Ведьма
Варя изумленно взглянула на Всеволода, будто уловила в его словах какое-то скрытое послание. Тем временем Всеволод продолжал говорить:
– Прекрасное место Каменка! Здесь чудно дышится. И земля… Благодатная! Вы бывали на речке в этом году? Вода там замечательная. Я бы сказал, она очищает и придает сил.
– Еще не бывала, – призналась Варенька.
– Знаете, что удивительно, – внезапно молвил Всеволод. – Что мы, твари божьи, умеем начинать жизнь свою заново. Умеем забывать… Вы, Варя, ежели понадобится моя помощь, смело обращайтесь. Не думайте, что я человек злой. Просто таким меня создал творец. И мне приходится мириться со сложившимся положением вещей. А вам я от души советую всегда слушать свое сердце и быть благоразумней. Надеюсь, что вы оставите обо мне только хорошие воспоминания.
Последние слова были сказаны у Вариного дома. Всеволод улыбнулся уже более бесхитростно и радушно, и слегка кивнул. Теперь он шел привычной походкой и уже через несколько мгновений скрылся из виду.
Варя пришла в себя только тогда, когда мать окликнула ее. Все время, пока девушка стояла у калитки, ухватившись руками за забор, ее терзала мысль, что разговор с Всеволодом действительно может оказать серьезное влияние на ее жизнь. Она увидела в нем человека необыкновенного, непохожего на обычного работягу, проводившего все время в кузне и добывающего жалкие гроши на еду. История, рассказанная Всеволодом за столом в хозяйском поместье, была для Варвары не больше чем сказкой, выдуманной чужаком на ходу.
И вмиг к страху, испытываемому пред великаном, добавилось иное чувство, больше похожее на уважение к кому-то значимому, великому. Если бы девушка плохо разбиралась в себе, то решила, что Всеволод смог чем-то привлечь ее как мужчина. Но, не его внешность была причиной, а то, что он скрывал за ней. Дух, таившийся в теле чужака, был не просто велик, но и невероятно силен. Никто бы не смог разглядеть его так, как сейчас это сделала Варвара. Заслугой ли ее это было, либо сам Всеволод открылся девушке чуть больше, чем другим, но теперь многое стало ясно.
Варя зашла к себе в покои, закрыла дверь и замерла. Никакой дом и никакая самая надежная крепость теперь не могли спасти ее и Николая. Ровно через неделю должна была состояться свадьба. Великолепное белое платье уже висело в шкафу. За день до церемонии венчания портниха должна была прийти, чтобы осуществить последнюю примерку и подправить что-то, если это понадобится.
Варвара подошла к шкафу и открыла дверцу. Праздничное платье показалось ей белым саваном. Отшатнувшись, девушка почувствовала невыносимую скорбь и боль всего лишь на миг. Но этого мгновения ей хватило, чтобы понять, как резко порой меняет направление дорожка судьбы.
С силой захлопнув шкаф, Варя села на кровать и взялась за голову. Ей хотелось кричать и царапать кожу до крови. Состояние, близкое к безумию, подкралось незаметно и быстро. Комната заходила ходуном. Еще минута, и девушка лишилась сознания.
***
Утром следующего дня Николай Николаевич проснулся в своей постели. Он бодро сел и стал осматривать себя, не веря, что он жив. Последнее, что он помнил, были объятия Русланы на глубине реки и близость смерти. Но возвращение домой, и время, проведенное в горячке, молодой помещик начисто позабыл.
Пока в покои Николы не зашла мать, проведшая всю ночь без сна, молодой человек восторгался тем, каким отчетливым и реалистичным может быть сон. Ведь он шел к реке, обнимал и целовал Руслану, находился в воде. И тут же понимание того, что ночь с Русланой была всего лишь фантазией, немало его расстроило.
Когда же Авдотья Петровна без стука зашла в комнату сына, то обнаружила его сидящим на кровати с отстраненным выражением лица.
– Никола, ты проснулся! Слава богу! Как твое здоровье?
Николай удивленно посмотрел на мать и, не понимая ее озабоченности, ответил:
– Все прекрасно, матушка. А почему вы спрашиваете?
Авдотья Петровна рассказала сыну, что вчера утром обнаружила его нездоровым, и пришлось звать лекаря. Успокоенная тем, что сын быстро поправился, помещица попросила его хотя бы денек отдыхать и сказала, что завтрак принесут ему прямо в постель.
