Как понравиться маньяку

– Огромная!

– Ты чего кричишь-то?..

Дернув молнию кожаной сумочки, Вероника достала газету, развернула ее на нужной странице, положила перед подругой и ткнула пальцем в жирную строчку: «Маньяк-Телефонист подыскивает очередную жертву».

– Читай!

Леська ознакомилась с содержанием небольшой статьи и звонко захихикала:

– Это что… что ты хочешь мне сказать, ой, не могу… Смех да и только… какой маньяк, ну какой…

Вдруг она резко осеклась и с ужасом уставилась на Нику. Веселье на этом закончилось:

– Ты считаешь, это он? Маньяк-Телефонист… позвонил мне?!

– Похоже на то, видимо, нашел новую жертву…

– Как так?

– А вот так.

– У меня отпуск, – выдала Леська, считая это достаточно уважительной причиной для того, чтобы никакие маньяки не смели ее беспокоить.

– Наверное, он об этом не знает, – съязвила в ответ Ника. – Здесь написано, что он выбирает жертву, звонит ей, предупреждает о своих намерениях, а потом в течение двух-трех недель делает свое черное дело. Трех уже убил, между прочим.

– Ты зачем мне эти гадости повторяешь?! Читать, слава богу, я умею, и вообще, убери газету с глаз моих долой, не желаю ничего знать. – Леська шмыгнула носом и вцепилась зубами в пончик. Больше всего ей хотелось, чтобы сегодняшний день оказался дурным сном, о котором завтра она и не вспомнит. Душа дрожала, а ручейки страха, растекаясь по всему телу, вселяли первобытный страх перед неизвестностью. Отрывки из фильмов ужасов мелькали в сознании, заставляя сердце ухать и падать куда-то вниз.

– Давай вспоминай подробности. Если честно, не понимаю, почему ты ничего не слышала об этом, по телевизору сто раз предупредительный ролик пускали, – сказала Ника.

– У меня и так настроение хреновое, я, знаешь ли, не каждый день развожусь, так что мне не до телевизора и прочей лабуды. Я очень занята в последнее время.

– Чем?

– Я страдаю!

– Понятно.

– А фотографии маньяка нет?

– Не-а, – мотнула головой Ника, – вроде бы никто его не видел и живым никто от него не уходил.

– Спасибо, утешила. Отдай мне кусок своего тортика, видишь, я вся в переживаниях. – Леська, не дожидаясь ответа подруги, переложила на свое блюдце коричневый треугольник, обсыпанный орехами и вафельными крошками.

– Ешь на здоровье, кто знает, может, больше уж не придется, – трагично сказала Ника. – Придушит тебя маньяк, в кусты спрячет, и только вой собак будет напоминать о том, что жила на свете такая непутевая дуреха, как Олеська Лисичкина.

Леська поперхнулась и вернула тортик обратно.

– Не могу, не могу я в это поверить! Пусть он убьет кого-нибудь другого! Я вообще не понимаю, что он во мне нашел, ничего же особенного.

– Не скажи, – покачала головой Вероника, – ты блондинка, а мужиков это во все времена цепляло. Эффектная, стройная, одеваешься хорошо. Он же, бедняга, ничего не знает про твой перевернутый вверх ногами внутренний мир.

– А давай ты с ним встретишься и расскажешь, какая я нехорошая, он передумает и подыщет для своих милых шалостей более подходящую кандидатуру.

Леська хотела добавить: «Может, и на тебя обратит внимание», – но не стала.

– Мне в принципе не сложно, – вздохнула Ника, понимая, что у подруги сейчас серьезный стресс, – но я не имею никакого представления, где можно найти этого оригинального человека.

– А о чем ты вообще имеешь представление?! – негодующе выдала Леська. Бросила ложечку на стол и надула губы. То, что подруга не носится по кафе, не рвет на себе волосы и не предлагает свою кандидатуру вместо нее, она сейчас расценивала как абсолютное предательство, простить которое было практически невозможно.

– Не паникуй, дело, конечно, дрянь, но безвыходных ситуаций не бывает. Во-первых, надо топать к следователю, в газете есть адрес и телефон, куда обращаться в случае чего, во-вторых, ты должна вспомнить каждое слово маньяка… Кстати, ты голос его помнишь? Узнать сможешь?

– Нет, какое там, я же не знала, что это Телефонист – известный всем душегуб. Я с ним так мило поговорила… Хотя, может быть, и смогу узнать… У меня паника!

