Крылья красных птиц 2. Пробуждение пламени

Ну, настучал бы он по башке этому остроухому красавцу (одному или всем сразу), и что бы это изменило? Лика бы только разозлилась. А он как был рабом печати (считай – её рабом), так и останется. Раб не может хотеть поцеловать свою хозяйку. А он – хотел. Просто отчаянно. Он провёл когтями по груди, разрывая рубаху и оставляя на коже глубокие царапины, там, где, сейчас невидимая, таилась проклятая печать. Он содрал бы всю кожу, если б это помогло избавиться от нее. Только печать не на коже, она – в сердце, а сердце не вырвешь.

От таких мыслей захотелось самому треснуться башкой о ближайшее дерево, но тут деревья расступились, и он оказался на берегу. Мысли из головы повыскакивали разом. Все. Потому что такого он не видел ещё никогда. Потому что сразу стало ясно, почему озеро называют озером Тысячи Живых Звёзд.

Эти звёзды сейчас яркими огоньками кружили над чёрной водой, ажурными гирляндами украшали тонкие камышинки и гибкие ветви могучих старых ив на берегу. Светлячки! Да сколько! Никогда прежде он не видел столько светлячков в одном месте. Он вообще светлячков только в Вечном лесу впервые увидал. Тёплые живые огоньки соперничали яркостью с холодным светом россыпи настоящих звёзд в безлунном небе. Тишина стояла такая, что биение собственного сердца казалось оглушительным. Кайдо скинул одежду, осторожно вошёл в прохладную воду (всё-таки уже не лето, несколько опавших листьев парят в неподвижной воде).

Звёзды над головой, живые огоньки танцуют вокруг, потревоженные его вторжением. И отражения и тех и других в тёмной воде. Кажется, будто ты сам паришь в звёздном небе. И все печали и тревоги – ничто перед этой пугающей бесконечностью…

Кайдо выбрался на берег, но возникшее в воде ощущение причастности к тайне не отпускало. Не хотелось уходить. Никуда. Ни домой – в пустую комнату, ни тем более возвращаться на шумный праздник. Когда-нибудь потом он приведёт сюда Лику, а пока он окинул в темноте взглядом возвышавшиеся над ним деревья. Здешним ивам по размерам в человеческом лесу любой дуб позавидует. Подпрыгнул, ухватился за толстую нижнюю ветвь, подтянулся, перебрался выше. Удобно устроился в развилке над самой водой, надёжно спрятанный листвой от посторонних глаз, хотя смотреть на него всё равно некому.

Внизу царило безветрие, а здесь, в кроне, лёгкий ветерок шевелил тонкие спускающиеся к воде ветви, ласково касался мокрой кожи. Сначала это было приятно, потом стало холодно. Пришлось спуститься за одеждой. Царапины на груди уже начали затягиваться, утром от них не останется и следа, а вот порванная рубаха никуда не денется, нужно будет спрятать её, чтоб Лика не увидала. Но сейчас это было не важно. Демон вернулся в облюбованную развилку, устроился полулёжа, опёршись спиной о ствол.

Тишина, спокойствие, пряный запах леса и свежесть воды, ласковый шёпот листвы, мягкое мерцание светлячков. Глаза сами собой закрываются. Хочется спать.

Разбудил его плеск воды, тихие голоса, короткий оборвавшийся смех. Демон открыл глаза и впервые пожалел, что так хорошо видит в темноте. Ибо то, что он увидал, для чужих глаз никак не предназначалось.

Он сразу узнал их – Астани и Нэрри. Кружат рядом в неподвижной воде, мокрые волосы прилипли к плечам, чуть сбито дыхание. Одежда горкой валяется на берегу. Вся. А они… Прикасаются друг к другу. Руками. Губами. Сплетают и расплетают пальцы. Это похоже на медленный танец. Осторожные касания, кружение в воде, поцелуи. Руки взлетают в ночи бледными птицами. Светлячок запутался в тёмных кудрях.

Ему не нужно на это смотреть!

Но демон замер, словно зачарованный. Ему казалось – стоит чуть пошевелиться, и его заметят. И он сгорит от стыда. Ведь говорил же Элиор, что сюда по ночам влюблённые приходят. Какого же он тогда разлёгся здесь спать, да ещё и спрятался, словно специально.

Тут Нэрри тихонько засмеялась, выскользнула из объятий любимого, нырнула. Неглубоко – сверху её светлый силуэт отчётливо виден в тёмной воде. Астани нырнул следом.

Кайдо вскочил, одним прыжком перемахнул на соседнее дерево, спрыгнул на землю, прижался к гладкой коре, прислушался. Вроде бы его не заметили. Хуух… Что за день сегодня такой. У эльфов – любовь, а у него – неприятности.

Домой он вернулся с рассветом. Растрёпанный, в окровавленной порванной рубахе. Лика встретила его на пороге. Назвала дураком, приказала снимать рубаху. Особой силы в приказе не было, но и желания сопротивляться у демона – тоже. Он, не расстёгивая, через голову потянул грязную рубашку, ещё вчера бывшую светло-зелёной. Лика, убедившись, что с ним всё в порядке, ещё раз обозвала демона дурнем и пошла спать. А Кайдо просто был ей благодарен за то, что не стала ни о чём спрашивать.

Глава 4. Шёпот Снега

Лике казалось, что она только успела закрыть глаза, как её настиг мысленный зов Лилас. Эльфийка не объяснила, что случилось, сразу переключившись на кого-то другого, а умений Лики пока не хватало для того, чтоб самой связаться с наставницей (это с Кайдо она могла говорить, когда пожелает, с другими пока не получалось). Но в том, что случилось что-то важное, сомневаться не приходилось, иначе целительница не стала бы беспокоить свою неназванную ученицу после бессонной ночи. Тем более, что и она сама вместе с Велирином тоже была на празднике.

Лика честно попыталась проснуться, но даже умывание холодной водой не очень помогло. Пришлось макнуться в ведро головой, целые ручьи с мокрых волос потекли на пол. Впрочем, эльфийскому дому это только на пользу. Торопливо одевшись, девушка выскользнула за дверь.

В комнате Кайдо царила тишина. Лика поспешила подавить досаду – лазил, зараза такая, где-то всю ночь, а теперь дрыхнет. А она ждала, волновалась и даже позвать его не могла, чтоб он не решил, что она ему не доверяет. А обрывки эмоций демона, которые ей порой удавалось уловить, были такими странными… и менялись, как в калейдоскопе. Удивительная всё-таки вчера была ночь. Она и сама не знает, что сейчас чувствует, где уж тут разобраться в чувствах демона.

Лилас не объяснила, куда идти, но Лика уже научилась чуять наставницу. И сейчас, едва успев приблизиться к покоям эльфийского семейства, уверенно направилась к комнате Арина. Неужели он, наконец, проснулся?

Её догадка подтвердилась сразу же, как девушка толкнула плетёную дверь. Арин-демон повернул ей навстречу лобастую голову. Элиор счастливо улыбнулся. Кроме них в маленькой комнате находились Лилас с Велерином и ещё один незнакомый эльф. И они, в отличие от Элиора, счастьем не лучились.

Лилас заговорила первой, прежде чем Лика сообразила хотя бы поздороваться.

– Подойди сюда, девочка. Извини, что разбудила, но нам нужно кое-что тебе показать.

Лика послушно приблизилась, по знаку эльфийки присела на изогнутую змеёй лавку у стены, закрыла глаза. Лилас коснулась её лба раскрытой ладонью, передавая воспоминание, ранее полученное от Арина.

Темнота, еле разгоняемая чадящим факелом в ржавой подставке. Сырой затхлый воздух подземелья. Решетка, вделанная в камень. И грязные пальцы, сжимающие эту решётку. Человек за ней – молодой парень с диким взглядом и спутанными чёрными волосами (кажется – чёрными, в темноте разве поймёшь, но то, что к ним прилипла паутина – это точно), в одежде, раньше наверняка бывшей богатой, а сейчас превратившейся в не пойми что.

– Знаешь его? – Лилас убрала руку, и виденье растаяло.

– Нет. Откуда? – Лика растерянно покачала головой. – Какой-то пленный аристократ.

– Это Амран Хайдар, наш император, – раздался в её голове незнакомый мальчишеский голос.

Арин! Так эльфам всё-таки удалось снять барьер, мешающий ему нормально общаться. Говорить зубастой пастью невозможно, но обмениваться мыслями эльфов учат с младенчества, а он ещё и у человеческого мага учился.

Так, стоп. Опять её понесло не туда. Сам факт того, что Арин заговорил, затмил собой смысл его слов.

Император! Амран Второй! Грязный и оборванный! В какой-то вонючей яме, которая и на тюрьму (как Лика её себе представляет) не очень похожа. Как такое возможно? Конечно, столичные новости доходят до Первых Холмов с большим опозданием, если вообще доходят. Но весть о перевороте не могла так просто «потеряться». Ведь два года назад, когда трое старших принцев дрались за власть после смерти императора Гайсана Сиятельного, кумушки у колодца чуть ли не тухлыми яйцами кидались, споря кто из них победит. И никто и предположить не мог, что в этой борьбе погибнут все трое, а на престол взойдёт младший, четвёртый принц, который к власти никогда не стремился и никакими особыми заслугами известен не был. Да и вообще в Первых Холмах не все знали о его существовании. Правда, имя у него было знаменитое, и кумушки тотчас сочинили, что его давно покойная матушка, вторая жена Гайсана Сиятельного, опальная императрица Милена, была провидицей, и не зря назвала сына в честь первого императора.

С тех пор особых новостей из столицы не приходило. Ну, жил себе где-то далеко молодой император. Правил как-то. Хорошо ли, плохо ли – в таком захолустье, как её деревня, это ни кого не волновало. Тем более что на жизни деревенских это никак не отражалось.

Лика молчала долго, переваривая новость. Наконец, смогла произнести:

– А это точно он?

– Он, он. Я его два раза совсем рядом видел, – жизнерадостно подтвердил Арин.

– А я играл для него во дворце, – добавил Элиор.

– То есть император Амран где-то в заточении, и об этом никто не знает? – подвела итог Лика. – Теперь, понятно, почему Арина так хотели убить. А кто всё это устроил? И нашествие низших на Первые Холмы – тоже его рук дело?

– Правильно мыслишь, девочка, – словно про себя пробормотал сидящий в высоком кресле у стены незнакомый беловолосый эльф и вновь замолчал, откинувшись на вычурно изогнутую спинку. (А ведь ещё вчера, когда она заходила сюда с Элиором, никакого кресла в комнате не было).

Продолжать он не собирался, и заговорил Велирин.

– Мы не знаем, кто за всем этим стоит. Но, возможно, ты сможешь помочь нам разобраться.

– Я?! Но как? Я никогда не видела императора и не была в столице. Я только на ярмарку в соседний городок несколько раз выбиралась. Больше нигде не была. Ну, не считая, что тут у вас появилась. И то случайно.

– Случайностей не бывает, – задумчиво изрёк беловолосый и вновь замолчал, словно уйдя в себя. А затем внезапно «проснулся»:

– Арин, расскажи нам, пожалуйста, всё, что сочтёшь нужным о том, как ты оказался в этом теле, и что произошло потом до твоей встречи с братом.

– Ну… – замялся Арин, – я же открывал память.

– Расскажи, сынок, – поддержал беловолосого Велерин, – это может быть важно, да и Лика должна это узнать.

– Ладно, – жёлтый демон потоптался на месте, взглянул на своё спящее человеческое тело, отвёл глаза и прижался к коленям брата. Элиор зарылся рукой в густую шерсть на его загривке, успокаивая.

– Я тогда правда ничего не понял. Всё было, как обычно. Учитель принимал очередного посетителя. Им вечно какая-то ерунда нужна – то приворотное зелье, то эликсир красоты, то защитный амулет против козней соседа. Фигня всякая, но денег они больше платят, чем придворные маги со своими странными заказами. Повар во дворе орал на помощника за то, что тот что-то там разбил. Мешал мне заниматься. А я был в своей комнате, учил заклинания, но вслух ничего не читал. Я только почувствовал возмущение всех сил в особняке, попытался поставить защиту, но ничего не успел. Наверное, это был портал. Но временных порталов величиной с дом я еще не видел. Перенос одного человека отнимает кучу сил, а тут перенесли всех вместе с половиной стен.

Я очнулся в темноте, в какой-то пещере, меня здоровым куском двери привалило – а дверь-то дубовая, еле вылез. Наверное, мне тогда повезло. Я оказался в коридоре. А учителя и слуг я нашёл в камере за решёткой. И охраняли их штук десять низших. Я недоделанную защиту в туманный полог преобразовал, и они меня не заметили. Но я не настолько хорошо умею скрываться, чтоб пройти через стаю демонов. И я испугался! Да, я знаю что струсил. Если бы учитель был на свободе, он бы непременно помог остальным. А я не знал, что мне делать. Я просто сбежал. Но я бы привёл потом помощь. Честно. Если бы смог выбраться, – Арин замолчал и виновато оглянулся, но убедившись, что его никто и не думает осуждать, вздохнул и продолжил.

– А потом я нашёл ещё одну камеру. Её охранял человек. Я заметил его первым и усыпил. А в камере был он – император. Он позвал меня. Я не сразу его узнал, но когда понял – обалдел просто. А он спросил, какой сегодня день. Если он этого не знает, сколько же он тут сидит? А во дворце-то всё спокойно, вроде ничего не случилось. Он спросил, умею ли я создавать порталы. Я сказал, что знаю, как это делается, но сам никогда не создавал, да и сил у меня не хватит. А он сказал, что силами поделится. Я сказал, что это опасно, а он – что плевать.

Он держал меня за руки и вливал силу, а между нами была решётка, и я нацелился на дом учителя, но не знал что выйдет. Но портал получился, я видел, как исчез император. А меня что-то сильно дёрнуло, и стало совсем темно.

Очнулся я в этом теле, тоже в пещере, но какой-то другой. Кругом было много разных низших. Я чувствовал, что они раньше тоже были людьми, но, похоже, никто этого не помнил, и знакомых я найти не мог. Некоторые дрались между собой, победители становились вожаками. Их все слушались. Нас держали взаперти, кормили какой-то гадостью. Несколько раз приходил человек. Посмотреть на нас. Я не видел его лица. Но он был сильный. Его все боялись – и демоны, и люди-охранники.