Когда матушка покинула комнату, Николай переоделся в чистое и с нетерпением стал ждать прихода Русланы. Однако вместо нее с тазиком и кувшином воды в комнату вошла мать.
– Скоро я принесу тебе чай, сынок, – ласково молвила она. – И блины с вареньем. Ты лежи, пожалуйста, не вставай. Ближе к обеду зайдет Тихон Гордеевич, осмотрит тебя.
– К чему эти хлопоты, матушка? Где Руслана? – спросил Никола, надеясь, что мать скоро пришлет ее, или девушка заглянет сама.
– Пока ее помощь здесь не нужна, я с удовольствием поухаживаю за тобой, – Авдотья Петровна поспешила выйти из покоев, будто больше не хотела продолжать разговор о Руслане.
Окна комнаты молодого хозяина вели на задний двор. Умывшись, Никола посмотрел на улицу и увидел Акима, ухаживающего за скотом. К сожалению, дом Русланы находился с обратной стороны, и его отсюда не было видно.
Удивительно, но Николу ни капли не тронуло то, что он день пролежал в постели с горячкой, и даже не помнил этого. Как глоток свежего воздуха, он жаждал увидеть Руслану и уже думал, как бы ему выйти во двор, чтобы остаться незамеченным.
А вот Авдотью Петровну вопрос сына не на шутку встревожил. Вместо того чтобы узнать о Варваре, свадьба с которой должна была состояться совсем скоро, Никола справился о чужачке. Словно предугадывая желание сына, помещица отправила Руслану помогать на мельнице, чтобы хотя бы день не видеть ее лица.
Глава 5. Тьма
Пока Николай, запамятовавший о собственной свадьбе, мучился уже другим жаром – жаром любви, вернемся в дом Рогожиных.
После короткого разговора с чужаком, с Варварой произошли существенные перемены. Ее душевное состояние находилось в опасности. Весь мир девушки, годами созидаемый так кропотливо, в одно мгновение переменился. И что было тому причиной, неизвестно.
Румяная, пышущая красотой и здоровьем девушка всего за день изменилась до неузнаваемости. Нежную светлую кожу, покрыла мертвенная бледность. Глаза, которые еще недавно с любовью и радостью созерцали этот мир, поблекли. Ровная осанка прогнулась, будто под тяжестью невидимой ноши.
Так вышло, что в доме Рогожиных остались только Варвара и горничная Оксана. Родители Вари еще накануне вечером уехали в город, чтобы докупить все к свадьбе и навестить конторку Никиты Александровича. Поэтому только горничная могла строго оценить состояние хозяйки и сообщить об этом лекарю или Николаю Афанасьевичу.
Утром следующего дня, после того как Варя разговаривала с Всеволодом, Оксана вошла в комнату девушки и застыла – та сидела на полу в одной рубашке и что-то про себя шептала.
Оксана подошла к хозяйке и спросила, что с ней случилось, но ответа не последовало. Не на шутку взволновавшись, девица уже готова была бежать к Тихону Гордеевичу, когда Варвара ее остановила. Она подозвала горничную к себе и прошептала:
– Оксана, милая, прошу, никуда не ходите. Я села помолиться. Сейчас же приду завтракать.
Через несколько минут Варвара явилась на кухню, поела, как ни в чем не бывало, и снова ушла к себе, ни проронив ни слова. На обед и ужин Варя не вышла, сославшись на плохой аппетит.
Когда солнце уже скрылось за полями, Варвара встала с кровати и, обхватив пальцами крест, покинула дом. Стены его давили на девушку нещадно, внушали жуткие мысли. Тишина, воцарившаяся с уходом Оксаны, была громче всякого звука. Ей срочно нужно было помолиться и услышать глас божий.
Вечером в церкви царит тишина. Несколько свечей догорают в подсвечниках, тускло освещая стены. Здесь каждая душа может найти умиротворение и легкость, отыскать прощение.
В это истинно верила Варенька, не пропускавшая ни одной службы без уважительной на то причины, всегда исповедавшаяся и глубоко убежденная в силе добра. Мысли ее, светлые и чистые, можно было смело выставлять напоказ. Родителям она была опорой, всем друзьям и соседям добрым другом, который придет на помощь в любую минуту.
Любовь ее, как цветок благоухал в душе; своей нежностью и заботой поливала она его, сохраняя от любых бед. Но недавно цветок этот начал вянуть. И как бы ни старалась она оживить его, все было без толку.
