Как в кино

Лиза поспешно заверила:

– Я тоже. Несколько месяцев работы… Ну ничего. Положим в стол… до лучших времен.

Хотя Роман промолчал, ей услышалось в тишине сочувствие, ведь он-то знал, как бредила сестра всем, что составляло Вселенную Рахманинова: его музыкой, каждый день звучавшей в их доме, его письмами, воспоминаниями об этом благородном, ранимом и сильном человеке. Ее стол был завален книгами о нем – от ЖЗЛ до детских изданий, – и Воскресенский не сомневался, что Лиза не допустит фальсификаций, ведь эту невероятную жизнь она прожила уже несколько раз. И его самого настойчиво утянула на музыкальную орбиту, хотя прежде Роман не отличил бы на слух Рахманинова от Прокофьева…

Но сестре удалось увлечь его, поразить сдержанной страстью, вырывавшейся сквозь кончики длиннющих пальцев. Зачем случайные любовницы человеку, который умел создавать квинтэссенцию любви – музыку? Эти девочки с канала просто ничего не знают о творчестве… А оно куда мощнее и глубже любых человеческих отношений, потому что вбирает множество вариаций, а не одну судьбу.

* * *

О собственной Лиза старалась думать как о давно сложившейся. Последнюю попытку что-то изменить предприняла, когда они только начали строить этот дом и ей пришлось руководить процессом – Роман был по уши в съемках. Лиза сама нашла строительную компанию, выполнявшую работу «под ключ» за приемлемые деньги, и одна приехала на участок, чтобы встретить рабочих.

Пока разбирались с прокуренным бригадиром с документами, планами, определяли фронт работ, она даже не всматривалась в лица троих строителей. А потом случайно подняла глаза и встретила такой детский вопросительный взгляд, что сердце дрогнуло: «Кто это?» Хотя было очевидно: этот крепкий высокий парень будет воздвигать стены ее дома, кирпичик за кирпичиком. Лиза взглянула на его руки – рабочие кувалды, явно занимается этим не первый год.

– Давайте познакомимся?

Она предложила это сразу всем, хозяйка же должна знать тех, кто на нее работает! Для нее роль хозяйки, а уж тем более состоятельной женщины, способной построить загородный дом, была внове. На миг увидела себя глазами этих людей: голову держит высоко, глаза холодные, надменный рот. Не объяснишь ведь, что это маска самой застенчивости…

Заставила себя улыбнуться, чтобы смягчить впечатление, назвалась без отчества, а сама с ходу запомнила только одно имя – Игорь. Его имя. Еще подумала, что звучит несовременно, теперь так не называют, последние Игори, пожалуй, остались в поколении их родителей.

А он отреагировал на Лизино имя неожиданно:

– Звучит по-дворянски…

– Почему? – вырвалось у нее. – Обычно все первым делом «Бедную Лизу» вспоминают, а она не была дворянкой…

Он трогательно покраснел – пятна вспыхнули на щеках:

– А мне Лиза Калитина на ум пришла… «Дворянское гнездо». Вы же читали?

– И вы читали?

– Странно для работяги?

Испугавшись, что с ходу и незаслуженно оскорбила его, Лиза торопливо заверила:

– Ничего странного! В наше время людям разными способами приходится зарабатывать на жизнь. Я сама была санитаркой в больнице.

Неожиданно Игорь так и просиял:

– Правда?

Улыбка была открытой, широкой, с намеком на ямочку слева. Лизино сердце так и ухнуло в эту ямочку…

После работы Игорь как бы невзначай задержался, возился с инструментами, пока товарищи не покинули поселок. У Лизы от волнения зашумело в голове, но произнесла она ровным тоном (удалось с трудом!):

– Я предложила бы вам чашку чая, но у меня даже дома еще нет, как видите.

Он рассмеялся:

– Скоро будет! Не сомневайтесь, мы на совесть строим.

