Не время для славы

– Да что ж ты меня не помнишь, я же судил! – вскричал полковник, который в молодости своей хаживал диверсантом в Анголе.

После этого полковник подобрел к Хагену, снял с него наручники и попросил чаю, а потом он пошелестел бумагами и сказал:

– Что же у тебя приключилось с этим Сапарчи, сынок?

Хагену было неловко обманывать такого хорошего человека, он вздохнул и сказал:

– Получали мы с него, кто ж знал, что он заложит!

Тут полковник подумал-подумал и сказал:

– Этот Сапарчи нам и сам надоел своими жалобами. Он тут стоит за дверью, дай-ка ты выйди к нему и договорись, о чем сможешь.

Сапарчи и в самом деле стоял за дверью, ожидая очной ставки. Он обалдел, когда к нему в коридор вышел совершенно невредимый Хаген. Хаген взял Сапарчи за ухо и вытащил во двор ОВД, а во дворе Хаген приложил Сапарчи к штакетнику, но не до смерти, встряхнул и сказал:

– Ну что, сука, вздумал жаловаться? Не видишь, что все схвачено?

После этого Сапарчи проворно убежал через дыру в штакетине и жалобу подавать не стал.

Хаген немножко повертелся по двору. По правде говоря, ему тоже хотелось сдернуть; но он понимал, что если он сдернет, его могут объявить в розыск, и осторожность победила. Он вернулся в кабинет к полковнику, которого звали Имран, и сказал:

– Мы помирились. Он решил не подавать заявления.

Хаген хотел подарить полковнику какие-нибудь деньги, но тот решительно отказался. Впоследствии они подружились, и Имран был один из тех людей, из-за которых Хаген переменил свое мнение о милиции. До встречи с Имраном он считал, что в милиции одни гады и сволочи.

Что же касается Сапарчи Телаева, то он сделал из этой истории свои выводы. Он никогда больше не жаловался ментам, не заплатив им денег, и вообще он чаще платил киллерам, чем ментам. Он заметил, что если платишь киллеру, то он обычно делает свое дело, а вот что касается мента, то деньги-то он возьмет, но потом найдет тысячу причин свалить в кусты.

Он купил один район, а потом другой, а потом он подружился с прежним президентом республики и стал главой «Авартрансфлота». Ходили даже слухи, что по просьбе бывшего президента он несколько раз заказывал Хагена, но так это было или не так, никто не знал.

* * *

Как-то утром, в конце октября, Хаген выехал из села и увидел, что дорога впереди размыта селем, и из промоины торчит какая-то зеленая хреновина, – не то цистерна, не то бочка.

Было видно, однако, что это не фугас, потому что фугас много мельче. Люди Хагена не обратили на эту бочку внимания и поехали дальше, но Хаген был человек наблюдательный. Он послал людей на горку позади хреновины, и они пролежали там полсуток, а к вечеру они замели людей, которые пришли эту хреновину откапывать.

Эти люди были ребята из села Хагена. Двое из них были немцы, один – аварец, и еще один был сын председателя Верховного Суда республики. Председатель Верховного Суда был очень богатый человек, и было ясно, что сын с этими тремя пошел просто за компанию. Видимо, он хотел почувствовать себя мужчиной.

Что же до зеленой хреновины, то это действительно был не фугас. Это была донная мина.

Как мы уже сказали, возле Торби-калы был целый завод с минами и торпедами, и в аккумуляторах торпед было так много серебра, что за них шли настоящие бои. Но вот что до мин – Хаген еще ни разу не слыхал, чтобы кого-то в республике взорвали донной миной. У него даже ногти вспухли от любопытства, так ему самому захотелось такую штуку испробовать.

Ребят привезли к Хагену, и они не очень-то запирались. Они рассказали, что каждый из них получил аванс по пять тысяч долларов, и Хаген с изумлением узнал, что, оказывается, он уже дважды проезжал мимо мины, и каждый раз сын председателя Верховного Суда нажимал на красную кнопку. Но то ли ребята перепутали провода, то ли мине чего-то не доставало без моря, а только она не взорвалась.

Заказчиком ребята назвали Сапарчи Телаева.

Хаген был страшно обижен тем, что он стоит всего пять тысяч долларов. Он себя ценил как-то дороже. К тому же Хаген не очень понимал, что ему делать с киллерами. Это ведь были ребята из его села, и даже трое из них учились в той же школе, что сам Хаген. Кроме этого, они были никакие не ваххабисты, а просто людям заплатили за работу.

Короче говоря, Хаген немного постучал им по башке, а потом поговорил с ними и отпустил.

На следующий день после разговора с Хагеном киллеры сели в машину и поехали искать Сапарчи, но как-то так вышло, что Сапарчи в это время не было в Торби-кале. Он торчал в Москве на конференции по вопросам государственных инвестиций в объекты портовой инфраструктуры. Они ездили неделю, другую, а потом Сапарчи приехал и улетел в Иран, видимо изучать инвестиции там, и когда он вернулся, прошел почти месяц. Ребята очень переживали, потому что не знали, что подумает Хаген о такой задержке.

Они ездили по городу в поисках Сапарчи и не особенно соблюдали конспирацию. Наконец однажды, когда они сидели в кафе, они увидели, как мимо проехал «хаммер» Сапарчи. Ребята схватили оружие и поехали следом.

Вот они притормозили у поворота на Асланбекова, и увидели, что дверца «хаммера» открылась, и Сапарчи пересаживается из него в инвалидную коляску.

Ребята тут же развернулись на перекрестке и поехали обратно, и старший из них вел машину, а двое немцев и сын председателя Верховного Суда приспустили окна и начали стрелять.