Переживания и страхи до некоторого дня мнимые, обросли плотью. Виделись они ей зловещими тенями, бродящими у окон, спрятавшимися под кроватью или в шкафу. Она ощущала их присутствие, и от этого по телу пробегал холодок, а волосы становились дыбом. Ужаснее всего было то, что она стала слышать тени. Особенно четко они шептались в тишине, и их голоса сливались в один гул, из которых сложно было что-то уразуметь. Но отдельные фразы Варя понимала. И чтобы отогнать от себя тени, девушка пошла в церковь.
Ближе к ночи святая обитель казалась мрачной. Позади церкви находилось небольшое кладбище. Никогда прежде не боявшаяся мертвецов, Варя, тихо ступая, прошла к воротам, и быстро перекрестившись, проскользнула внутрь.
Сквозь маленькие окна еле-еле просачивался лунный свет. Протянув руки вперед, чтобы ненароком не сбить ничего по дороге, Варя подошла к иконостасу, трясущимися руками зажгла одну свечу, вторую, третью. Огонь осветил лики святых, наконец, отогнав преследователей и вместе с ними чудовищный страх.
Девушка преклонила колени, сложила вместе ладони и начала читать молитвы. Голос ее с каждой минутой становился громче, стараясь перебивать нестерпимый шепот, сгрудившихся за стенами церквей монстров. Здесь им не было места, и никто бы не смог обесчестить дом божий.
Так думала Варя, пока что-то громко не стукнуло в окно. Варя обернулась, сердце ее заколотилось сильнее. Она медленно встала, сделала несколько шагов к окну, но, не доходя до него, сразу же отступилась. Нечто черное показалось в окне, загородив собой лунный свет. От ужаса у Вари округлились глаза. Она подошла к противоположной стенке, вжалась в нее, не отводя взгляда от окна.
Вдруг заскрипела дверь, приоткрылась. В церковь ворвался ветер. Задув разом все свечи, он еще немного пошумел и исчез. Вмиг все погрязло во тьму, и лишь небольшие серебристые лучики света просачивались в маленькие оконца.
Прижавшись еще сильнее к стене, Варя теперь неотрывно смотрела в сторону выхода. Ей отчаянно хотелось сорваться и бежать домой, но ноги приросли к деревянному полу, не желая повиноваться.
Дверь снова скрипнула, открылась настежь. Послышались чьи-то шаги. Испытывая безумный страх, девушка скатилась на пол, все еще держась за стенки руками, Она зажмурила глаза, но тут же открыла, присматриваясь в темноту.
Вошедший в церковь не спешил явить себя. Он затаился у входа, и снова повисло безмолвие. На этот раз ненадолго. Где-то под куполом послышался женский голос. Поначалу слов было не разобрать, но голос опускался все ниже и становился с каждой секундой четче.
– Оставь Николая, – услышала Варвара. – Оставь Николая, уходи.
Слова раздавались как эхо, звучали протяжно, становились то тише, то громче. Варя закрыла уши. Это не помогло. Роковое послание звучало в голове и повторялось снова и снова.
– Прошу, – тихо взмолилась Варя, – довольно! Перестань мучить меня, кем бы ты ни была.
Но голос не смолкал. Он заполонил собой все пространство маленькой церквушки. Голос был беспощаден, давил все сильнее. Варя уже не могла противиться ему, и, собравшись с духом, закричала:
– Довольно!
Вдруг все затихло. Варя открыла уши, не веря тому, что все прекратилось. Она приподнялась и тут же бросилась к выходу, как вдруг прямо над ее головой пролетела птица. Снова упав на колени, прямо посреди церкви, Варя оглянулась, и по коже ее пробежали мурашки.
Она внезапно вспомнила сон, приснившийся ей накануне. Покинув церковь, она может быть и никогда не добежит до дома. Всадник на черном коне кинется вслед за ней, и погонит прямо в пропасть. Такой конь, как в ее сне, был только у одного человека в этом селе – у Николая. Именно он был тем, кто погубит ее душу.
Поднявшись на ноги, Варя медленно пошла к выходу, ни разу не обернувшись. Когда же пересекла она территорию церкви, то бросилась бежать к дому, будто и правда кто-то гнался за ней. Уже заперев на засов хату, Варя спряталась в комнате, забившись в углу кровати.
