Папа на сезон

– Нет, то, что из готового осталось не проданным.

Немного отлегает. Ну хоть так.

– Ты откуда? – спрашивает меня девушка, называю город, она кивает.

– С деньгами туго?

– Вроде того, – вздыхаю в ответ.

– Ну тогда тебе стоило не Ялту выбирать для жилья. Здесь цены ого-го какие, самый дорогой город в Крыму.

– Значит, переберусь куда-нибудь, – пожимаю плечами. Накатывает легкая усталость, но такая приятная, хочется просто слушать море и ни о чем не думать.

– Ладно, – говорит Аня, – можешь пока остановиться у меня.

Вот так я и оказываюсь в палатке над Ялтой. И поначалу все даже неплохо, Анька заядлая туристка, мы много гуляем, ездим по ближайшим достопримечательностям, а потом у меня крадут кошелек вместе с паспортом. На шестой день пребывания, когда, казалось бы, еще отдыхай и отдыхай. Пока я плачу, представляя, как звоню матери, чтобы выпросить денег, Анька сидит рядом, изредка похлопывая меня по спине.

– Мать мне откажет, – всхлипываю я в который раз. – Она и так не хотела меня отпускать.

– Ладно, доедешь стопом, сейчас сезон, добрых людей полно. Немного денег наскребем в дорогу.

А потом мы видим эту дурацкую перетяжку у отеля, и у Аньки в голове рождается сия сумасбродная идея. Она вообще генератор подобного, наверное, поэтому и умудряется все лето жить на юге почти без копейки в кармане. Но я не она, у меня не только фантазии такой нет, но и напористости и наглости.

Только вот именно я иду сейчас по дороге на звук музыки и голосов, и страшно мне до чертиков.

Отель шикарный, выглядит очень стильно. Но сейчас мне не до рассматривания окружающего. Я вклиниваюсь в толпу отдыхающих около бассейна. С одной стороны, мне страшно оказываться среди людей, с другой – их действительно так много, что вряд ли кто-то вообще заметит мое присутствие, ну или сочтет его неуместным.

Играет музыка, отовсюду несутся голоса и смех. Со стороны бассейна то и дело слышатся крики и всплески, народ купается. Напротив танцпол, тоже пользуется спросом, судя по количеству танцующих. Но меня интересует стоящий чуть в стороне шведский стол. Уже через несколько шагов в ноздри начинает пробиваться запах еды, он такой яркий, манящий, что я невольно чаще начинаю вдыхать, ускоряя шаг. Основная часть народа тусуется возле бара рядом, а тут вполне свободно.

Стараясь выглядеть непринужденно, беру тарелку и накладываю себе поесть, приглядывая то, что можно будет унести в сумке для Аньки. Однако судьбе было не угодно накормить меня. Отхожу в сторону, туда, где находятся столики, а чуть поодаль уютные плетеные кресла с крышей от дождя. Они в полутьме, так что даже непонятно, есть там кто или нет. Столики пустуют, только в углу парочка, которая больше целуется, чем ест. Точнее, пьет, потому что кроме напитков перед ними ничего нет. А, плевать. И вот, как только я собираюсь отправить салат в рот, появляются они.

Два парня лет двадцати пяти плюхаются за мой стол напротив, одаривая пьяными улыбками. Да и глаза тоже не очень трезвые. И вообще, они мне не нравятся. В плане, сами парни. Есть в них что-то такое презрительно-насмешливое, отчего сразу мне чудятся неприятности.

– Слушай, красавица, – заявляет один, разглядывая меня. – Мы тут с другом поспорили, утоли наш интерес.

Я молчу, ожидая в напряжении продолжения.

– Мой друг говорит, что ты из персонала гостиницы и забралась на вечеринку под шумок. А я вот считаю, что уборщица должна понимать, какие у нее могут неприятности в случае чего. Ну и реши она забраться на такое мероприятие, озаботилась бы тем, чтобы на ней было платье не с рынка. Так что, разрешишь наш спор?

