Жили-были в Миновском

Но надо было как-то жить: пахать, сеять, пасти животину. Взялись люди за топоры, и вырубили, вычистили место для нового поселения. Правда и по сей день зорко приходится следить, чтобы лес не вернулся обратно. А место для деревни выбрали с умом: на высоком месте, чтобы весной, когда сойдет снег, к домам не подошла вода. Знаешь ведь девонька, что по весне, в разлив, становится деревня островом – окрест, куда ни глянь, – море-озеро. До большой земли только на лодке дойти и можно. А все потому, что здесь две наши речки-неразлучницы Мелеча и Ужень сходятся вместе, и бегут, струйка к струйке, к самой Волге-матушке.

Земля здесь оказалась хорошая, щедрая на лен да рожь. В лугах всегда достает трав для скотины. А все дороги в ближайшее село, Поречье, идут через наше Миновское: обойти его, миновать стороной, невозможно. Потому и ярмарки богатые здесь устраивали в давние времена, царские…

Сегодня завели беседу мамины подруги о чудесах и исцелениях.

– Слыхали, у Нюрки дочка опять захворала, – не отрывая глаз от пряжи, начала Мария Ивановна очередную историю, – и решили, что раз доктора не помогают, надо к Захаровне идти…

– Это к которой, уж не в Дубровку ли? – всплеснула руками маленькая сухонькая женщина, соседка тетя Маша, – так про нее же говорят: колдунья, – перейдя чуть ли не на шепот, закончила она.

– Да что ты, окстись, – усмехнулась мама, окинув робкую собеседницу лукавым взглядом, – просто знахарка, травы нужные знает, настои целебные готовить умеет. Да ты вспомни, она же года три назад брату твоему Степану хорошо помогла, ты ж тогда ее хвалила. Ну да ладно, не о том речь. Я ж про Вальку Нюркину. Повезли они ее на санях – совсем уже слабенькая девчонка стала. А Захаровна только взглянула на нее и говорит: «Знаю, чем помочь вам, но все ж таки дайте хорошенько девоньку огляжу, расспрошу»…

Пашка поначалу прислушивалась к беседе старших, но разговоры про хвори ее не интересовали. Она раскрыла книгу, которая чудом сохранилась в старом сундуке в углу чердака. Перипетии увлекательных приключений отважного рыцаря Айвенго, увели ее в далекое прошлое.

Она не слышала тяжелых шагов на крыльце и даже вздрогнула от громкого голоса:

– Ну что, сестренка, приглашаю тебя на праздник, к нам в деревню, – с порога без долгих разговоров выдал двоюродный брат Николай. Он вошел в избу с клубом пара – высокий, в холодном тулупе с заиндевевшим на морозе воротом. – Большая уж, можно.

Сердечко так и застучало, забилось от предвкушения запретного дотоле развлечения. В стороне оказалась и интересная книжка! Теперь не до нее…

Как она любила слушать от старших про «веселые вечера», когда всю ночь играет гармошка, и парни приглашают девушек плясать «чижа», «Елецкого» или барыню. На такой вечер сейчас звал ее брат!

Еще в прошлом году она просила Ивана взять ее с собой, но они с Николаем заладили тогда одно: «мала еще!»

Теперь и мама была не против, – что ж, вот и младшенькая стала взрослой.

– Платье, которое Анна последним прислала, тебе перешьем, – просто сказала она.

Соседки понимающе переглянулись, вспомнив, наверное, свои первые выходы, и тут же разговор переключился на эту тему. А Николай, выполнив свою миссию, уже не обращал внимания на девчушку. Ему намного интереснее был ее старший брат Иван.

Пашка, о которой все словно забыли, предалась размышлениям о том, как вести себя на «веселом вечере».

Зимнее время для деревенской молодежи самое веселое. У старших нет нужды в лишних рабочих руках и можно немного отдохнуть. Вот те же «веселые вечера». Летом не до них: в поле, на огороде наработаешься, и не захочешь петь да плясать. А долгими холодными вечерами, когда за окнами лютует мороз и темнеет рано, очень даже интересно собраться всем вместе. Тут можно покрасоваться: девчонкам – извлечь из сундуков лучшие свои наряды, а парням – выбрать будущую невесту.

Пашка вздохнула – не так давно появился и у нее заветный дружок. Василий был всего на год старше и учился в 9-м классе. Сначала Пашка не обращала внимания на высокого симпатичного паренька, но потом заметила, что тот как бы ненароком часто оказывается рядом. На переменах Василий останавливался возле компании ее подружек, после уроков шел по селу той же дорогой, что и она. Она видела его и в клубе, и в кино. Парень как будто приглядывался к ней, не пытаясь заговорить или как-то привлечь внимание. Он просто любовался девушкой, и ей это нравилось.

И вот однажды холодным пасмурным утром, которое обещало неуютный промозглый день, Василий нагнал девушку возле самого школьного забора и сказал:

– Паша, здравствуй. А я тебя жду.

_ Зачем? – удивилась она, но вместе с тем приготовилась услышать что-то очень-очень хорошее.

– Давно хочу тебе сказать, – он ненадолго замолчал, а потом взглянул на нее своими синими-синими (как настоящие васильки) глазами, – давай дружить.

