Только голуби летают бесплатно

– Дура, за вещами!

Аня метнулась к столу и схватила там первое, что попалось под руку, – двузубую маленькую вилку, которой накалывают маслины.

– Вон! Вон немедленно! – закричала она, замахиваясь вилкой.

Девушка взвизгнула, как кошка, брошенная под трамвай. Чьи-то крепкие руки обхватили Аню. На одной из них не было пальцев, кроме большого и указательного.

– Тише, – сказал Стас, – у девочки убили отца. Миш, отвези Маньку.

Маня мышью проскользнула в прихожую. За ней последовал один из охранников Стаса. Стас развернул Аню к себе и стал разгибать ее пальцы.

– Все, – сказал Стас, – Маня уехала. Мани здесь больше нет. А вилку отдай. Вилкой человека убивать неудобно.

Аня уткнулась в кожаный плащ и зарыдала.

* * *

Когда Аня проснулась, было уже десять часов утра. Она никогда так поздно не просыпалась. Наверное, это было потому, что в Лондоне было всего семь. Дождь перестал, и сквозь мокрые ноябрьские сосны проглядывало встающее солнце.

Было очень странно – папы нет, а солнце по-прежнему восходит.

Аня оделась и сошла вниз, в гостиную, и оттуда – в зимний сад. Двери в зимнем саду открывались наружу, Аня толкнулась в них и вышла во двор.

Вдалеке дворник сметал с черного асфальта желтые листья, да около ворот маялся охранник с автоматом.

Аня подошла к охраннику и спросила:

– Вы бандиты?

– Не, – удивился охранник, – мы СОБР. А вон те – не СОБР.

Аня повернула голову и увидела двух ребят, играющих в футбол. Кажется, вчера они были в машине сопровождения.

– Их Стас оставил, – добавил охранник, – сказал, чтобы вы без них никуда не ездили.

Ребята подошли поближе. При свете дня они были симпатичные и совсем не страшные, только очень уж коротко стриженные. На улице было уже холодно, и ребята были в теплых тренировочных фуфайках и перчатках.

– Игорь, – представился тот, что подлинней, – я раньше вашего отца возил, Анна Семеновна, – а это у нас Баклажан. Ой, то есть Петя.

Игорю было лет двадцать пять, он был очень хорошо развит физически, но, странное дело, производил впечатление почти ребенка. И дело было не в его круглом лице и веснушчатом носе, а скорее в удивительном простодушии карих глаз. Второй был совсем смешной, маленький и гибкий, как тринадцатилетний мальчишка, и в перепачканных рукавичках он сжимал футбольный мяч.

– Проводите меня, – сказала Аня, – до того места, где его взорвали. Это ведь недалеко?

Ребята переглянулись, потом кивнули.

* * *

На месте, где взорвали отца, был иссеченный осколками асфальт и много-много битого стекла. Машину уже увезли, а кровь, наверное, смыл дождь. Пока Аня лазила по кустам, мимо нее проехала белая серебристая «Мазда». Игорь и Петя напряглись, но «Мазда» чуть притормозила и проехала мимо.

Когда Аня вернулась домой, «мазда» стояла на асфальтированном пятачке перед домом, а в гостиной пил чай улыбчивый молодой человек в черном свитере и черных брюках.

– Здравствуйте, – сказал человек, – я следователь Арлазов. Николай Арлазов. Вас ведь Маша зовут, если не ошибаюсь.

– Меня зовут Аня.

– А, ну все равно. Вы давно проживаете с покойным?

– Я его дочь.

Следователь смутился.

– А… э…

– Я ее вчера выгнала, – сказала Аня, – приехала из Англии и выгнала.

– А вы… много времени провели в Англии?

– Восемь лет.

– И вы восемь лет не видели отца?

– Он приезжал в Англию. Пять раз.

Отец приезжал чаще. Гораздо чаще. Но виделась она с ним только пять раз.

Аня взяла стул и села напротив следователя.

– Вы жили с матерью?

– Да.

– И почему вы приехали сюда?

Аня вспомнила вчерашнее предупреждение Стаса – «не общаться со следователями». Ну и пусть. Стас ей не отец.

– Он попросил меня приехать.

– А мать?

– Она умерла год назад.

– Отец вам написал? Или позвонил?

– Он позвонил. Вчера. Попросил меня прилететь. Ну, я поехала в аэропорт и прилетела.

– Вы прилетели лондонским рейсом? – спросил следователь.

– Нет. Лондонский рейс уже улетел. Я посмотрела, что если я куплю билет во Франкуфурт, я из Франкфурта успею сделать connection до Москвы. Я прилетела из Франкфурта.