Олеська закатила глаза, пытаясь показать подруге, как все ужасно и как тяжело на свете жить.

– А на чем вы расстались? Он не называл никаких дат или чего-нибудь конкретного?

– Нет, я ему сказала – ни в чем себе не отказывайте… – Леська скривилась, шумно всхлипнула и зарыдала. – Дура, какая же я дура, теперь каждый день буду смотреть телевизор и читать газеты…

– Про радио не забудь.

Вероника с сочувствием смотрела на подругу, понимая, что выплакаться ей надо и в такой момент мешать не следует: сейчас отрыдает свое, очнется от горестных мыслей и станет прежней – схватит первое, что подвернется под руку, и пойдет громить все и вся, особо не вдаваясь в подробности. Леська хоть и была ленивой, но природная упертость в ней присутствовала, а против такой великой силы не попрешь. Ника глотнула кофе и попыталась вспомнить все, что слышала про Телефониста. Ситуация плачевная, но не стоит умирать раньше времени.

Объявился он относительно недавно – полгода назад. На его счету три жертвы: студентка университета, домохозяйка и художница. Все убиты – задушены. Никакие приметы маньяка неизвестны. По какому принципу он отбирает потенциальных жертв, нигде не сообщалось. Единственно известный факт – Телефонист всегда предупреждает выбранную женщину заранее о том, что ее ждет, видно, получает особое удовольствие от растянувшихся на дни чужих переживаний. Хотя ни студентка, ни домохозяйка, ни художница особо о телефонном разговоре не задумывались, а рассказывали родственникам об этом моменте как о шутке. Вот и Леська пошла по такому же пути. Хорошо, что в газетной статье предупреждали об этом и просили быть более бдительными.

Всхлипы почти затихли, и Вероника внимательно посмотрела на подругу – именно сейчас, по ее предположениям, та должна была окончательно прийти в себя и подумать о выходе из наметившегося тупика.

– …порчу, что ли, на меня навели, да что же это делается, люди добрые, – Леська ныла уже не от отчаяния, а просто чтобы поныть. – Ну ничего, я вам всем покажу, я вам всем задам, узнаете, что такое дважды разведенная женщина на тропе войны! Расплодили маньяков, плюнуть некуда, ну ничего – Леся Лисичкина наведет порядок, через три дня в Москве ни одного маньяка не останется. Леся Лисичкина – это вам не какая-нибудь тетеха, это практически санитар леса, гроза преступности…

Вероника довольно улыбнулась: вот теперь с подругой можно разговаривать, теперь она ее услышит.

– Надо топать к следователю, он объяснит, что делать и, возможно, приставит охрану.

– Точно, – согласилась Леська. Воображение тут же нарисовало двухметрового красивого парня с очаровательной улыбкой, сжимающего в руках черный автомат. Именно такой охранник ей и нужен! А еще – чтобы был в бронежилете, и чтобы у него был ненормированный рабочий день.

– Эх, меня с тобой в кабинет не пустят, жаль. Ты там не теряйся, сама задавай вопросы, пусть скажут, что да как, чего опасаться, а чего не стоит. Поняла?

– Ага, – Леська расправила плечи и кивнула. Ника может не сомневаться, уж она вытрясет из следователя все, что только можно, и даже больше. А то ишь ты, сидят они там в мягких креслах, какого-то мужичонку поймать не могут, а ей тут с ума сходи, подозревай каждого встречного-поперечного! – А может, мне лучше в тюрьму попроситься?

– Чего? – не поняла Вероника.

– Если бы меня заперли в камере, то ни один Телефонист до меня бы не добрался. А что? Жила бы там припеваючи, ты бы мне еду носила…

– А если они маньяка еще десять лет искать будут, ты так и будешь за решеткой сидеть? Отмотаешь срок, как за ограбление с огнестрелом?

– Ладно, тюрьма отпадает, – махнула рукой Леся, хотя воображение уже рисовало каменные стены с душераздирающими надписями «здесь был Вася», жесткую постель, как у осужденных революционеров, мешок писем, полученных со всего света со словами поддержки, и опять же – двухметрового охранника, стоящего в дверях с автоматом наперевес. – Тогда буду сидеть дома. Как ты думаешь, Телефониста это отпугнуть может?

– Не знаю, – пожала плечами Вероника, – как я понимаю, маньяки – это такие чокнутые люди, которых если переклинило, то уже хоть об стену головой бейся, а они от своего не откажутся.