Раньше Пашка все думала: а как же начинается дружба между мальчиками и девочками? О любви она читала только в романах, но все описанное там не было похоже на ее жизнь. И вот так просто:

– Давай, – улыбнулась она и обрадовалась тому теплому выражению, которое сразу сменило напряженный выжидательный взгляд Василька…

В избе было тепло и уютно, все так же плавно текла беседа, и Пашка думала, уронив голову на руки, приедет ли Василий в Сабель или нет? У Николая спрашивать об этом не хотелось, и она решила поговорить с любимым при первом удобном случае.

Глава 2

Январь 1941 года

Заветный день приближался. Сначала медленно – казалось, что не наступит никогда. Потом подозрительно быстро пролетели последние сутки, и вот уже Николай нетерпеливо кричит с порога: «Хватит собираться, поехали уже!» И сани несут Пашку по снежной накатанной дороге. Мороз сильный, но заботливые материнские руки плотно укутали меньшую в теплый тулупчик и широкий пуховый платок. Платье аккуратно сложено в узелок – переодеться у родных, и уже нарядной пойти в отведенную для праздничного вечера избу.

Когда Паша вслед за братом переступила порог, она немного оробела: показалось, что все смотрят только на нее. Постояла, огляделась, увидела девушек из своей деревни и сразу подошла к ним. Она была расстроена, что Василий так и не смог прийти на праздник. Но вскоре любопытство взяло верх, и, перестав вздыхать, она стала примечать, как же все происходит на этих заветных вечерках.

Деревянный чисто выметенный пол еще не успел заполниться мокрыми следами: парни сидели по лавкам вдоль стен, исподволь поглядывая на сгрудившихся в углу девчат. Гармонист изредка пробегал по кнопкам, растягивая меха: разогревал руки, чтобы всю ночь удивлять наигрышами на любимой гармошке.

Наконец, двое самых смелых парней подошли к стайке девчонок и, выбрав пару, вышли на круг. Их танец, похожий на старинную кадриль, с переменой партнера и сложными правилами, раззадорил всех, и веселье началось.

Пашу пригласили одной из первых. Она кружила и кружила со знакомыми и не очень ребятами: соседскими мальчишками, одноклассниками… Поначалу успех окрылил, и девушка вдохновенно выводила замысловатые фигуры. Но потом начала уставать, и пристальное внимание уже не радовало, а, скорее, пугало ее.

«Если так всю ночь будет, я к утру на ногах держаться не смогу», – думала она, с испугом глядя на очередного кавалера.

Сделав вид, что не замечает парня, Прасковья бочком проскользнула за спины подружек и выбежала в сени.

«Все, хватит, пойду-ка я домой», – твердо решила она и, высвободила свой тулупчик из груды одежды на большом сундуке.

В этот момент тяжелая дверь приоткрылась и из-за нее появилась вихрастая голова одноклассника Николая Жарова.

– Куда это ты собралась? – спросил он.

– Домой пойду.

– Как это, «пойду»?

– Очень просто, ногами.

– Ты что, до Миновского 5 километров, а уж темно, – парень никак не мог взять в толк, что она не шутит.

– Ничего, я дорогу знаю, небось, не заблужусь.

– Нет, нет, я тебя одну не отпущу. Подожди, провожу, – Колька переступил порог и тоже начал одеваться.

Белый снег приятно скрипел под ногами, звезды светили ярко, но их затмевала луна – почти полная, она озаряла все, делая путь по пустынной равнине легким и безопасным. Ветра не было, и холод особо не чувствовался, а за разговором ребята и не заметили, как пришли. Николай довел Пашу до дома, но войти отказался:

– Ничего, я не озяб, пойду скорее обратно, – и быстро зашагал прочь.

Новый 1941 год, как впрочем, и все другие, вступил в свои права тихо и незаметно. Деревня мирно проспала последнюю декабрьскую ночь. Здесь не принято было отмечать окончание годового круга. Праздники у селян, конечно, были, старинные, давно и прочно вошедшие в обиход: в каждой деревне свои. Готовились к ним загодя: стряпали, варили хмельную брагу. А вот святки любили везде. Также как в дореволюционные времена ходили по домам ряженые, распевая старые и новые песни, за которые получали от радушных хозяев вкусные дары. С тех же пор остался обычай – молодежь уходила колядовать в соседнюю деревню.

Особенных костюмов к празднику не шили – в ход шло все, что попадало под руку. Старые тулупы, шапки, шубы, потрепанные временем, побитые молью, превращались в самую востребованную одежду. Ребята ходить ряжеными стеснялись, и потому девчонки сами переодевались в рубашки да штаны – ничего, обойдемся без мальчишек! Пашка всегда изображала парня – так ей шла мужская одежда. И брюки, и пиджаки, в которых в обычное время ходить было не принято.

В канун святок молодежь с переднего конца деревни собралась, чтобы придумать новые частушки и песни.

– Да тише ты, Сашуня, чего закатилась? – Пашка тщетно пыталась угомонить любимую подружку. Честно говоря, она и сама еле сдерживала смех – такую рифму только что выдал соседский мальчишка. Все в тихонях ходил, и вот на тебе: минут десять смех в комнате не утихал.

День прошел весело и к вечеру, когда все роли распределили, а невероятные наряды разобрали, миновсковская молодежь шумной ватагой направилась в Шачево – большую деревню, еще более удаленную от оживленных трасс. Стояла она совсем близко к богатому на ягоды да грибы болотистому лесу. Дорога сюда вела хорошая, накатанная да нахоженная.