Первым же выстрелом они убили охранника, который пересаживал Сапарчи, но так уж получилось, что в Сапарчи они не попали. Дело в том, что у ребят это было второе покушение в жизни, а у Сапарчи – одиннадцатое, не считая того случая, когда Сапарчи без всякого покушения улетел в Чечне в пропасть и сломал позвоночник, – а согласитесь, если на тебя покушаются одиннадцать раз, это уже в некотором роде входит в привычку. Человек знает, как себя вести.

Короче, как только Сапарчи увидел, что черный джип, проехавший мимо него, ни с того ни с сего развернулся на перекрестке, Сапарчи насторожился и положил правую руку под то место на сиденье, где на маленьком кронштейне был закреплен израильский «узи».

И вот, как только ребята открыли огонь, произошло сразу несколько вещей: левой рукой Сапарчи крутанул свое кресло так, что оно полетело, словно пуля, по дороге, а правой он выхватил автомат и открыл ответный огонь.

Он стрелял так метко, что тут же попал водителю в голову, водитель потерял сознание, и джип на полной скорости въехал в столб. Тут же и коляска Сапарчи впилилась в тротуар, подпрыгнула и опрокинулась, и Сапарчи вылетел из нее рыбкой и очень вовремя: в этот самый момент коляску пробили две пули.

Сапарчи закатился за колесо какого-то «Камаза» и выстрелил снова, и на этот раз он попал одному из киллеров по ногам. Тут уж охрана его тоже сообразила, что происходит, выскочила из джипа сопровождения и начала палить в ответ.

В это время машина киллеров уже завязла в столбе, и один из них был ранен в голову, а другой – в ногу. Двое оставшихся на ногах подхватили того, кто был ранен в ногу, и побежали с ним дворами.

Через три двора они заметили новехонькое трехэтажное здание, в котором раньше была больница. Они заскочили внутрь и закричали «доктора!» Но надо же было такому случиться, что больница была в этом здании до ремонта. А когда Заур построил для больницы другое здание, трехэтажку сначала хотели снести, а потом отдали под отделение милиции.

Когда киллеры заскочили внутрь и поняли, что это не больница, они бросили товарища и рванули во двор, но во дворе в это время как раз проходило боевое построение.

Короче всего сказать, что киллерам не повезло.

А Сапарчи отделался убитым охранником и переломанной ногой, что, согласитесь, было неважно: ведь он все равно этой ногой не пользовался.

* * *

Так получилось, что во время этого покушения глава АТЦ республики, Хаген Хазенштайн по прозвищу Ариец, был далеко в горах. Когда он приехал к Кировскому райотделу, прошло уже два часа. Во дворе трехэтажки, перед входом, стояло плотное кольцо бойцов АТЦ, а перед ним – «хаммер» Сапарчи. Сапарчи скандалил с бойцами, сидя в своей коляске, и рядом с ним стоял невысокий полный москвич с круглым, как будто несколько китайским лицом и Орденом Мужества, привинченным к безупречному лацкану пиджака. Где-то этого китайчонка Хаген уже видел, но ему не досуг было вспоминать, где.

В тот самый момент, когда Хаген вылез из машины, ворота во двор снова распахнулись, и в них залетел целый кортеж. Из головной машины выскочили Джамал Кемиров и начальник УФСБ республики генерал Шершунов, а из следующей машины выбрался глава МВД генерал Чебаков.

А из третьей машины вылезли президент республики и Кирилл Водров, которые как раз прилетели из Москвы: собственно, вся эта бронированная орава и ездила встречать их в аэропорт. При виде встревоженного лица президента Хагену стало совсем неудобно. Ведь это Заур Ахмедович попросил его снять с выборов Сапарчи, а Хаген мало того что провалил поручение, так еще и насмешил всю республику.

– Ну, что тут у вас стряслось? – спросил Заур Кемиров. Лицо президента, смуглое, властное, похожее на чистую тетрадку для прописей, разлинованную клеточками морщин, ничего не выражало.

Глава УФСБ щелкнул каблуками, вскинулся во фрунт и отрапортовал:

– Дерзкая выходка террористов, Заур Ахмедович, – обстрелян глава компании «Авартрансфлот», народный депутат, кандидат в мэры Бештоя Сапарчи Телаев! Террористы задержаны, личности известные, на каждого есть папка о их связях с так называемым Черным Булавди!

Заур Кемиров перевел вопросительно глаза на главу МВД, но тот только шнырял глазами по сторонам, – то в сторону Сапарчи, то в сторону Хагена. Потом он воткнул зрачки в землю, съежился и сказал:

– А… Э… Заур Ахмедович, я бы хотел поговорить… э…

И тут Сапарчи Телаев выкатился вперед и ткнул указательным пальцем прямо в белокурого начальника АТЦ.

– Это люди из твоего села, и никакие они не террористы! – закричал Сапарчи. – Это ты приказал меня убить. Михаил Викентьевич, Христофор Анатольевич, я ответственно заявляю: этот человек преступник. Этот человек бандит. Этот человек не только не может находиться на должности начальника АТЦ, он должен сидеть в самой глубокой тюрьме, которая только найдется в России! Он и его друзья творят произвол по всей республике! Он и его друзья издеваются над демократией! В Чираге они поставили всех депутатов на колени, и заставили их голосовать под дулами автоматов! В Алагае они надели на главу администрации пояс шахида, чтобы он отказался от должности! И вот из-за того, что я взялся помогать этому несчастному мученику, я тоже оказался под прицелом их автоматов! Меня хотят убрать, потому что я защищаю интересы России!