Мне кажется, я должна сидеть пунцовая от стыда, но мне становится так страшно, что с лица наоборот уходят все краски. Сжимаю в руках вилку, а потом аккуратно, медленно кладу ее на стол. Еще не хватает, чтобы кто-то посчитал, что я могу ей воспользоваться.

– Я не понимаю, что вы имеете в виду, – говорю, стараясь выглядеть естественно, даже подбородок вздергиваю, хотя вряд ли выгляжу обиженной. А вот испуганной наверняка.

– Ну вот, она не понимает, – еще более насмешливо вздыхает второй, обращаясь к своему другу. – Может, покажешь свой билет, красотка?

Последнее слово он произносит таким тоном, что ясно: в его представлениях до красотки мне далеко. И хотя я считаю себя вполне привлекательной девушкой, сейчас внутри расползается обида. Встав, закидываю на плечо сумку.

– Оставьте меня в покое, иначе придется пожаловаться на вас администрации, – говорю как можно увереннее, чем вызываю только смех. Ладно, нужно просто уйти, затеряться в толпе, и все. Эти пьяные ребята забудут о моем существовании через полминуты. Однако уйти я не успеваю, один из них хватает меня за запястье, выворачивая его к свету ладонью вверх.

– Здесь нет, – он перехватывает вторую руку, – и здесь нет. Ну надо же, может, тебе на груди печать поставили?

Они снова смеются, а я замечаю на их запястьях печати. Видимо, их ставят на входе при предъявлении билета. Вот черт, ну чего они ко мне пристали, спрашивается?

Пытаюсь вырваться, но получается так себе. Они тянут ко мне руки, явно намереваясь продолжить издевательства.

– Пустите, – кидаю резко и громко, плевать, что услышат или раскроют мое нелегальное присутствие, сейчас я куда больше боюсь за саму себя.

– Отпустите девчонку, – слышу сзади голос и чувствую, как хватка парней ослабевает. Однако легче ненамного, еще неизвестно, с кем мне теперь придется разбираться?

Оглянувшись, вижу, как из плетеного кресла поднимается мужчина. С нашей позиции мне виден только силуэт, а вот мы перед ним как на ладони. Стою, наблюдая, как постепенно фигура выплывает из полутьмы. И просто замираю. Он высокий, молодой и красивый. Такой красивый, аж зубы сводит. Я бы назвала его совершенным. Простая белая футболка без рисунков подчеркивает мускулистое тело, широкие плечи, сильные руки. Правильные черты лица: прямой нос, светлые глаза, легкая небритость, светлые волосы небрежно уложены на голове. Он идет на нас абсолютно расслабленной уверенной в себе походкой, и с каждым его шагом чувствую, как растет напряжение в парнях. Господи, мне тоже начинать бояться? Кто он, в конце концов, такой?

Кто бы ни был, но через пару мгновений мужчина оказывается возле нас. Я чувствую запах приятного дразнящего парфюма, смешанный с запахом алкоголя и мяты.

– Да мы чего, – начинает бормотать тот, что меня хватал, – она без приглашения, ну мы и решили…

– Просто свалите, – говорит мужчина, на вид ему лет двадцать семь, и хотя между нами такая разница, я не могу отвести восхищенного взгляда. Парни быстро уходят, продолжая что-то бубнить уже себе под нос. Мужчина переводит взгляд на меня, и теперь моя очередь пугаться.

– Есть хочешь? – спрашивает он таким тоном, словно констатирует факт. Вот теперь мои щеки начинают алеть. Но я по странной причине не могу соврать. Словно он сканер, который считывает правду и ложь. Молча киваю, пряча глаза.

– Пойдем, – он берет меня за руку, я вздрагиваю от прикосновения.

