Девочки мои

– Зачем книги? В великой державе этого не знают?

– Джоан Роулинг пишет по-английски. А что еще читать?

Симу бросило в жар, даже руки задрожали:

– Неужели ты действительно так думаешь? Если только пытаешься вывести меня из себя, то лучше не надо. Не унижай себя такими словами.

– Я не поняла, что ты сказала, – заявила девочка с вызовом.

– Ты все поняла. Давай не будем спорить… Я ведь только хотела узнать, хорошо ли тебе здесь?

– Хорошо!

«Когда человеку на самом деле хорошо, он не кричит об этом с таким напором», – подумала Сима с грустью. Но дочери улыбнулась:

– Ну, и слава богу! Теперь мне будет спокойней.

Стало заметно, что девочка слегка опешила:

– Это все?

– А что еще нужно, если тебе хорошо?

– И ты больше ничего не хочешь?

Сима вздохнула:

– Хочу. Я очень хочу усадить тебя на колени, обнять крепко-крепко, поцеловать твои волосы, твои глаза, щеки… И рассказать, как я люблю тебя. Но ты ведь, наверное, не позволишь этого?

Все Лизино личико напряглось, съежилось:

– Ты не захотела жить со мной! А теперь говоришь, как любишь!

– Что мне делать в этой стране? – взмолилась Сима. – В России мои зрители, мои актеры, воспоминания, вся жизнь! А тут – что?

– А тут я, – тихо сказала девочка. – Уходи. Я не верю, что ты меня любишь. Или это очень маленькая любовь…

…Закрыв альбом, Сима ладонью вытерла слезы – платка никогда не оказывалось под рукой. Старшая дочь даже не открыла ей.

Всю ночь Сима проревела в комнате для гостей, а утром Антон отвез ее в аэропорт и сам заплатил за перерегистрацию билета на более ранний рейс. С тех пор они больше не виделись.

* * *

– Зачем она пригласила автора? – спросила Наташа как можно тише, чтобы Сима не расслышала. – При нем как-то страшно играть… Так всегда делается?

Ангелина дернула губами, выразив неосведомленность:

– Я такого не помню. Правда, Андерсена как пригласить было?

– Вы ставили Андерсена?

– «Снежную королеву». Давно уже.

– Ты играла…

– Герду. Это была моя первая роль. – Ангелина улыбнулась, но улыбка вышла какой-то жалкой.

Проследив, как длинные пальцы без устали наматывают и распускают поясок летней юбки, Наташа быстро проговорила, наклонившись так, что их волосы примагнитились:

– Хорошо иметь такого друга, как Герда.

– Наверное, – отозвалась Ангелина равнодушно. – У меня никогда не было друзей.

– Никогда не было друзей? Совсем никогда?

– Меня практически не выпускали из дома. Из школы сразу домой. Молитва, уборка, уроки…

– Ты молилась после школы?

Наташа попыталась представить ее стоящей на коленях. В воображении это выглядело как-то ненатурально, словно кадр из плохого фильма. Может, потому, что в их семье это не было заведено и она видела молящихся только в кино.

Дернув поясок, Ангелина пробормотала:

– Попробуй не помолись! Бабуля меня со свету сжила бы. Она из тех, кто ради веры способен камнями забросать…

И крикнула Симе:

– Может быть, мы начнем репетировать? А когда этот ваш автор, наконец, появится, прервемся. Хотя зачем – непонятно… Он же все уже сказал этой пьесой! Что он еще хочет добавить?

В сотый раз просматривавшая текст Сима подняла голову:

– Ты очень торопишься?

– Не очень. – Ангелина тут же пошла на попятную. – Просто не хочется торчать тут без толку…

– Так иди домой. Если там от тебя больше толку.

«Как-то она с намеком это сказала, – уловила Наташа. – Ей что-то известно об Ангелине… особенное. А я вообще ничего о ней не знаю».

Вроде бы это и не могло быть поводом для переживаний, ведь в последнее время рядом с Наташей Лукьянцевой появилось много людей, подробности жизни которых были ей неизвестны. Но как раз об Ангелине ей хотелось бы знать побольше. Не только потому, что до сих пор Наташа еще не встречала вживую таких красивых людей. Ее притягивала некая печальная тайна, отсвет которой виделся в Ангелинином взгляде. Мгновенно гаснущая улыбка, нервные пальцы, явственно проступающее беспокойство – все это выдавало постоянную тревогу, но о чем или о ком, Наташа спросить не осмеливалась.

Она решила попытаться разузнать исподволь:

– А о чем ты молишься?

– Уже не молюсь, – отозвалась Ангелина не сразу. – Я получила все, что хотела.

«Это вряд ли, – подумала Наташа с сомнением. – Не похожа она на счастливого человека… Когда мы подарили маме мастерскую, вот это действительно было для нее счастьем!»