Дежа вю

Может, их того… продинамить? Мало, что ли, рекламных агентств в столице? Договориться самому с какими-нибудь не сильно требовательными, но гениальными парнями, и дело в шляпе.

– Милый?!

– Я думаю, котеночек, думаю. Шеф узнает, будет тебе шляпа!

Конечно, на их заказ желающих полным-полно, и договор с этой «Промо-ленд» – кажется, так? – еще не подписан, но предварительные беседы проведены, план сотрудничества в общих чертах разработан, стороны пока взаимно удовлетворены, и ставить все под угрозу он не готов. В конце концов, не шестнадцатилетний пацан, потерпит. Сколько там эта встреча может длиться? Час? Пусть два.

Да, два часа, и он уходит. В конце концов, его слово решающее, они только исполнители, и вообще пятки ему целовать должны, что такое доверие оказано.

– К обеду точно освобожусь, – сказал он весело, – жди меня дома.

– Дверь будет открыта, – хихикнула она.

Он взмок уже с головы до пят. Рвануть бы сейчас. Прямо сию минуту сесть в машину, выжать сто восемьдесят и через полчаса оказаться рядом с юным, крепким, нежным, совершенным телом!

Увы и ах. Придется довольствоваться тем, что есть. То есть ничем. Демонстративно повернутой к нему спиной. Жена, кажется, догадывается о чем-то, вот и отворачивается. Нельзя, чтобы она узнала, никак нельзя. И существует только один способ убедить ее, что все в порядке. Представив, что этот способ нужно будет опробовать немедленно, он едва не задохнулся от тошноты.

Ласкать дряблые груди, когда на другом конце города его ждут наливные горячие яблочки?!

Сдавленно дышать, уткнувшись в морщинистую шею… Черт, черт, черт!..

Может, отложить на завтра, а? Сколько недель он вот так уже откладывает? Запаникует женушка чего доброго, консилиум созовет, решив, что потенцию нужно срочно восстанавливать научным путем.

Он, конечно, изменял ей и раньше. Всю жизнь изменял. Но вполне нормально сочетал это с супружескими обязанностями. А сейчас вот… противно!

Ему вдруг пришло в голову, что можно устроить себе небольшой праздник, он ведь заслужил, честное слово, заслужил. Семью на ноги поставил? Поставил. Дом – полная чаша? Полная. Почему бы не отдохнуть хоть пару дней? И, заметьте, не в кабаке погулять с девками, не в баньке погудеть, не в казино расслабиться, а тихонечко поблаженствовать в объятиях милой.

Все выходные. А? Можно?

Для жены сочинить срочную командировку. В Сибирь. Тамошний филиал еще и не отстроен до конца, телефонов не имеется, так что проверить наверняка она ничего не сможет. Секретарше, конечно, будет звонить. Куда без этого? Обе старые грымзы! Когда-то на ресепшене у него сидела сногсшибательная красотка, и всяк входящий слюной захлебывался, и завидовали ему по-страшному. А потом красотку обнаружила законная супруга и закатила такой скандал, что легче было пообещать взять в секретарши убогую пенсионерку с костяной ногой, чем отстаивать прелестную нимфу.

Пенсионерка вскорости объявилась, жена ее сама отыскала среди многочисленной родни. Так что теперь он по всем статьям обложен – и дома, и на работе не продохнуть.

Зато у него есть его девочка, сладкая, молоденькая, жутко в него влюбленная. Ждет его. И он обязательно придет, и останется на все выходные, а там – гори все синим пламенем! Если жена пронюхает все-таки, сама не рада будет. В конце концов, это браки заключаются на небесах, а разводы – дело вполне земное.

ГЛАВА 3

Она не умела долго просыпаться, собираться со вкусом, потягиваясь и прислушиваясь к себе, чувствуя утро каждой прожилкой, любуясь, как откидывает вуаль седого февральского неба красотка-заря, чье дыхание сбивает с горизонта последние звезды.

Это долгое пробуждение, это томное возвращение к себе после сна – краткой версии смерти – привилегия натур романтических и тонких. Тина к тридцати двум годам знала определенно, что она – циничная стерва, которая выглядывает в окно только затем, чтобы убедиться, что синоптики не соврали и на улице по-прежнему зима, хотя вместо снега идет дождь, ветер порывистый, местами до… Словом, холодно, слякотно и противно. Хорошо, что у нее тепленькая шубка. А еще машина с хорошей печкой, удобными сиденьями и страховкой на все случаи жизни. Если и были у Тины какие-то утренние философские размышления, то они касались исключительно ее денег. Вернее, тех благ, которые они давали. И сборы на работу проходили под эти сладкие, жизнерадостные думы, и было время погладить себя по головке, и возгордиться, и всей душой, каждой клеточкой почувствовать свою силу.

Хозяйка жизни смотрела на нее из зеркала. Не барынька, которой все досталось с пеленок, которая могла позволить себе валяться в гамаке и обмахивать веером розовощекую, пухлую физиономию. Не слабая половина – приложение к богатому, знатному мужу – цепкими пальчиками обхватившая его член и кошелек.

Сама себя сотворившая королева.

Пусть за завтраком ничего кроме кофе она не успевает и строгий деловой костюм вовсе не похож на королевские одежды.

Тина бросила в зеркало последний, оценивающий взгляд, мурлыкнула от удовольствия и прошла на кухню. Конечно, давно пора завести домработницу, чтобы подавала ей к кофе хотя бы горячие бутерброды. Но об этом вспоминалось только по утрам, когда бутербродов не было. В остальное время суток их не было тоже, но за работой этот факт как-то даже оставался незамеченным.

В кухне было совсем темно. Тина щелкнула выключателем, и люстра над столом высветила чашки с блюдцами, вазочку с ее любимым соленым арахисом, салфетки, раскрытый «Путь домой» Жарова, металлический блеск барной стойки, на которой дружным строем замерла всевозможная техника. Одной рукой Тина прихватила орешки, другой включила кофеварку и, пока готовился кофе, пробежала глазами несколько строчек. «…Она не понимала, что значат его слова. Куда уж было понять, какой смысл таится во взгляде, в мимике, в движениях! Говорят, что мужчины и женщины – с разных планет, а ей показалось сейчас, что даже галактики ближе друг к другу, чем он и она. Наверное, стремиться изменить это – глупо. Только ей очень хотелось!..» Разве мужчины могут так думать?!

В глубине души Тина была уверена, что обожаемый ею Жаров – женщина. Слишком убедительно описывал он – она?! – женскую сущность.

Даже сейчас, счастливая в замужестве, Тина иногда бессмысленно задавалась вопросами о муже: «Что он этим хотел сказать?», «Почему он так смотрит?», «Зачем он делает так, а не иначе?» Прежде за этими вопросами стояла неуверенность в себе, ожидание подвоха, а сейчас – что?! Неужто женская зависимость от поведения мужчины неистребима? Но Тина знала про себя точно, что свободна. А господин Жаров заставлял задумываться, и она легко поддавалась на провокацию, находя в этом даже какую-то прелесть.

Глотнув кофе, она слегка отвела жалюзи и выглянула-таки в окно. Во дворе еще горели фонари, и было видно, что весна не торопится. Каждому – свое. Тине нужно спешить.

– Доброе утро, Тиночка, прекрасно выглядите! – бодро приветствовала ее консьержка, достаточно пожилая, чтобы скрыть зависть к богатеям-жильцам, но еще не впавшая в склероз, чтобы не узнавать их. – Хорошего вам дня.

Отличный у меня дом, подумала Тина. Даже консьержки здороваются на европейский манер, вежливы и вышколены. На лице приклеена улыбка, в руках вместо пошлого вязания – модный журнальчик.

Это все ерунда, конечно, мелочи. Но какие приятные! Некоторых, может быть, и раздражают подобострастные речи и грубая лесть, но Тине было плевать на подтекст.

Она улыбнулась консьержке, и это была первая фарисейская улыбка из сотни еще предстоящих за день.

– Спасибо. До вечера.

Спустившись в гараж, она достала сотовый и позвонила в офис. Там долго не брали трубку, Тина успела разозлиться, просмотреть документы, приготовленные для встречи, и решить, что надо сменить секретаршу.

Сколько их уже сменилось за четыре года? Никто не хочет работать, все мечтают о мягком креслице, онемевшем телефоне, пахитоске, чашечке кофе, легком флирте с корпоративным красавцем Виталиком и плотном конвертике в конце месяца. А заодно в начале и в середине.

– Рекламное агентство «Промо-ленд». Добрый день, – наконец, откликнулась секретарша, не подозревая еще о своей участи, и отчетливо зевнула в трубку.

– Скорее, спокойной ночи, – пробурчала начальница, – что за дела, почему я должна дозваниваться три часа?

– Тина, это вы? Здравствуйте! Извините! Я просто… эээ… отходила.

– А что, больше никого на рабочем месте нет? – ехидно осведомилась она, – или остальные считают недостойным оторвать задницу и подойти к телефону?

Грубила она не нарочно, так уж получалось. Легче было сразу сорвать зло, тем более, если под рукой оказывались подчиненные, а не клиенты. Первое время, конечно, пугались, хватались за голову, предвидя сиюминутное увольнение, а потом ничего, привыкали. Скорая на расправу начальница быстро остывала, а в таком, остывшем состоянии была совершенно безобидна, даже мила – до следующего взрыва.

– Сегодня же суббота, – все же осмелилась напомнить она, когда на том конце провода слегка поутих начальственный гнев, – в конторе только я…

– Как? Как только ты? – Тина от возмущения даже вылезла из машины и принялась расхаживать по гаражу, – через час приедут из «Мая», я этого заказа полгода добивалась! Ты что, не сказала Петрушеву, что он мне нужен сегодня, а, дубина ты стоеросовая?

– Он оставил все бумаги, – быстро пролопотала Лена, – а сам уехал в Нижний на переговоры.

– В выходные? – не поверила Тина.

Леночка выразительно молчала. Мол, что знала, я уже сказала, а дальше вы сами разбирайтесь.

– Значит, так. Петрушева найди и свяжи со мной. Чай, кофе, все по высшему разряду чтобы к моему приезду было готово. Если не дай бог Вадим Алексеевич явится раньше…

– Это тот, что из «Мая»? – уточнила секретарша на всякий пожарный.

– Из апреля, блин! – рявкнула Тина. – Ты чай-то, смотри, не подсунь из их конкурирующей фирмы, никаких «Липтонов» и «Брукбондов». Поняла? Улыбайся во все тридцать два зуба и не забудь, что испытательный срок у тебя еще не кончился.

Осталось дать нагоняй Петрушеву. И хорошо бы еще успеть почитать, что он там в своих бумажках написал. Ведь предупредила же, что слоганы они должны представлять вместе! Да еще и POS – ее слабое место, рекламой в местах продаж занимается исключительно Петрушев. Она вообще этот чай в глаза не видела и уже сто раз успела забыть, что и как обсуждалось на переговорах. Одно ясно точно: им достался хороший клиент, и главное теперь – его не упустить.