Стекляшки

вины.

– Так ты знаешь, где она может быть?

– Нет, мы уже давно не общаемся. Поэтому обратилась ты не по адресу.

–Но может быть, у тебя есть какие–то предположения? Просто я не знаю, к кому еще я

могу обратиться. Я знаю, что она работала в каком–то ресторане официанткой, но не знаю

даже его названия.

Аня как–то странно ухмыльнулась, но по–прежнему молчала. Я чувствовала себя очень

неуютно. У меня вспотели ладони, и я не знала, куда мне деть свои руки. Через некоторое

время она взяла пачку сигарет и вынула одну и сказала:

Не против?

Нет, пожалуйста.

Послушай, я серьезно тебе говорю, ты не по адресу обратилась. Я не знаю, где Лера.

Знаю, что не так давно она работала в клубе «Сапфир», попробуй обратиться туда, может

быть там что–то знают про нее.

Спасибо большое.

– Не за что. Но будь осторожна. В таких местах не любят особо болтать и вряд ли сразу

тебе расскажут, даже если и что–то знают.

~ 4 ~

– А что это за клуб?

– Стриптиз–бар.

У меня внутри что–то опустилось, и комок подошел к горлу. Мне показалось, что я

ослышалась. Но нет, так и было. Я все правильно услышала.

Крнечно, это была новость, которая грянул как гром среди ясного неба.

Мне захотелось скорее уйти, словно эта комната вдруг стала какой–то грязной и мерзкой.

– Я пойду. Спасибо еще раз.

– Пока.

Она сказало это, но даже не повернулась. Так и осталась стоять спиной.

Я вышла на улицу и глотнула воздуха. Только сейчас все это начало откладываться у меня

в голове.

Моя сестра танцевала в стриптиз–клубе. Я этого не ожидала. Я не понимала, что

толкнуло ее на это. Ей нужны были деньги? Возможно. Я вдруг подумала, что она и

танцами–то никогда не занималась. Вот я ходила в танцевальный класс, хоть и не долго. А

Леру это занятие раздражало. Хотя сравнивать тут было неуместно. Надо заметить, что

подобные занятия не воспринимались не только как допустимые, но и даже как в принципе

существующие. Наша мама, после ухода отца, на многие вещи стала закрывать глаза. Она не

допускала и мысли, что с ее дочерями может произойти что–то не совсем нормальное в ее

понимании, например, роман с мужчиной или распитие алкоголя. Я–то соответствовала

этим канонам, а Лера шла напролом против них. И когда Лера приходила домой нетрезвой,

мама предпочитала делать вид, что ничего не происходит. А Лера словно искала грань,

переступив которую мама сорвется. Видимо, она очень старалась ее переступить. Хотя

однажды произошел случай из ряда вон выходящий: Лера пришла пьяная и не одна. И тут у

мамы словно случился припадок, она выгнала того парня и надавала Лере пощёчин, а потом

в истерике кинулась в комнату, где через мгновение уснула, так что доносился храп. Но как

ни странно, Лера после этого почти недели две ходила как шелковая. Но через две недели

все снова пошло по накатанному кругу. И, в конце концов, Лера и мама почти перестали

общаться.

Обратно я поехала на маршрутке. Передо мной сидела девушка. Она что–то печатала,

уткнувшись в свой телефон. И вдруг она заплакала. Заплакала не громко, не навзрыд.

Просто по ее щекам полились слезы. И вдруг мне стало так грустно, что я чуть было, не

расплакалась сама. Я не знаю, что случилось у неё. Возможно, она поругалась со своим