Лечение творчеством

«Удивительное дело – за окном читального зала жара, а уходить не хочется. Несколько страничек милого рассказа заставляют задуматься, понимая при этом, что подобная “задумчивость” целебна… Мне очень понравился рассказ “Рыжая”. Он легкий и прозрачный, как солнечный свет, и в то же время мудрый. Появилось чувство, будто я поговорила с очень хорошим человеком, преданным другом, появилась надежда на встречу с человеком, который меня поймет» (А.Л., 20 лет).

Моделирующая (предвосхищающая) функция. Моделирование выражается в том, что на пропедевтическом этапе работы возникает своего рода соавторство пациента и психотерапевта, когда больной «намекает» врачу на оптимальные для себя формы предстоящего лечения, что является большим вкладом в методику, обогащает ее. Так, П.А. (25 лет), дает свою стратегию будущих занятий через анализ повести К. Паустовского «Золотая роза», специально подобранного для него:

«Паустовский говорит, что вдохновение – строгое рабочее состояние человека. Процесс лечения, если его рассматривать как творческий процесс, уже сам по себе должен доставлять радость. Буду считать занятия в группе – творческим делом».

Неоценимо в этом плане произведение Б. Шоу «Пигмалион», представляющее собой заданную художественную модель ситуации лечения. При этом анализе фактически все пациенты идентифицируют себя с главной героиней пьесы – Элизой, проявляя при этом индивидуальное отношение как к самому процессу обучения (для нас – лечения), так и к учителю (психотерапевту) – Хиггинсу.

Анализ произведений с точки зрения связи с последующими этапами методики приводит, как уже говорилось, к пониманию самим пациентом личностной основы заикания и, следовательно, необходимости огромной работы над собой:

«Первой аналогией, возникшей после прочтения “Песни об органисте” М. Анчарова, был сеанс, ибо на нем совершается восхождение от лилипута до Гулливера в речи. Однако процесс преодоления – трудный процесс. И исполнение Баха, заставившее слушателей плакать и давшее повод для эмоционального потрясения, – есть результат огромной предварительной работы и ступень к достижению новых вершин мастерства» (А.О., 19 лет).

Следует отметить, что пациенты затрагивают в своих аналитических сочинениях темы, которые впоследствии будут неоднократно обсуждаться в совместных психотерапевтических беседах.

Коммуникативная функция. Как уже было сказано выше, пропедевтический этап является началом общения между пациентом и психотерапевтом, причем общения именно диалогического: желание высказаться – желание выслушать; желание объяснить – желание понять; установка на лечение – установка на помощь и т.д., что своеобразно обогащает присущие процессу общения взаимоотношение, взаимообращение, взаимопознание (Бодалёв, 1983).

Эффективность этого этапа в ряде его функций объясняется тем, что он построен как диалог пациента и психотерапевта, причем такой диалог, где «речевая инициатива», бесспорно, находится в руках больного. Диалогизм ситуации создается тем, что пациент знает наверняка, уверен, что его высказывания будут выслушаны. Поэтому он, обращаясь к читателю (психотерапевту), ведет с ним беседу, советуется, делится самыми сокровенными мыслями, чувствами, предположениями и т.д. Доказательством служит тот факт, что в некоторых случаях анализы произведений построены отдельными пациентами в форме разговорной речи – с прямым обращением к адресату («Здравствуйте, Юлия Борисовна, Наталья Львовна… », «Не знаю, насколько это верно…» и т.д.). Впоследствии и сами пациенты отмечают диалогичность протекания библиотерапевтического этапа и выводят особую формулу такого общения, где автор произведения – посредник между пациентом и психотерапевтом:

Таким образом, подчеркивается момент своего рода суггестии. По словам Д.С. Лихачева, соучастие читателя в творческом процессе – существенная сторона художественного произведения. От этого зависит не только эстетическое наслаждение, но и его, читателя, убежденность.

Автор, как бы выступая в роли психотерапевта и носителя определенных ценностей, позволяет читателю самому приходить к нужному выводу. При этом сам факт такой суггестии может иметь как опосредованный (через образ, поступки героя, композицию, основную идею произведения), так и непосредственный (через прямые высказывания, суждения, афоризмы автора) характер.