Всю ночь ей чудилось, что кто-то смотрит в окно и стучит в него время от времени. Не переставая горько рыдать, Варя шептала одно только слово: «Хватит». Как пережила она эту ночь, только одному богу известно. Ни на секунду она не смогла сомкнуть очей и лишь на рассвете от смертельной усталости глаза ее закрылись, и она уснула.
Днем Варю разбудила горничная.
– Варвара Никитовна, вставайте, – сказала девушка.
Варя открыла глаза.
– Святый Боже, Варвара Никитовна, вы выглядите еще хуже, чем вчера? – испугалась служанка. – Я побегу за Тихоном Гордеевичем! Вы лежите, я сейчас буду.
Хриплым голосом Варя остановила девушку:
– Не надо. Принеси мне таз и воды. Да поскорее.
Горничная, лицо которой побелело от испуга, поспешила выполнить просьбу барыни. Когда Варвара умылась, то попросила служанку помочь ей надеть платье и привести в порядок волосы.
– Мне нужно сходить к Николаю Николаевичу, справиться о его здоровье. Ты будь здесь пока, домой не иди. Все поняла?
Оксана кивнула.
Варя вышла за двор и медленно отправилась в сторону поместья. Она еще не знала, что молодой человек не только пришел в себя, но уже искал встречи с Русланой, которую Авдотья Петровна отправила работать на мельницу. Ни весточки, ни новостей от возлюбленного Варя не получала, уже наверняка догадываясь, что в этом более нет смысла.
Как и в тот день, когда в село прибыли Руслана и Всеволод, небо затянуло тучами. Снова ожидалась буря.
Прошло меньше месяца с того злополучного дня, как Руслана переступила порог дома Николая Афанасьевича Мухалова. А как будто минул год. Столько всего случилось за это время, не счесть. Николай, ее любимый, милый Николай, так же, как и многое вокруг, переменился до неузнаваемости.
Уже у самого поместья остановилась Варя и взглянула на ворота, где так часто сидел черный ворон. Сейчас его не было, но ощущение того, что что-то не пускает ее внутрь, все еще оставалось. Неуверенно переступив порог, Варя вошла в хозяйский двор и поглядела на поместье. Теперь уже оно казалось ей чуждым, далеким, как и все остальное. Если раньше дом Николая был и ее домом тоже, то теперь при одном взгляде на поместье ей хотелось бежать прочь. Бежать так далеко, как она смогла бы.
Но, не прислушиваясь к зову сердца, Варя медленно дошла до лестницы, поднялась на крыльцо и отворила дверь. Тяжелым духом потянуло изнутри поместья. Коридор, который обычно освещали несколько свечей, тонул во мраке. Варя неуверенно вошла в дом и заперла за собой дверь.
Пройдясь по коридору, она заглянула в комнаты, но нигде не было ни единой души. Печь, обычно в это время красная от жара, едва тлела. В столовой и гостиной комнате было пусто.
Варя подошла к камину и внимательно посмотрела на картину, висящую над ним. На ней были изображены Николай Афанасьевич, Авдотья Петровна и Никола, которому на тот момент еще не исполнилось восьми лет. Он пытался сделаться серьезным, но выглядел скорее, как маленький ангелок, спустившийся на землю. Таким бы мог быть и сын Варвары, если бы Никола нашел силы отогнать от себя злые чары и отослать Руслану из села. Но судьба распорядилась несколько иначе.
От мыслей о ребенке Варю отвлек шум, раздавшийся наверху. Девушка обернулась и увидела, как по коридору идет Николай. Вид у него был здоровый и счастливый; он будто куда-то торопился.
Николай не сразу заметил невесту. Он прошел мимо гостиной, и только когда Варя сказала: «Коленька», он обернулся. Девушка чуть слышно вскрикнула и поднесла руки к устам. Достаточно было и одного взгляда, чтобы понять, что больше не осталось любви к ней в сердце Николы. Как на давнюю знакомую смотрел он на Варю, пустым, потухшим взором.
Сердце девушки сжалось, кольнуло. Она сделала шаг вперед, и тут же отступила. На устах ее повис вопрос, который не решалась она задать. А тем временем на улице пошел дождь, сверкнула молния.
Огромная черная бездна разверзлась между молодыми людьми. Понимание того, что больше не нужна она Николаю, пронзило Варю быстро и беспощадно. Глаза девушки наполнились слезами, но она изо всех сил старалась сдерживать их, не показывать слабость.
