Второй шанс. Книга 3

– Ради нее я повешу весь Совет лордов в полном составе, – тихо сказал я. И тут же подал знак отошедшему за пределы слышимости палачу: – В колодки!

* * *

Спустя двое суток, пока люди лорда Иана отлавливали заговорщиков в столице, я вновь спустился в подвал. Квариллийский след не подтвердился.

Судя по информации, полученной с границы, король Шанстред с семьей неторопливо ехал на свадьбу. В дороге королевская семья вела себя обычно. Их Величества и небольшая группа сопровождающих никуда не спешили, наслаждались поездкой и отдыхом от бремени королевских дел. Следуя по королевскому тракту, квариллийские гости частенько задерживались в городах, имеющих достопримечательности или нечто любопытное.

Принцесса Этиллия осталась в столице.

Посол соседей на охоте не присутствовал – заболел. Информацию проверили и, под видом беспокойства о здоровье, к послу был приставлен лекарь из ведомства лорда Иана. Обычная лихорадка, сопровождаемая сильным кашлем, уложила представителя Квариллии в постель на пару недель.

* * *

В подвале ужасно воняло страхом и страдающей человеческой плотью. Палач заполонил все вокруг инструментами, жаровнями, хлыстами, перчатками и рваным тряпьем.

Его мощная фигура заполняла низкое помещение подобно скале, закрывающей горизонт. Кожаный фартук «подручного смерти» намок от пота, потемнел от крови и рвоты, но он насвистывал веселую песенку, раскладывая крючки и щипцы на углях.

Герцога по приказу Дикрана пока не трогали, а вот его подручных распотрошили так, что маги-лекари не обещали, что они дотянут до казни. В назидание их держали тут же, в подвале, куда изредка приводили тех придворных, которые пытались скрывать правду.

– Так это вы натравили псов на леди Аннелору? – спросил я, устраиваясь в удобном кресле в «чистом» углу, предназначенном для следователя.

Вест дернул шеей, пытаясь увернуться от моего взгляда. Ухмыляющийся палач многозначительно показал ему раскаленную до алого свечения кочергу. Герцог сглотнул, потом выдавил, оправдываясь:

– Собаки должны были только напугать лошадь маркизы.

Допрос приносил плоды – новые имена и обстоятельства. Только поэтому я сдержался, сцепив зубы, – эта падаль была мне еще нужна. Однако мысленно я уже убил Веста.

Тело Иниры так и не нашли. Да, кровь… да, разодранная одежда и волосы, но ни одной крупной кости или куска металла. Я просто не мог поверить, что моя соколица выехала на охоту без оружия.

Конечно, в лесу любое неловкое движение животного может привести к падению или удару об острые ветки. Я подозревал, что она была ранена, а потом? Что с ней сделали потом? Стоило мне подумать об этом, как кровь бросилась мне в лицо, и я схватился за железный стул, приготовленный для расспросов других участников заговора.

От немедленной смерти Веста спас Дикран:

– Если это так, – спросил он герцога, давая палачу знак обождать. – То объясните, как тело вашего племянника оказалось на тропе, по которой собаки гнали коня маркизы?

Вест потупил взор и просипел:

– Не знаю, в лесу было много охотников… может, он заблудился?

Дикран пошуршал бумагами:

– Егеря утверждают, что следы лошади маркизы перекрыты следами шести или семи всадников. Однако все охотники стояли вдоль болота, кто мог оказаться в лесу одновременно с леди?

– Не знаю, – отрекся от приятелей герцог. – Мы искали леди Аннелору по всему лесу, должно быть кто-то заблудился и поехал по следам маркизы? Или просто кому-то захотелось провести несколько минут с ней наедине? – Вест похабно ухмыльнулся и подмигнул заплывшим глазом.

Я медленно наклонил голову, борясь с желанием прикончить ублюдка на месте.

Вест врал. Это видели все, но Дикран не спешил калечить представителя старейшего рода Вадерии, он собирал сведения. Повторял один и тот же вопрос на разные лады, взывал к совести и чести, а сам подспудно ломал гордыню аристократа. Вытягивал детали, подробности, оговорки, плел свою собственную сеть, тщательно записывая и зарисовывая схему движения охотников по лесу. Он что-то нащупал, что-то важное и я не смел ломать его игру.

Палач еще не касался Веста железом, но от долгого висения на раме у герцога затекали руки и ноги, а при задержании он оказал сопротивление, так что на его лице и теле наливались цветом синяки.

