Печать владыки душ

Наина опустила глаза, а затем ответила:

– Наверное, вы правы. Много в нашей жизни терзаний и метаний, все время думаешь о правильности выбора, душу гнетет ответственность, возложенная на нас, большего сказать не могу, не поймете вы.

Старец усмехнулся, а затем, лукаво прищурив глаза, сказал:

– Чего ж, не пойму то? И от чего не хотите правду сказать? Я понимаю, что чужому человеку сказывать не нужно ничего, это правильно, только я вам зла не желаю. Зовут меня Гавриил. Я – монах-отшельник, здесь живу обособленно, тут лучше связь с верой чувствуется. Монастырь давно разрушен, монахов нет больше, а я один остался, вот, и живу здесь уже очень много лет. Меня в деревне все знают, но беспокоить не решаются. Лишь иногда, если завидят меня в низовье реки, когда за водой хожу, спрашивают совета. Я людей насквозь вижу, у меня дар есть, все про всех знаю. Вот и про вас тоже. Да, непростая у вас судьба, ох, не простая. Вижу, что хранители вы и людям знания даете. Плохо, что с нечистью якшаетесь, оно вам боком выйдет, – произнес старец.

– Да уже вышло. Вот здесь покой найти хотим. А выбора у нас нет, мы по роду свою миссию передаем.

– Про то мне ведомо. Эх, как помочь вам? – произнес старец, задумавшись, потирая седую бороду.

– Вы же знаете, что амулет защитит вас только на этой земле и покидать вам ее нельзя, но вижу, будет необходимость вам ее покинуть. Сделаете это – считайте, что совершили вы главную ошибку. Помните мои слова, может, увидимся еще.

После этих слов старец медленно вошел во двор заброшенного монастыря и закрыл калитку. Несколько секунд Наина и ее дочь стояли, молча, не произнося ни слова. Откуда взялся этот монах? Откуда он знает о них? И почему встретился на их пути? Все эти вопросы вереницей кружились у них перед глазами. Немного придя в себя после столь странной беседы, Наина произнесла:

– Нам нужно идти домой. Скоро стемнеет, и мы можем снова заблудиться. Отшельник указал то направление, поэтому давай поторапливаться.