Мысли спутались, ком в горле мешал говорить. Неловкая тишина, которая повисла между ними, стала невыносимой. Все тем же безразличным взглядом, взирая на Варю, Николай нарушил молчание, сказав:
– Ты чего пришла?
Вопрос был задан таким тоном, будто покой Николая потревожила нежданная гостья. Услыхав это, Варя будто окаменела. Неспособная сказать и слова, девушка сжала кулаки и почувствовала, как слезы стекают по ее щекам. Если б знала она наверняка, что встретит здесь чужого человека, порушившего ее надежды и любовь, то никогда бы не переступила порог поместья. Но было поздно.
Смахнув ладошками слезы, Варя, собирая оставшиеся силы, молвила:
– А ты меня не ждал, Коленька?
Выражение лица Николая ничуть не изменилось. Он равнодушно смотрел на невесту и также равнодушно отвечал ей:
– Много дел, Варвара. Я только оправился от болезни, надо бы отцу помочь.
Николай развернулся и хотел уйти, но Варя вдруг сказала:
– Погоди, Коленька! Удели мне совсем немного времени. Ты подумаешь, что я безумная, но вчера весь день и всю ночь мне мерещились пугающие тени. Они изводили меня, мучили. Они шептали страшные вещи и просили отпустить тебя. Скажи, не здесь ли я должна искать защиты, в доме своего жениха, с которым свадьба назначена через несколько дней? Не ты ли тот, кто может утешить меня, уверить, что все это обман разума, марево, которое померкнет, как только закончится дождь? Нет сил у меня, Коленька. Скажи правду, что случилось с тобой?
Молодой помещик пристально посмотрел на Варю. Девушка вся дрожала, всхлипывала, сдерживая слезы, глазами молила его открыть правду.
– Не пойму, что ты хочешь услышать от меня? Какая правда тебе нужна? – немного раздраженно спросил Николай.
– Я хочу знать… – начала Варвара и сразу запнулась.
Каждое последующее слово давалось ей особенно тяжко. Даже в жутком кошмаре ей бы не привиделся такой разговор. Сжимая до хруста пальцы, Варя сквозь слезы прошептала:
– Не изводи меня.
Наклонив вниз голову, девушка опустилась на колени, и поток слез полился из ее глаз. Также на улице горько плакало небо о судьбе тех, кого постигло несчастье.
Николай резко схватил ее за локоть и поднял со словами:
– Встань, не позорься!
Речь его была груба, жестока, руки причиняли боль. Не ожидая такого отношения, Варя вскрикнула и отошла в сторону. Взгляды молодых людей снова встретились, и вдруг вместо безразличия Варя увидела в глазах Николая ненависть.
– Да как же это? – закричала Варя. – Как ты мог забыть обо мне так быстро? Неужто и вправду Руслана околдовала твою душу?
– Что за глупости ты болтаешь? Свихнулась совсем! – громко спросил Николай.
– Ты думаешь, я слепая? Нет в твоих глазах больше любви и тепла. Чужда я тебе, как и все, кроме Русланы. Скажи, ведь так это?!
Николай опустил взгляд, посмотрел на пол. Комнату озарил белый свет и через пару секунд послышался громовой раскат. Варвара тяжело дышала, сердце ее сильно стучало, колени дрожали. Ей было страшно услышать ответ. В глубине души она все знала, но все еще надеялась на чудо.
В этом доме все уже было пропитано горечью потерь и утрат. Казалось, что в любую секунду может произойти что-то непоправимое. И это чувство будило в душе девушки страх и невероятное отчаяние. Она даже не могла объяснить, почему так жаждала покинуть этот дом немедленно и навсегда. Однако в руках ее находилась последняя, самая важная ниточка, которую просто так невозможно было оборвать.
Ей нужно было услышать признание от Николая.
– Ну же, – прошептала Варя. – Скажи.
Иногда кажется, что разрушить легче, чем построить. Много лет Николай и Варя провели вместе – сначала дружили, а потом полюбили друг друга и поклялись быть вместе. Но ничто не вечно. И теперь, когда Николаю следовало сказать Варе правду и разрушить навсегда их любовь и дружбу, молодой человек не спешил это делать.
Он не хотел изводить Варю, но желал как можно дольше оттянуть этот момент, являясь палачом себе и ей. Пусть не было тех крепких чувств, которые он прежде испытывал к девушке, но где-то в глубине души он хранил светлый образ Вари, как огонек в окошке.
Темная сила, сковавшая душу Николая, принуждала его не щадя наносить раны. Но этот огонек, который все еще теплился внутри, смягчил сердце молодого человека.
Николай приблизился к Варе, и вот уже он пал пред ней на колени, все еще не поднимая головы. Будто исповедуясь, спросил он у Вари:
– Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?
Не ожидая такого шага со стороны Николая, Варя опустилась подле него. Она обхватила руками его лицо и подняла голову. Взгляды их встретились. Чувства сменяли друг друга с бешеной скоростью, и вместо ненависти появилось отчаяние.
– Я прощу тебя. Но ты должен сказать, что случилось с тобой, – на выдохе прошептала Варя.
– Я полюбил другую, – тихо молвил Николай, убрал руки девушки и встал на ноги.
Сделав несколько шагов по комнате, Николай продолжил:
– Прости, что раньше не сообщил тебе это. Я не хотел ранить тебя, а теперь понимаю, что сделал еще хуже. Более говорить не о чем. Прости и прощай.
Закончив, Николай развернулся и вышел из комнаты. Варвара так и осталась на коленях, оглушенная ожидаемым, но ужасным признанием. Она хотела, чтобы он сказал правду, и он это сделал. Теперь все кончено.
Варя встала и медленно побрела к выходу. Пересекая границу поместья, девушка обернулась и в последний раз посмотрела на дом. Дождь лил не прекращая, но Варвара не чувствовала ничего, кроме странного всепоглощающего отчаяния.
Тени снова сгрудились вокруг нее в плотное кольцо. Мокрая от дождя и слез, девушка зашла в свой дом и прошла в покои. Она открыла шкаф, в котором хранилось подвенечное платье, и надела его кое-как. В комнате матери висело большое зеркало, и девушка зашла туда посмотреть на себя.
Отражение в зеркале шокировало Варю. На нее смотрел кто-то ей неведомый и совершенно чуждый. Она расплела косу и распустила длинные мокрые волосы. Затем она вышла в сени, и ничего не сказав горничной, покинула дом.
Дождь продолжал лить как из ведра. Варя добрела до конца улицы и посмотрела в сторону реки. Она вспомнила, что Никола любил встречать там рассвет в одиночестве. Девушка никогда не нарушала его покой, но сегодня ей захотелось поменяться с ним местами и побыть у реки одной.
Босая, в белом подвенечном платье, грязном по колено, она брела по тропинке. Если бы ее кто-то увидел, то решил, что это призрак. Темно-серое, почти черное полотно неба нависло над полем. Молния сверкала совсем рядом, от грома содрогалась земля.
В душе Вари больше не было страха. Она просто хотела пойти к реке и увидеть рассвет, который каждый день отражался в сине-зеленых глазах Николы. Разум отчаянно боролся с безумием. Тени, обретшие плоть, сопровождали несчастную невесту как палачи, ведущие смертника на плаху.
У бугра Варя взглянула на небо и увидела впереди тонкую красную полоску рассветного солнца. Река свысока показалась спокойной, чистой и непорочной. Только она могла смыть грязь, оставшуюся в душе девушки после разговора с Николой. Только река могла спасти ее от бесов, столпившихся позади, поджидающих случая забрать ее в пекло.
Девушка прошла вниз к воде. Здесь когда-то давно она и ее подруга Соня гадали на суженого. Происходило это зимой. В тот морозный вечер девушки взяли с собой топор и прорубили отверстие в реке, а затем рассматривали отражение в ней. Фантазия юной девушки разыгралась и показывала все, что она хотела видеть. В темных водах отражался молодой красивый человек, и это был Николай.
Оказалось, что река врала. И судьба, обещанная ей, призрачна и обманчива. Река не показала, что ждет ее жестокое предательство. Предательство – один из самых страшных пороков человека, верно молвил Всеволод. Всего-то день назад он говорил ей это, и снова чудилось, что прошел не один год. А вот девчушкой у реки она была будто еще вчера, и жаль, что в тот день ей не открылась вся правда.
Коснувшись ногой воды, Варя ощутила тепло. Река действительно была теплой и приятной. Медленно она стала заходить в воду и погружаться все глубже. Оказавшись по пояс в воде, она остановилась. Ей чудилось, что кто-то зовет ее по имени. Голос был не таким шипящим и размытым, как у теней, но заглушался деревьями.
– Вздор, – прошептала Варя, не желая смотреть на берег и видеть, как бесы взирают на нее черными пустыми глазницами. – Я вам не достанусь.