Его ладонь горячая и большая, моя ладошка просто утопает в ней. Он все так же расслабленно следует прочь от основного места действия, а я иду, отчаянно кусая губы, не зная, правильно ли поступаю. Да какое правильно? Неизвестный мужчина тащит меня, не пойми куда! Нужно прямо сейчас вырвать руку и бежать без оглядки. Возможно, они не успеют выследить меня в толпе, я юркну обратно между решеток на улицу, а там уже спасение.

Но вместо этого я молча иду за мужчиной, словно он меня загипнотизировал. Мы оказываемся в просторном фойе гостиницы, и к нам подходит охранник. Мои ладони потеют, а сердце замедляет ход. Вот что я за дура! Сейчас он сдаст меня охране, а если они вызовут полицию? У меня даже паспорта нет…

Но мужчина только кивает охраннику, тот хмурится, оставаясь на месте, в то время как мы пересекаем холл с ресепшн, за которым скучают две молоденькие девушки. При нашем появлении они выпрямляются и натягивают на лица улыбки, направленные исключительно на мужчину и обещающие ему райское блаженство в режиме 24\7.

– Номер есть свободный? – задает он вопрос.

– Для вас найдем, – одна кивает, вторая начинает увлеченно рыться в компьютере. – Вам какой надо, Демьян Александрович?

Вот это имя. Демьян. Я пробую его на вкус, мысленно произнося. Оно такое манящее, но при этом уютное и порочное одновременно. В этих мыслях я упускаю остальной разговор, и только когда мужчина тянет меня за руку, прихожу в себя. Девушки смотрят с презрением и завистью одновременно, и причина, по всей видимости, в моей ладони, что сжимает их… начальник?

Мы делаем пару шагов в сторону лифтов, когда Демьян оборачивается и говорит девушкам:

– Принесите в номер полный ужин из ресторана и бутылку красного вина, – называет марку, которая мне ни о чем не говорит, я все это время старательно молчу, пряча взгляд.

И только когда мы оказываемся в лифте друг напротив друга, осмеливаюсь посмотреть мужчине в глаза. Во-первых, понимаю, что он пьян куда больше, чем я думала, просто умеет держать себя в руках. А во-вторых… во-вторых, он рассматривает мой сарафан. Даже не стоит строить иллюзий, что его заинтересовало тело под ним, взгляд говорит сам за себя: он смотрит на мою одежду точно так, как те двое, что пристали ко мне за столом. С долей пренебрежения и отвращения. Мне невольно хочется прикрыться. Ну что такого, обычная тряпица на лямках, да, возможно, яркого цвета, но не настолько же, чтобы человека унижать за это?

Лифт звякает, и я резко отворачиваюсь, направляя взгляд на открывающиеся створки. За ними коридор, застеленный ковром, мягкий свет ламп заливает пространство по всему периметру. На этот раз Демьян не берет меня за руку, словно понял: я никуда уже не денусь. Иду следом за ним, чувствуя себя все более неуверенно. Зачем я вообще здесь? Зачем он меня тащит в номер отеля, заказывает ужин? Что за странная благотворительность?

Обхватив себя руками за плечи, останавливаюсь рядом с мужчиной возле двери номера. Он быстро открывает ее магнитным ключом, мы проходим внутрь. Номер шикарный, даже ничего и не скажешь больше. Просторный, в светлых тонах, на полу мягкий палас, возле окна столик с креслами вокруг него, а у стены… Огромная двуспальная кровать. Демьян, пройдя, садится на ее край, а потом ложится на спину, раскидывая руки в стороны.

– Поганый день, – слышу, как он шепчет, закрыв глаза. Я по-прежнему стою посередине номера, обхватив себя руками. Проходит не меньше двух минут, прежде чем мужчина открывает глаза и снова садится. Окинув меня быстрым взглядом, делает жест рукой, добавляя:

– Иди сюда.

Я медленно приближаюсь, чувствуя нарастающую дрожь в ногах. Но когда оказываюсь на расстоянии метра, замираю. Он сидит, рассматривая мое тело, взгляд до лица даже не поднимается.