь в этом, донна Кэш.

– Да я с удовольствием, – согласилась Дэлла, – но вот только что мне делать?

Охотник засмеялся. Потом вылил в свой бокал остатки вина из бутылки и повернулся к ней.

– Надо же, сколько рвения! Оно тебя погубит когда-нибудь… А что делать… пока жить, как раньше, и делать вид, что ничего не произошло – я потом скажу, как объяснить твое чудесное спасение. Обо мне пока ни слова – оно и так всплывет само, но лучше уж позже, чем раньше… А дальше я тебя просвещу… Да, и не забудь навестить Нормана! А то он помрет с тоски.

– Обязательно, – кивнула Дэлла. – Я только одного не пойму, почему ты пытался помочь нам, не зная моего мнения? С чего ты взял, что он должен был… ну, больше, чем понравиться мне.

Охотник задумчиво потягивал вино и смотрел куда-то сквозь нее, но в то же время и на нее – сам взгляд был какой-то непонятный, даже не изучающий, а… сложно было определить его как-то одним словом.

– Это была моя вторая ошибка.

– Вторая?

– первую я допустил, когда позволил тебе втянуть себя в игру.

Фраза была слишком запутанная, чтобы понимать ее однозначно, но она почему-то пробудила в душе Дэллы смутную тревогу. Не то чтобы девушка боялась за себя или еще за кого-либо – скорее, беспокоило что-то, чего она еще не знала, но что могло перевернуть всю ее жизнь вверх тормашками. Она поймала себя на мысли, что пытается понять, как относиться к этому странному существу (его и человеком-то назвать язык не поворачивался). Норман пробуждал в ней скорее дружеские чувства, с ним приятно было болтать, да и вообще проводить время… Здесь было совсем наоборот: все в нем одновременно и пугало до судорог, и неодолимо притягивало.

Профи не был похож ни на кого из ее знакомых, он постоянно ее поражал – каждым словом, жестом, видом, тоном, взглядом… Ей почему-то казалось, что это равнодушие ко всему живому, страшные дела и истории – не больше чем фарс, розыгрыш, за которым кроется что-то иное, на что другие привыкли не обращать внимания. Она была совершенно уверена, что его воспринимали исключительно как наемника, убийцу, того, кто выполняет грязную работу… Интересно, кто-нибудь хоть раз разговаривал с ним вот так, по душам?.. Дэлле это показалось знакомым: у нее в семье была та же ситуация – приклеенные улыбки, за которыми скрывается ненависть и равнодушие. До нее, до того, что у нее в душе, там дела не было никому. Она была совершенно одна, хотя ее окружало множество людей. Были, конечно, друзья, но и им, если уж начистоту, она не доверяла до конца… К тому же, как это ни парадоксально, в обществе этого жуткого создания ей куда было спокойнее и безопаснее, ведь к ней никто не посмел бы подойти в его присутствии.