Сошедшие с Небес

– А у нас в коморке плакат висит с медведем, его изображение он и взял за образец для сборки.

– Почему нигде в душевых нет замков!? – возмутилась я.

– У нас такое впервые, – недоумевая, отвечал Николай.

– А что купаться без замков это у вас нормально!? – продолжала я.

Они не нашли, что ответить, и я поняла, что они, будучи специалистами, очень халатно отнеслись к работе.

– Я бы таких «специалистов» гнала бы поганой метлой, а не то, что доверять им научные разработки, – подумала я про себя.

Снова у двери заскрежетало, будто кто-то опять пытается войти. Вскоре нам стали различимы все те же тяжелые металлические шаги.

– О нет! Опять он! – прошептала брюнетка.

Все тут же бросились врассыпную прятаться по уже знакомым для каждого из нас укрытиям. Все затаились и стали прислушиваться. Я в очередной раз забилась на второй ярус кровати и опять дрожала в окружении пенсионеров. Я хорошо различала его шаги и чувствовала его приближение. Неожиданно он завернул в кабинет программистов, и все услышали, как начало грохотать железом. Мы также не решались выйти. Через некоторое время он появился, но уже в более совершенном виде, претерпев массу доработок. Его интеллект позволил ему взять необходимые инструменты и снабдить себя нужной электроникой. Как нам в дальнейшем удалось понять, он развил в себе способность слушать, обонять, а также из его ладоней теперь стала выделяться кислота, при необходимости он мог ее использовать. Зрелище было жуткое. Этот монстр по-прежнему не включил активацию зрения, эта программа должна была активизироваться позднее, требовалось время для настройки некоторых файлов, а вот всем остальным он пользовался без всяких проблем. Нужно заметить, что, если бы он мог еще и видеть, спастись бы уже не удалось никому. Его мощь не знала предела, теперь все уязвимые места на его корпусе были прикрыты надежной броней, которую он сам себе установил в кабинке программистов. Это была машина для убийства. Он сам принимал решения и оценивал обстановку. Его когти были из стали, а на ладони располагались капилляры для потоков кислоты. Одно его прикосновение и человеческая плоть превратится в обожженный кусок мяса и труху костей. Тут одна из пенсионерок забормотала, что ей, не удобно лежать.

– Тихо! – быстро сказала я.

Нас услышали. Груда металла направилась в нашем направлении. Его тяжелые шаги были все отчетливее. Робот вошел к нам за занавеску и стал прислушиваться. Лапой он взялся за деревянную перегородку и оставил на ней шипящие следы от разъедающей серной кислоты. Поверхность сильно дымилась и издавала неприятный удушающий запах. Все замерли в ужасе. Мне было так страшно, что я пыталась не дышать, чтобы ничем не привлечь его внимание.

– Только бы он ушел, – с надеждой мечтала я.

Со зрением у этого железного медведя дела были все еще плохи. Это не могло не вселять в нас надежду, что мы останемся незамеченными. Как нам стало ясно, он ловил импульсы от движения. Остальные функции, пока что только устанавливались. Его интересовало все, что шевелилось, а также любые шумы. Хорошо еще, что не активирована его функция сверхчувствительного ультразвука. Тогда бы нам точно несдобровать.

Неожиданно робот схватил меня за руку и начал сжимать. Я испытала дикую боль. Еще немного и кости начнут ломаться, хорошо, что он не использовал силу. Я стиснула зубы, но не крикнула. Сейчас я приготовилась умирать. Скоро робот выпустит кислоту из ладони и оставит разъедающие кожу ожоги. Вдруг в душевой что-то загремело. Это одна из девушек зацепила ногой металлическое ведро. Медведь резко остановился и разжал когти. Это послужило мне спасением. Монстр резко вышел и быстрым шагам проследовал в душевые. Раздался жуткий женский крик. Все поняли, что девушке с рыжими волосами не спастись. Я очень хотела помочь ей, но остановила себя, прекрасно понимая, что ничего не смогу сделать против этой машины, лишь только стану еще одной жертвой. К тому же мы не были с ней дружны и, если бы, там находился близкий мне человек, я уверена, что бросилась бы на помощь готовая погибнуть.

