Бешеные страсти

– Вы ошибаетесь, – тихо перебила я.

– Да? – Губы Коры растянулись в улыбку. – А скажи-ка, Анастасия, нет ли у тебя случайно денег? Два миллиона долларов меня бы вполне устроили. – Она помолчала, насладившись моим затянувшимся онемением, откинулась на мягкую спинку кресла и захохотала. Чем дольше Кора смеялась, тем жестче становился ее смех. У меня в ушах сначала зазвенело, а потом зашумело. Встретившись со мной взглядом, Кора гневно швырнула бокал в стену (осколки полетели во все стороны) и гневно крикнула: – Убирайся отсюда! Немедленно!

Библиотеку я покинула с огромным облегчением, гадая, как у Эдиты Павловны могли родиться настолько разные дочери.

Глава четвертая

Почетный гость и свидание с Тимом

Во вторник я мужественно взяла мобильный телефон и набрала номер Тима.

В среду с раннего утра я усиленно ждала его возвращения – наконец-то ремонт в загородном доме Эдиты Павловны закончился!

Открылась дверь, и он шагнул в зал. Мне стоило огромных усилий не сорваться с места и не броситься ему навстречу (пришлось покрепче вцепиться в перила, чтобы не совершить этот безумный, опрометчивый поступок). Нет, больше никого поблизости не было, но это не имело значения – в доме Ланье у стен наверняка есть большие уши и не менее большие глаза…

Я стояла на предпоследней ступеньке лестницы, изображая гордую принцессу, и смотрела на Тима. Уголки губ несколько раз дрогнули, и я все же улыбнулась до ушей, демонстрируя искреннюю радость. Теперь наши встречи станут частыми, и, наверное, мы будем целоваться… Почему бы нет? «И-и-и… почему бы не поцеловаться прямо сейчас?» Подавив приступ смеха, я поймала взгляд Тима. Он сделал еще несколько шагов и остановился напротив меня. Он был совсем рядом.

– Привет, Ланье. – Тим улыбнулся мягко, протянул руку, и наши пальцы переплелись.

Я бы сейчас прижалась к нему, положила руки на широкие плечи… Насколько же становится легче и спокойнее, когда он рядом… Мне не нужно воевать с ним, не нужно ничего доказывать, Тим знает, что в душе я угловатый богомол, которым, наверное, останусь навсегда. «Он мое спасение. Замечательное спасение…»

– Иди, – тихо сказала я, – скорее иди к себе.

И стала представлять, как Тим сначала поднимется на второй этаж, затем на третий, шагнет в свою комнату, небрежно бросит рюкзак на пол… Наконец-то мое одиночество в доме Ланье закончилось!

Тим встал на мою ступеньку, и наши плечи соприкоснулись. Мы стояли в линейку, только смотрели в разные стороны.

– Пойдем со мной, – весело предложил он. – Третий этаж не очень высоко, ты не устанешь идти.

Я понимала: Тим шутит, но к нашему непростому положению мы могли относиться только так – с долей иронии. Лучше даже не представлять лицо Эдиты Павловны в момент, когда она увидела бы нас, держащихся за руки, устремляющихся вверх…

– М-м… как-нибудь в другой раз, – сказала я.

Тим наклонил голову, и светлая прядь волос съехала на его лоб. Каким красивым и необыкновенным он показался мне. А еще – долгожданным, если, конечно, можно употребить это слово в данном случае. Я вдруг остро ощутила разницу в возрасте – пять лет, и она мне понравилась. Тим старше, сильнее.

– Ты уверена? – он широко улыбнулся.

– Иди быстрее, – прошипела я и быстро высвободила руку.

Он начал неторопливо подниматься по лестнице, а я закрыла глаза и так простояла почти минуту. Конечно, Тим целыми днями будет мотаться по Москве, выполняя бабушкины поручения, но это ерунда, главное – он рядом.

* * *

Теперь минуты казались особенно длинными, и, если бы не болтовня с Симкой по телефону, до обеда я бы не дотянула (умерла на радость Коре во цвете лет). К моему душевному состоянию хорошо подходило только одно определение – болезненное. Я боялась выйти из дома, чтобы не пропустить появление Тима, и в то же время совершенно не могла усидеть на месте. «Ты теперь чокнешься!» – радостно пообещала Симка, и это меня почему-то успокоило.

Еще половина июля, затем август, и только потом начнется учеба в университете, которая избавит меня от такого огромного количества свободного времени, отвлечет и заполнит мозг важными, полезными вещами… Я уговаривала себя, смотрела на часы, вынимала из ящика прикроватной тумбочки малахит, вертела его в руках, убирала обратно. Я и не предполагала, что способна сойти с ума в одно мгновение.

Мобильник загудел, и я не поверила собственным глазам – звонил Тим.

– Привет.

– Привет. Зря ты не пошла со мной… На третьем этаже ужасно скучно, – он замолчал, и я почувствовала себя самой счастливой на свете.

– Должна тебе сказать, на втором этаже тоже скука смертная.

– Я так и думал. – Он наверняка улыбался!

– Тебя уже завалили работой?

– Да.

Мы поболтали минут пять, а затем попрощались, договорившись встретиться на какой-нибудь другой территории (как только появится возможность). Я надеялась, свидание случится уже этим вечером, и дальше время уже не тянулось, оно безнадежно остановилось.

– Анастасия, – раздался холодный голос Эдиты Павловны. – Чем ты занимаешься?

Бабушка стояла на пороге комнаты и внимательно смотрела на меня. Наверное, мой вид (я просто сидела на кровати, мечтала и не шевелилась) вызвал у нее недоумение.

– Ничем, – я пожала плечами, встала, выпрямилась и отметила, что Эдита Павловна одета как на светский прием. Темно-синее прямое платье с белоснежным воротником и иссиня-черные бусы из неровных крупных камней делали ее торжественной и строгой. Наряды Эдиты Павловны всегда были безупречны, хотя некоторые мне совсем не нравились.

Если бы бабушка узнала, о чем я думала и мечтала… Наверное, она бы испытала гневный шок, и цвет ее лица сравнялся бы с цветом платья.

– У нас сегодня гости, – произнесла Эдита Павловна и сухо улыбнулась. – Пожалуйста, надень что-нибудь светлое и приведи в порядок волосы. Анастасия, ты должна следить за своей внешностью, если не ошибаюсь, я говорила об этом неоднократно. – Эдита Павловна зашла в комнату и задумчиво нахмурилась. – У тебя бледный вид, ты совершенно не выходишь на улицу. Тебе нужно гулять.

Что-то таилось за этой заботой, но пока загадку не удавалось разгадать. Гости? В дом Ланье они часто приезжали, и это известие меня не сильно заинтересовало. Я не очень-то любила обедать в обществе бабушкиных знакомых, но пока еще не научилась избегать таких встреч. Увиливать хорошо получалось у Валерии. Наверное, это было то единственное, чему мне следовало у нее научиться.

– Хорошо, буду гулять, – легко согласилась я, представляя, как иду по улице за руку с Тимом. – Да, я точно начну гулять в самое ближайшее время.

Я остановила себя, чтобы не кивнуть сто раз подряд.

– Так какое платье ты выберешь? – спросила Эдита Павловна почти равнодушно.

– Серое.

– Ты слишком часто его надеваешь.

– Оно приличное.

– Приличное, – фыркнула бабушка и посмотрела на меня с интересом в глазах, словно увидела впервые. Темными тучами и светлыми облаками был наполнен ее пристальный взгляд. – Пожалуйста, надень бирюзовое.

– Хорошо.

Мне, по сути, было все равно, какое платье надеть. К бирюзовому я относилась вполне терпимо.

– Анастасия, ты совсем не носишь украшения, а между тем ты имеешь прямое отношение к Ювелирному Дому Ланье. Такое равнодушие недопустимо. Я не должна объяснять подобных вещей – они естественны и понятны. И я не должна напоминать…

– Они неудобные. Мешаются.

– Дело привычки. Если бы ты знала, Анастасия, сколько неудобств я претерпела в своей жизни, чтобы добиться соответствующего положения. Заметь, я не требую от тебя ничего сверхсложного. – Эдита Павловна многозначительно приподняла брови, развернулась и неторопливо направилась к двери. – Надень кольцо-цветок, и не будем спорить по этому поводу. Надеюсь, ты меня не разочаруешь.