Колодки утяжеляли конечности и ограничивали движения, это приносило дополнительные неудобства и, стимулировали разговорчивость – неподъемные куски камня надевали только на время беседы с дознавателем, но даже нескольких минут с грузом хватало для развязывания языка.

Вся вода, которую помощники палача давали герцогу, была соленой. Едой служила гороховая каша, а одежда давно напоминала рубище самого вонючего портового нищего. Ко всему прочему, палач был большой искусник – от любого неловкого движения веревка натягивалась и слегка душила Веста.

Я слышал, в Квариллии преступники порой сами затягивали эти веревки достаточно сильно, чтобы умереть, но в Вадерии и Умконате смерть удавленника почитали нечистой.

– На поляне, где вы, по вашему утверждению, обнаружили останки маркизы, – Дикран говорил медленно и монотонно, словно его не тошнило от подробностей. – Нет крупных костей, нет головы и внутренностей, как вы можете это объяснить?

– Не знаю! – Вест постарался выпрямиться, его глаза засверкали. – Я не трогал маркизу и пальцем и готов принести магическую клятву!

– Хорошо, сейчас мы пригласим сюда мага для подтверждения ваших слов. – Монотонная речь неожиданно прервалась: – А кто трогал?

Вест подавился недосказанным словом и начал натужно кашлять.

– Значит, кто-то все же трогал? – сделал вывод Дикран.

– Я ничего не знаю, – завопил герцог и разразился самой грязной площадной бранью.

Писец послушно скрипел пером по бумаге, фиксируя все сказанное, а Дикран подливал масла в огонь:

– Вы ничего не знаете, но вы натравили собак на лошадь леди Аннелоры – значит, в вашем распоряжении была вещь с ее запахом. Где вы ее взяли?

– Не помню! – отпирался герцог. – Возможно, маркиза обронила платок или шарф…

Дикран посмотрел на меня, и мы вместе усмехнулись. Как профессиональный телохранитель, Ини ненавидела шарфы. Бесполезные кружевные кружочки ее тоже не волновали – все положенные ей как невесте короля платочки, принесенные камеристкой мигом расхватывали фрейлины, горничные и пажи.

Повернувшись к арестанту, лучший агент лорда Иана невозмутимо продолжил:

– Допустим, горничную, которая принесла вам личную вещь маркизы, мы не найдем. Скорей всего, ее тело давно спрятано в ближайшем к тракту болоте… – (Герцог ощутимо поморщился, очевидно, Дикран попал в точку.) – Но возникает второй вопрос, кому вы передали эту вещь? И кто поставил магическую привязь на кабана?

– Ничего не знаю! У нашей семьи нет магических способностей! – Вест вопил, потому что с каждым вопросом следователя палач начал прикладывать к его ноге железо.

Кожа краснела, покрывалась пузырями и лопалась, обнажая плоть. В тесном подвале и так отвратительно пахло, а теперь по полу потекли ручьи с запахом уборной.

– А если подумать? – Дикран вновь подал знак, и палач занялся второй ногой. – Насколько я помню, ваша уважаемая бабушка происходила из рода Имистов, сильных природных магов. Неужели вам не досталась капелька ее таланта?

– Нет, нет! – герцог корчился от боли. По его лицу стекали слезы, пот и юшка из сломанного палачом носа. – Это не я…у меня не хватило сил! – Вест задыхался от боли, он уже готов был сломаться и Дикран дал ему повод сделать это, кивнув палачу на клещи. Стоило служителю смерти взять в руки раскаленные металлические щипцы с вытянутыми губками, как высокомерный аристократ закричал: – Это лорд Свайнфорд!

– Очень хорошо, – Дикран позволил палачу отойти и поворошить кочергой угли в маленьком очаге. – Вы утверждаете, что лорд Свайнфорд наложил заклинание на кабана. Верно?

Вест попытался отрицать, но увидев перед лицом щипцы, сдался окончательно:

– Да! Да! Это он! – сжавшись и пытаясь прикрыть пах, бывший светский красавчик заскулил: – Он говорил, что это безопасно, что никто не узнает…

Я смотрел на Веста с отвращением, а вот Дикран – совершенно равнодушно. Теперь я видел, почему лорд Иан отпустил его ко мне так неохотно.

Не знаю, что случилось с моим другом в Северных землях, но это превратило его в идеальный инструмент: холодный, острый и равнодушный к материалу, который приходится резать.