Тем временем оттуда раздавались нечеловеческие крики, но никто так и не решился выйти. Ком застрял в моем горле, а слезы медленно потекли по щекам совершенно беззвучно. На моем лице не было никаких признаков сожаления, о душевном состоянии говорили лишь слезы. Факт того, что я не могу помочь ей сжигал меня изнутри, но я ничего не могла поделать с этим. После череды душераздирающих криков, женский голос стал слабеть, пока не стих вовсе. После этого железная машина для убийства зашумела тяжелыми шагами, вышла из душевой и направилась в ремонтный цех, именно туда, где находилось все необходимое ему оборудование. Никто не смел пошевелиться. Коллектив лишь тихо прислушивался и старался дышать, как можно тише. Необъятный ужас полностью овладел коллегами. Неожиданно на груди медведя справа от центра загорелась какая-то красная лампочка и раздался монотонный, противный писк, напоминающий сирену. Вдруг все услышали сильное потрескивание, а затем увидели, как робот что-то пытается припаять к себе. Из детали посыпались искры и запахло жженой резиной. Он открыл броню на груди, из которой валили сильные клубы дыма. Видимо, что-то пошло не так. Похоже, робот получил сигнал о пополнении каких-то ресурсов и сейчас пытался устранить этот недостаток и больше не нуждаться в дополнительных затратах. Мне сразу пришла в голову мысль при случае проверить боится ли он воды. Хотя, учитывая его технические характеристики, надеяться на это было, по меньшей мере, глупо. Неожиданно из его уха, а именно микрофона возле него, послышался шум настройки частот, будто бы только что кто-то включил радио и пытался поймать нужную волну. Тем времени помехи не прекращались. Вдруг раздался глухой металлический голос машины:

– Перегрузка! Перегрузка! Сигнал получен! Есть прибыть в пункт сбора!

Сложилось впечатление, что кто-то смог поймать его частоту и выйти с ним на связь из командного пункта, а робот в свою очередь, получив приказ так называемого хозяина, незамедлительно направился выполнять указания. Это все было более, чем странно, но, если проследить события сегодняшнего дня, то последнее происшествие уже не казалось чем-то из ряда вон выходящим. Я до сих пор не могла поверить, что являюсь свидетелем всего этого кошмара и это не очередной из моих страшных сновидений.

Широкими прыжками, переходящими на бег, робот-медведь выбежал из помещения, грохоча мощными металлическими лапами о старый паркет. Наступила тишина. Мы долго не решались выйти, прождав еще несколько минут и, только полностью убедившись, что монстр не вернулся, коллектив потихоньку стал сползаться к центру помещения, осторожно вылезая из своих нор и испуганно озираясь по сторонам. Не спеша мы стали обследовать помещения и медленно вошли в душевую. Брюнетка оказалась там первой и, закрыв, исказившееся в жуткой гримасе лицо, руками, издала душераздирающий крик. Ее глаза едва не вылезли из орбит, руки и губы задрожали, речь стала бессвязной и ее ноги медленно поползли вниз. Девушка пыталась удержаться за дверную ручку в попытке поймать равновесие, однако все они были тщетны. Ее едва успел поймать подбежавший вовремя Николай. То, что он увидел, также повергло его в шок. Он долго еще не мог оторвать растерянный взгляд от того, что находилось внутри. Все мы немедленно бросились к ним. Зрелище, увиденное нами, будет долго приходить к нам во снах. Нам предстало помещение, полностью забрызганное кровью, обрывки кишок и внутренних органов также находились везде и покрывали дверцы душевых и свисали переброшенными веревками, обвивая старые ручки. Где-то в середине зала, перед кабинками с душевыми, на мокром кафеле лежал окровавленный кусок мяса, человеком это назвать было никак нельзя. Все его кости были переломаны, а плоть сорвана большими кусками. Из этой зловонной кучи вились клубы кислотного пожара. По черным припаленным областям на теле убитой, легко можно понять, что туловище подверглось сильной атаке механических рук, низвергающих соляную кислоту. Лишь по обрывкам рыжих волос можно было узнать в этой окровавленной и дымящейся массе рыжеволосую подругу брюнетки…

Люди прикрыли рот руками, а меня и брюнетку сильно затошнило. Я почувствовала сильную слабость в ногах и с трудом заставила себя не потерять сознание от увиденного.

Брюнетка никак не могла успокоиться и сильно разрыдалась у тела своей подруги. Я осторожно подошла к ней и мягко сказала:

– Пойдем. Ей уже ничем не поможешь.

Она подняла голову, грустно взглянула на меня и не спеша вышла вслед за мной.

