Ведьма

– Никола, – спокойно произнесла Руслана, – как быстро ты позабыл, какие мысли терзали тебя этой ночью. Ты знаешь сам, что не безумие мое испугало тебя, а что-то большее, чего ты не можешь увидеть, но в силах почувствовать. Ни служитель церкви, ни ученый лекарь или кто-то другой не сможет помочь мне. Остановить это невозможно. Если ты не закуешь меня в цепи, будешь сам повинен в страшных последствиях, что могут случиться. Не от праздной скуки или от нежданной прихоти прошу оставить меня здесь, а потому что это сделать нужно. Пока я могу сдерживать это, прошу, иди же поскорее, беги к кузнецу!

Последние слова Руслана прокричала. Она опустила голову на колени и сильнее сжала руками кожу. Николай, которого внезапно охватил дикий страх, вышел из подвала и запер дверь. Он непослушными ногами добрел до конюшни и оседлал коня. Кузница находилась недалеко, но идти туда у Николая просто не было сил.

Разговор с кузнецом был короткий. Немного сбивчиво помещик попросил его сделать прочные цепи и кандалы. Удивительно, но кузнец достал для помещика как раз такие цепи, которые он заказал.

– Их ковал и оставил Всеволод. Он сказал, что вы сами придете за ними в назначенный час.

Погрузив цепи в мешок, а мешок на коня, Николай поскакал к поместью. Он лично прикрепил цепи к надежному креплению в стене и заковал девушку в кандалы, хотя руки почти не слушались его.

Николай сделал все, о чем просила Руслана, и, чувствуя себя тюремщиком, покинул подвал. Не в силах объясниться с сыном, он попросил Катерину остаться с ребенком этой ночью, а сам заперся в кабинете, поставил перед собой бутылку самогона и стал пить. Больше всего на свете Николай желал, чтобы бесследно минула ночь, а утром все оказалось просто неудачной и глупой шуткой.

Глава 12. Подвал

Руслана осталась в подвале и эту, и последующие дни и ночи.

Как только солнце заходило за горизонт, дом словно оживал. Стены стонали и шептались между собой. Тьма разрасталась, окутывая каждый уголок поместья паутиной безысходности и отчаяния.

В поместье больше не было слышно смеха и веселых разговоров. Привычную жизнь дома как старое платье, разрезали на части и перекроили. Николай Николаевич чувствовал эти изменения как никто другой. Все ночи подряд он безуспешно пытался уснуть, ища утешение на дне бутылки самогона или сладкой наливки. Управление поместьем он негласно передал Федору, а сам днями и ночами сидел в кабинете, прислушиваясь к жутким перешептываниям, сводившим с ума.

Будь он хоть каплю слабее, то уже лишился бы рассудка. Возможно, сказался сильный характер отца, который Николай частично перенял, или была на то иная причина. Но, даже пребывая в центре пекла, как выражался помещик, его разум не сдавался.

Николай каждый день на рассвете и перед закатом спускался к Руслане. Он умолял ее рассказать, что с ней происходит, что творится с домом, но Руслана упрямо молчала. В заточении она похудела еще больше, превратившись лишь в слабую тень.

Однажды, когда Николай вечером навестил жену и с завидной настойчивостью попросил ее признаться во всем, покаяться и подняться в свои покои, Руслана вдруг сказала:

– Ты еще не знаешь, Никола, что будет дальше. Ты даже не ведаешь, кого впустил в свой дом одним майским дождливым днем. Если бы не твоя любовь, Никола, тебя бы настигла участь еще печальнее. Иди, и хорошенько помолись своему богу, чтобы он помиловал тебя за все грехи.

– Ты не в себе, Руслана. Каждый день Витя спрашивает о тебе, а что я могу сказать? Что приковал тебя к стене железными кандалами?! Тебе нужна помощь!

– Он не станет тебя винить, когда узнает правду. Приведи его ко мне завтра в это же время. Я расскажу ему новую затейную сказку. Принеси мне моток ниток, который лежит в моем сундуке. Я сплету сыну науз, который сможет защитить его в ту минуту, когда страшная опасность нависнет над ним. Сделай все, как я велю, если ты и вправду любишь меня. Помощь мне не нужна. Никто кроме тебя, Вити и Катерины не должен пересекать порог поместья, пока я дышу.

Николай схватился за голову и от бессилия застонал. Он чувствовал, как глубокое отчаяние терзает его душу на части. Покинув подвал, он снова пошел в кабинет. Надежда на выздоровление жены была такой призрачной и невесомой, что шансов на чудо не оставалось.

Как взять себя в руки, как вернуться к работе и выполнять свои обязательства, Николай не знал. Раз в несколько дней он заглядывал к Федору в конторку. На письма, доносы, на неотлагательные вопросы он отвечал кратко; иногда говорил, что ему все равно. Снова мир Николая, на этот раз построенный вместе с Русланой за годы супружества, трещал по швам и рушился. Снова Николай не понимал, с какого момента в его жизни взяло верх несчастье.

Поздней ночью того же дня, как состоялся разговор с Русланой, Николай отправился на кладбище. На ухоженных могилах отца и матери лежали цветы. Память помещика Николая Афанасьевича и его доброй супруги строго чтили.

Николай, в который раз преклонил колени перед могилами и задал вопрос, мучивший его все эти года:

– Почему вы покинули меня?

Молодой человек знал, что смерть не спрашивает, когда ей явиться. Но больше всего ему не хватало родителей, и боль, будто затихшая, снова вернулась. Никто, даже близкий друг Федор, ученый Тихон Гордеевич или служитель церкви отец Илларион не мог успокоить душу мужчины. Только отец и мать знали, что ему следует делать дальше, и унесли ответ с собой в могилу.

Опустившись челом до земли, Никола закрыл глаза. Он не придал словам Русланы должного значения, не представляя, что может быть хуже положения, сложившегося сейчас. В своем доме он был будто в гниющей тюрьме.

Минуя дом Рогожиных, Николай на этот раз ненадолго остановился. Слишком редко посещали его мысли о Варваре, так редко, что он почти позабыл о ней. Теперь и не вспомнить, что чувствовал он к этой девушке, какие слова говорил. Спроси его сейчас – кого бы выбрал он, зная наперед, что произойдет с ним и Русланой, Николай бы снова выбрал жену. Хоть жизни с ней не было, но и без нее не жить тоже.

На следующий день, хорошенько протрезвев после вчерашней попойки, Николай умылся и выпил чай. Он заглянул к Федору, чтобы завершить важные дела, а потом забрал у Катерины сына. Вместе они поднялись в кабинет, и тогда Николай спросил:

– Сынок, ты же знаешь, что маме нездоровится в последнее время?

Витя кивнул.

– Я вчера разговаривал с ней, и она очень хочет встретиться с тобой.

– Ура! – воскликнул Витя. – Я увижу мамочку!

– Да, сынок, только перед вашей встречей мне нужно кое-что тебе сказать. Мама сейчас сидит одна в темной комнате, потому что… – Николай запнулся, не зная, как лучше объясниться с сыном. – Потому что она сама так пожелала. Не пугайся, когда увидишь ее, мама похудела и выглядит уставшей. Но скоро она поправится и станет такой, какой была прежде.

После недолгой паузы Николай продолжил:

– А еще у мамы на руках железные браслеты, чтобы она не навредила себе и другим людям. Но ей не больно.

Витя внимательно слушал отца. В свои восемь лет он был невероятно умен и мог скрывать истинные чувства. Встречу с матерью он сильно ждал, но не показывал этого отцу. Выслушав родителя, он отправился играть в комнату матери. В назначенное время за ним пришел отец, и они спустились в подвал.

До заката оставалось менее часа. В подвале было слишком темно, пришлось зажечь свечи. Увидев мать, сидящую на полу, в сером потертом платье, ужасно худую и бледную, Витя закричал: «Мамочка», и бросился ей в объятия.

Руслана прижала сына к себе и, погладив его по голове, сказала:

– Сынок, наконец-то мы встретились. Я так скучала по тебе, мой родной.

Никола положил моток ниток у ног Русланы и поспешил удалиться. Теперь мать и сын остались одни.

– Ты у меня уже такой взрослый, – сказала Руслана, не прекращая обнимать сына. – Не могу поверить, что в следующем году тебе исполнится девять лет. Как ты думаешь, это много?

– Охранять и защищать тебя, мамочка, я могу уже сейчас! – с гордостью воскликнул Витя.

– Нет, – сказала Руслана, – это я должна оберегать тебя. А ты, когда вырастишь, будешь беречь свою любимую женщину, как папа меня.

– Отец не обижает тебя, мама? – спросил Витя, глядя матери прямо в глаза.

– Нет, конечно! – поспешила заверить сына мать. – Он любит меня очень-очень сильно.

– Тогда почему ты сидишь здесь, а не в своей комнате? Почему мы не гуляем во дворе, как раньше?

– Потому что пришло время мне быть здесь. Случается так, что нужно жертвовать собой, чтобы спасти родных людей.

– Мам, ты ведь не злая, да?

– Для тебя я самая добрая на свете, – Руслана улыбнулась. – Помнишь, я раньше рассказывала тебе сказки? Хочешь, я буду рассказывать их снова?

– Да, мне очень нравились эти истории.

– Тогда слушай. Недавно ко мне в подвал заглядывал ворон и рассказал еще одну историю о двух девочках – родных сестрах, что были похожи как две капли воды. Слушай же меня внимательно.

В этот вечер Руслана начала рассказ о девочках, которые родились дождливым майским днем. Их бабушка когда-то в награду за свой дар пообещала отдать свою главную ценность. И эта ценность была человеческие жизни. Ровно тринадцать жизней стоило уплатить ее роду, чтобы рассчитаться за силу, дарованную ей. Цена оказалась слишком высокой, и внучки ее не должны были выжить, но вопреки всему родились и выросли крепкими и здоровыми. Когда пришло время, бабка померла, уплатив еще одну жизнь, а девочки отправились в место, где начиналась другая история. Туда, где жил великий народ на верхушках деревьев.

Пока Руслана рассказывала сказку, она плела в руках браслет из ниток, что принес Никола и ниток старого науза мальчика. Когда солнце уже почти зашло, за сыном пришел Никола.