Принцип иллюзии

Пашка опять позвонил с утра. Непонятно, как при ночном образе жизни он умудряется по утрам быть огурцом. Я пила кофе, вяло листая ленту новостей.

– Ну что, совратительница мрачных фрицов, как ночь прошла?

– На высоте, – буркнула я, но никого не обманула.

– Что, ничего не было? Вы до номера не дошли?

– Дошли. Но потом все пошло не так.

Пашка придурковато захихикал, вот вообще непонятно, зачем я терплю этого парня в своей жизни?

– То есть секса не было?

– Не было. Но я только рада. Этот фриц вообще не в моем вкусе. А при более близком знакомстве он оказался и вовсе гадским. Давай закроем эту тему, расскажи мне что-нибудь интересное.

– Что может быть интересного в нашем городишке? – хмыкнул Пашка. – По мне, так самое веселое было вчера в «Медальоне». Хотя вот я прочитал, что вчера вечером нашли труп мужика. Бомж какой-то умер от сердечного приступа.

– Это так интересно, конечно, – согласилась я.

– Просто у него в руках была бутылка дорогущего шампанского. Точнее, она валялась возле тела. Кто-то пошутил, что у бомжа случился сердечный приступ от счастья.

– Паша, ты в курсе, что омерзителен?

– Это не я пошутил, честное слово.

– Зато ты оценил шутку. Значит… – я запнулась, поймав внезапную мысль. – А где нашли мужика?

– В парке Пушкина.

Я нервно сглотнула. Вчера я шла через парк Пушкина и отдала бутылку шампанского бомжу. И что-то слабо верится, что это совпадение.

– Я тебе перезвоню, ладно, мне тут надо… Отойти.

Я повесила трубку, прошлась по кухне и полезла в сеть искать новости. Нашлась даже фотка мужика, и бутылка шампанского возле него. Я похолодела, но почти сразу успокоилась: в статье было четко сказано, что это сердечный приступ и дела открывать не будут. Тем более мужик без места жительства, и мог травануться чем угодно до этого. В общем, вопросов нет.

Но не у меня. У меня их хоть отбавляй. Что же выходит? Я получаю по ошибке конверт с фотографией и местом встречи, и в тот же вечер парня с фотографии хотят убить?

А если нет? Если все-таки у мужика просто сердечный приступ, и никак он не связан с бутылкой?

А если связан? Тогда ни о каком квесте уже разговоров нет. Я стала участницей страшной истории. Вот что – нужно узнать подробности.

Первым делом я отправилась в парк, там ничего не намекало на случившееся. Скамейка была пуста и никому не интересна. Я прошлась, и мне повезло, в дальнем уголке заседал еще один бомж, на вид молодой мужчина, следы подпития несколько затрудняли определение точного возраста.

Погибшего Витьку он знал, хотя и не общались.

– Крепкий мужик был, – заявил, пыхтя в меня дымом от дешевой вонючей папиросы. – Вот так живешь и не знаешь, откуда прилетит.

Я хотела возразить, что тут как раз более-менее понятно, но не стала.

– Он с кем-то близко общался?

– А то. Жил с Любкой, она недавно уехала к себе.

– К себе?

– За Канавкой она живет, там, где железка и гаражи. Только не болтай, что я сказал.

Оставив мужчину, я набрала Пашку, чтобы уточнить, где находится искомое.

– А тебе зачем? – конечно, спросил он первым делом.

– А тебе зачем знать, зачем мне? Что, трудно помочь?

– Не трудно. Канавка – это маленькая речка на северо-западе города. Остановка электрички так и называется: Канавка. Вдоль железки за домами идет дорога мимо Канавки, и там же гаражи.

– Откуда такие подробности знаешь?

– Там типография рядом, друган работал. Тебе туда зачем? Место довольно глухое, говорят, бомжи обитают.

– На Канавку хочу посмотреть.

– Что-то ты темнишь, Вера…

– Все, адьес.

Не то что я не доверяла Пашке, просто хотела сначала проверить, действительно ли мои страхи имеют место быть или я все придумала. Как мне в этом могла помочь сожительница умершего Витьки, я понятия не имела.

Глава 4

Дорога вдоль Канавки оказалась сносной, упиралась в небольшое одноэтажное здание с потертой надписью: «Типография». Кажется, я пошла не туда, потому что, изогнувшись, дорожка влилась в тупиковую широкую улицу с автомобильным движением, которая в свою очередь уходила в перекресток со светофором.

Развернувшись, я потопала обратно, держа курс на видневшиеся крыши гаражей. Вскоре заметила неприметную тропинку, уходившую между деревьев в бок, а потом выводящую к старому деревянному мостику. Перейдя Канавку, я пошла по хорошо утоптанной дороге. По правую руку оказались гаражи, по левую в отдалении за деревьями текла речка.

Логово Любы я нашла только потому, что очень желала. Оно спряталось за разросшимся кустарником, и выдала его протянутая в стороне веревка, на которой висело непонятное серое полотнище.

– Эй, есть тут кто-нибудь? – позвала я, аккуратно отодвинув ветки.

И даже присвистнула. Да тут целое жилище, даже старый полуразвалившийся диван есть. Тряпьем завешено типа стен, оттуда и высунулась дама. Я опять не стала зацикливаться на возрасте. Скажем так, от тридцати до сорока, мне лично такой характеристики вполне достаточно.

– Тебе чего? – буркнула она, потирая покрасневшие глаза и шмыгая носом.

– Я насчет убиенного… В плане насчет Витьки вашего, что скончался.

– Ну… – дама сразу насторожилась.

– Я из газеты. Уточнить хотела. Ходят слухи, что у Витьки проблем с сердцем не было? А тут сердечный приступ…

– И что? – она замолчала, я тоскливо подумала, что так наш разговор ни к чему не приведет, когда дама вылезла из-за полотен ко мне. – Можно подумать, если ты напишешь, кто-то будет расследовать его смерть? Умер и ладно, им только в радость.