– Бежим отсюда, пока он не вернулся! – крикнула я, и все выбежали прочь из этого помещения.

Мы бросились наутек. Долго бежали мы, куда глаза глядят, а затем забежали в квартиру брюнетки, она жила неподалеку. Нам было нужно перевести дух и переварить увиденное за день. Еще немного времени мне понадобилось, чтобы прийти в себя. Теперь мне стало полностью понятно, что эта контора не что иное, как секретное предприятие по производству роботов, вернее попытки создать что-то особенное и по-настоящему уникальное. Тогда еще никому и в голову не могло прийти, что это происшествие стало первой ласточкой на пороге необратимых перемен.

– Зачем вы делали этих роботов!? Зачем все эти эксперименты с механикой!? Вы же погубите людей! Вы создали непобедимого убийцу! – резко спросила я у программистов.

– Нам просто нужны были деньги, – спокойно ответил Николай.

– А тебе что нет? – саркастически добавил он.

– Мне деньги нужны, но только не такой ценой.

– И что это за «погубите людей»! Брось! Не уж то тебя заботит кто-то еще? Какое тебе дело до остальных? Ты вообще что-нибудь о прогрессе слышала или так из пыли кринолинов не вылезла? – ехидно пытался шутить он.

– Я может и не знаю многого, но только одно мне ясно точно: все попытки людей продвинуть прогресс оказываются гибелью для человека и это не изменить. Так было всегда.

– У нас все было под контролем! Я понятия не имею, как он самостоятельно развил искусственный интеллект? Процесс должен был протекать строго под нашим наблюдением, – нагло отвечал Николай, пытаясь строить из себя крутого парня.

Другой в это время молчал, стараясь не вмешиваться. Он избрал хитрую позицию, что называется и вашим, и нашим, хотя сам активно участвовал во всех начинаниях своего друга и по логике вещей должен был активно его поддерживать, чего на удивление не случилось. Алексей все время делал мне недвусмысленные намеки, показывая всем своим видом, что испытывает ко мне интерес. Возможно, сейчас он решил принять нейтралитет и трусливо забился в угол, чтобы и друга не потерять и тем самым меня к себе расположить. Так сказать, своей трусостью отстаивать свою точку зрения, решил убить сразу двух зайцев, если конечно она у него вообще была.

– Что будем делать? – поинтересовалась брюнетка, до сих пор не сумевшая прийти в себя от потери подруги.

– Честно? Не знаю, – ответил Николай, и наступило тягостное молчание.

Его коллега попыталась разрядить накаленную обстановку и решила внести предложение на рассмотрение общественности.

– Ну, что отсиживаемся здесь до утра, а на рассвете по домам?

– Хорошая идея. Сейчас идти опасно, – поддержала я.

Все, как это ни странно, не стали со мной спорить, хотя все мои предложения обычно воспринимались в штыки, лишь по той простой причине, что это предложение поступило от девушки, которая по природе своей мозговой активности не имеет, по мнению многих парней. Эти древние предрассудки сидели до сих пор по самым глухим деревням и передавались там из поколения в поколение. А так как коллектив наш полностью из тех мест, этому удивляться не приходилось. Однако в этот раз все прошло спокойно и без возмущений. Мы еще несколько часов пробыли в гостиной, а потом не в силах побороть усталость и сон, разбрелись по заранее приготовленным и распределенным хозяйкой местам ночевки. Мне достался сидячий диван. Я расположилась в нем поудобнее. Вдруг дверь распахнулась и в комнату вошел Алексей. На лице его была странная улыбка.

– Ну, и зачем же мы пришли? – показав, что я не сплю, произнесла я.

Он, продолжив улыбаться, сказал:

– А видела, я тебя поддержал сегодня в споре с Колькой?

– Ты хотел сказать, не перебил, наверное. Насколько мне не изменяет память, ты только и делал, что трусливо помалкивал в уголке.

Он тут же вспыхнул гневом, но затем, взяв себя в руки, как, ни в чем не бывало, добавил:

– Ладно. Брось злиться, – все также улыбался он.

– А я и не злюсь.

– Мое предложение все еще в силе, если что, – пытался намекать он.

– Это, какое же? – недоумевала я.

– Ну, если вдруг надумаешь, то я не против, чтобы ты ко мне переехала.

– Я против! – резко отрезала я.

А затем, негодуя от возмущения, добавила: