Цветок пустыни

IV

Зосима оглянулся по сторонам. Невысокие светло-коричневые скалы выстроились неровной цепочкой, словно желая поприветствовать знакомого путника. «Да, это то самое место, где два года назад я потерял силы и почти утратил надежду, если бы не милосердие Христа…» – монах некоторое время всматривался в выступающие изгибы гор, затем бросил взор вперёд, к самой дальней скале, внизу которой должен бежать тонкий прозрачный ручеёк.

Старец ускорил шаг. С каждым вздохом сердце наполнялось ликующей радостью, скоро он увидит человека, ради которого готов был сотню раз пересечь Иорданскую пустыню.

Зосима вспомнил, как два года назад около той дальней скалы произошла их первая встреча. Тогда, в послеобеденное время, изнемогая от палящего солнца и мучительной жажды, монах устало присел под невысоким саксаулом – единственным живым деревом во всём обозримом пространстве. Не прекращая пения псалмов, старец в надежде взирал на небо: «Может, Господь смилуется и пошлёт хотя бы минутный дождь».

Внезапно краем глаза старец уловил как будто бы тень человеческого тела. Зосима тотчас перекрестился и, опасаясь бесовских козней, усилил молитву. Когда же его страх утих, монах оглянулся и увидел невдалеке человека.

Не веря своим очам, подвижник перекрестился ещё раз и ещё раз. Незнакомец был наг, его чёрное от загара сухое тело утаивало признаки пола, белые волосы ниспадали до плеч, лицо оживляла лёгкая улыбка.

Зосима испытал большую радость, ведь за двадцать дней пути в пустыне он не видел не только человеческого лица, но и птицы, и зверя.

Старец, несмотря на усталость, поднялся на ноги и, преодолевая немощь плоти, устремился к таинственному незнакомцу.

Когда пустынножитель увидал, что монах приближается к нему, то поспешно побежал к одной из дальних скал.

Зосима как будто забыл свою старость, утомление и жажду и быстро последовал за таинственным путником. Беглец, оказавшись вблизи русла высохшей реки, слегка замедлил шаг. Монах почти догнал странного человека и тут заметил тонкую струйку ручья, вытекающего прямо из скалы.

Прославив Господа, утолив жажду, инок со слезами крикнул незнакомцу:

– Раб Божий, благословенный Господом, не убегай от меня, недостойного и немощного! Не удаляйся, остановись, помолись за меня, грешного! И как Христос никем не гнушался, так и ты окажи милость – не лиши меня благорасположения.

Тогда пустынножитель подал голос, скрываясь за отколовшимся от скалы камнем:

– Авва Зосима! Прости меня, ради Бога. Не могу предстать пред тобой. Ибо я по рождению женщина, и нет мне чем прикрыть наготу свою, чтобы разговаривать с тобой. Но если ты хочешь преподать мне, грешной, благословение, то брось мне что-нибудь из своей одежды. Тогда я смогу приблизиться к тебе и попросить молитв.

V

Даже теперь, два года спустя, Зосима прекрасно помнил внезапно нахлынувшее чувство трепета и ужаса, охватившее его, когда незнакомка назвала его имя.

«Как может знать она меня, если мы нигде не встречались и никогда не видели друг друга?» – старец перекрестился, мысленно обратился к Богу. После непродолжительной молитвы страх уменьшился, вместо него душой овладело чувство удивления и интереса. «Если бы эта жена не имела дара прозорливости, – подумал монах, – то не обратилась бы ко мне по имени».

Зосима снял с себя поношенную мантию и бросил одеяние пустынножительнице. Незнакомка накинула монашеский плащ, препоясалась, подошла к старцу.

– Авва Зосима, зачем ты остановил меня, не дал уйти в пустыню? Ищешь ли наставления от меня? Хочешь услышать что-то полезное для души?

Пораженный проницательностью женщины, старец пал на землю и стал просить благословения. Подвижница также преклонила колена с призывом монаха о молитве. Так и находились они в поклоне друг перед другом, при этом из уст обоих слышалось лишь одно слово: «Благослови!»

Спустя некоторое время пустынножительница подала голос:

– Отче Зосима! Тебе подобает благословить меня и сотворить молитву. Ведь ты священник, много лет предстоишь святому престолу, совершаешь Божественные таинства.

Эти слова усилили внутренний трепет подвижника. Не сдерживая слёзы, старец молвил:

– О, духовная матерь! По твоей жизни видно, что ты ощутительно приблизилась к Богу. Господь даровал тебе явную благодать – ты никогда не видела меня, но называешь по имени, знаешь, что я священник. Кому, как не тебе, должно быть ведомо, что благодать познаётся не саном, а духовными дарами, которыми в изобилии наделил тебя Господь. Посему лучше ты благослови меня ради Бога и преподай свою святую молитву.

Тронутая настойчивостью монаха, пустынножительница произнесла:

– Благословен Бог, желающий спасения душам человеческим!

– Аминь, – благоговейно ответил Зосима.

Подвижники поднялись с земли. Жена смиренно поинтересовалась:

– Человек Божий! Ради чего ты пришёл сюда, в глубину пустыни, и пожелал беседовать со мной, оголённой от всякой добродетели? Но чтобы труды твои не были напрасны, поведай мне, как живут сейчас христиане, как царствуют властвующие, как стоит Церковь?

– Вашими святыми молитвами Господь даровал людям и Церкви прочный мир. Но прошу тебя, склонись к призыву недостойного старца, помолись Богу за весь мир и за меня, грешного, чтобы моё скитание по пустыне не осталось бесплодным.

– Авва Зосима, скорее тебе, как имеющему священный сан, подобает молиться за меня и за весь мир. Ибо ты призван к этому, как иерей. Но из долга послушания исполню твою волю.