– Очень на это рассчитываю…

Его смех показался Лизе, что называется, заразительным. «С таким человеком не заскучаешь». – Она подумала, что это как раз то, что ей необходимо. Брата она любила больше всех на свете, но отдавала себе отчет, что весельчаком его не назовешь.

Оглянувшись на шлагбаум на въезде, видневшийся издали, Игорь застенчиво покрутил чемоданчик… «Вылитый первоклашка с портфелем!» – чуть не ахнула Лиза и едва удержалась, чтобы не погладить его спутанные русые волосы.

– Ну… Тогда я поехал?

– А вам на электричку? Мне тоже. – Лиза подхватила рюкзачок, с которым приехала на участок, чтобы не выглядеть городской фифой с сумочкой.

– Вы не за рулем? – не поверил Игорь.

Даже огляделся, пытаясь отыскать ее машину, но гостевые парковки оказались пусты. Лиза улыбнулась, все сильнее волнуясь от того, что им предстоит вдвоем идти по тропинке вдоль реки. Совсем как в той сказке про Варвару-красу: «Тропинка широкая, а мы все ближе, ближе друг к дружке, ровно мы по узкой идем…» В то время Варя Харитонова еще не вошла в жизнь Воскресенских, болезненного отклика имя красавицы с экрана в душе не вызвало.

– Я не вожу, – призналась Лиза, нацепив рюкзачок. – Некогда было учиться. Да и машины у нас с братом еще нет. Участок в ипотеку взяли…

– С братом?

– Да, мы с ним вдвоем будем тут жить.

Может, это и показалось Игорю странным, только с Лизой он своими сомнениями не поделился.

Протоптанная местными жителями дорожка к станции вилась между густыми островками пепельных колосков и встрепанными кустарниками вместе с их разговором о Тургеневе, которого Игорь читал еще в школе, когда мечтал поступить на журфак. Но потом разочаровался в профессии, чуть не ежедневно вынуждающей идти на сделку с совестью, и в итоге не поступил вообще никуда.

«Как и я», – обрадовалась Лиза, ото всех стыдливо скрывавшая это обстоятельство. В тот раз Игорю тоже не призналась, а потом как-то разговор не заходил…

– А как вы занялись строительством?

– У отца многому научился, когда дачу строили. Я тогда еще школьником был… А сейчас папа болеет, не работает, помогать надо. Мама разрывается между своей ветеринаркой и домом. Вот я и подумал, что больше своими руками нигде не заработаешь…

«Какой хороший мальчик!» – едва не вырвалось у нее, хотя Игорь не выглядел моложе. Только глаза…

– Смотрите, какой шатер! – восхитился он на ходу, указав на ветвистое дерево с огромной зеленой кроной, похожей на шапку гриба.

Шалея от собственной смелости, Лиза предложила:

– Подойдем?

И они нырнули под живой зонт, осенивший прохладной тенью. Правда, вокруг валялись пустые бутылки и окурки, но оба, не сговариваясь, сделали вид, будто не замечают их…

«Какой надо быть сволочью, чтобы портить такую красоту». – Она приблизилась к воде, чтобы не стоять у пепелища. Спиной, по которой пробежали мурашки, ощутила, что Игорь подошел слишком близко. Шевельнешься и уткнешься в него… Лиза так и замерла, решая: шагнуть вперед, рискуя его обидеть, или остаться на месте? Но тогда Игорь может решить, будто она ждет, чтобы он обнял ее… А разве она не ждет? Уже и по рукам озноб россыпью…

Делая вид, будто смотрит на реку, она едва заметно взглянула на лицо Игоря, уже решившегося встать с нею рядом. Ее притягивали его губы, не пухлые, не сладострастные – упаси бог! Но в их рисунке было нечто манкое, хотелось если не касаться их, то хотя бы смотреть… Только он ведь заметил бы, если б Лиза перевела на них взгляд?

«Отвернись! – велела она себе. – Не будь смешной!» И нехотя послушалась…

К берегу, на который они вышли, устремились утки, гнездившиеся на Клязьме, закрякали громко и недовольно. Эти птицы не привыкли просить, они требовали.