Неотправленные письма

Эта зима так же, как и прошедшее лето, тебя у меня отнимет. Ты снова улетаешь на другую сторону планеты, а я остаюсь здесь. Перед отъездом я покупаю тебе книги, и мы ужинаем в ресторане. Помню, что у меня на плечах была чёрная невесомая шаль с яркими цветами. После ужина мы садимся в машину и уезжаем в сторону дома. Разговор получается настолько глубокий, что я до сих пор помню, как ты опешил от того, что я рассказала. Это сблизило нас окончательно. Роднее быть не могло. Я знала тебя насквозь. И это било по твоим болевым точкам. Этого ты никак не мог себе позволить.

Из личной переписки:

«говорят, что люди сходятся именно потому, что у кого-то из нас есть определённые „ключи жизни“, а у других их нет. мы сходимся для того, чтобы открыть в себе новые ключи, чтобы их активировать. а потом можем на многие годы замолкать, пока не станем нуждаться в друг друге.

у меня с ним так, когда он рядом всё обостряется и становится пиковым. моё с ним активируется и я становлюсь остро слышащей и видящей.

я как будто разгуливаю над пропастью. при этом нахожусь в совершенно наплевательском состоянии, как дурак из колоды таро.»

«я дарила тебе книги. обожала этот священный ритуал. растворяясь в бесконечных книжных полках, я всегда знала, что именно тебе нужно в данный момент для себя открыть.

помню, как подчёркивала тонкой линией карандаша то, что считала наиболее ценным. помню это трепетное чувство, оно ни с чем не сравнимое.

мы редко обсуждали эти книги, вернее единожды, когда я говорила цитатами экзюпери. а ты соглашался, перехватывая мои губы своими, зная, что это слишком болевые точки.

разговор тот, на крутом повороте зимой, нас не заносит, а в голове метель из твоих сомнений и моих слов, так и застрявших где-то внутри, наверное, поэтому о тебе так легко пишется. скажи я тогда тебе ещё глубже, может быть, это что-то изменило. интересно, что спустя столько лет я вспоминаю детали, которые моя память очень бережно от меня вычеркнула, иначе я бы просто рехнулась за эти годы.»

Самолёт снова отбирает наше с тобой время, ты погружаешься в учёбу и попытки не думать обо мне. Получается, как потом выяснилось, паршиво.

«у нас пауза в отношениях. и мне сказать тебе нечего. или слишком много чего накопилось внутри, что никак не может прорваться наружу.

расскажи.

мне не хватает наших разговоров и вечеров. я растворяюсь под твоим взглядом уже несколько лет и совсем не знаю, что с этим делать.

может быть, всё дело в весне?

мне так много раз хотелось сорваться к тебе и говорить с тобой, говорить…»

Мы встречаемся через год. Снова зима. И я через весь город мчусь в твои руки, где лифт поднимает меня в красном платье на этаж бесконечности. Странная встреча на пороге когда-то нашего дома. Застенчивые и потерянные, но влюблённые друг в друга взгляды. Эта встреча оголяет твои переживания и мысли, ты делишься с друзьями тем, что накопилось за год, что сильно тебя беспокоило между нами, откровенно и неожиданно. Я сижу напротив и слушаю, сижу и слушаю… Ты говоришь, что по моим глазам видно всё, ты первый и единственный, кто увидел всё по-настоящему. Я чувствую ещё сильнее, что рядом с тобой все краски становятся ярче, я снова становлюсь остро слышащей и видящей. Это был крик твоего отчаяния. Крик души. Душа требовала вернуться домой. Требовала нас. Душа не хотела никуда улетать и растворяться в жарких лучах солнца чужой страны. Сердце просило броситься в омут с головой. Твоё сердце. Моё только подтверждало. Этой зимой ты попросишь написать меня письмо, которое я так и не решусь тебе отправить.. Странная вышла зима, непохожая на прошлую. Колкая и переломная. Что именно тогда изменилось в нас я не знаю, но годы спустя я найду свои записи с пометкой, что эта зима изменила всё между нами, думаю, что мы стали ещё ближе, потому что ты познал во мне то, что было скрыто ото всех других..

Наступает лето, я принимаю участие на фестивале и впервые засматриваюсь на другого мужчину, это мой шанс тебя не любить. Это шанс научиться жить без тебя счастливо. Мы с ним разговариваем, едим мороженое и смеёмся. Но ты ставишь подножку и прилетаешь, срываешься из аэропорта сразу ко мне и крадёшь моё внимание. Он потом спросит меня «а кто это?» и я не найду слов, чтобы ответить. А он продолжит «можешь не отвечать, так, как смотрит он на тебя, смотрят только влюблённые мужчины». И моё дыхание снова прерывается, я пытаюсь жадно хватать воздух. Укради меня. Забери меня.

«снег между нами растаял только в июле. не нужно было лишних слов или поступков. всё случилось в тишине. мне не хватало твоих рук. хотелось обнимать плечи.»

Ты просишь меня улететь, мы стоим около аэропорта и ты говоришь, что нам нужно улетать, брать билеты без обратного и ускользать. Мы не улетаем, но договариваемся, что осенью поедем путешествовать по Европе. Мир замирает и завидует.

«тебе 22.

ты водишь чёрный кадиллак и обожаешь кофе из старбакс. ты стоишь напротив меня, на улице ночь, и ветер такой сильный, что задирает платье и неприлично целует колени. ты просишь меня сбежать. уехать куда угодно, сесть в самолёт, довериться нашим небесам (почему они оказалась такими жестокими, или это мы напутали явки-пароли?). ты протягиваешь мне руку и жестом показываешь идти за тобой. я никогда не видела тебя таким счастливым и одновременно напуганным. словно тебе нужна была моя рука, как спасательный круг. не тяни, протягивай руку, говорю я себе. в мыслях всё время крутится то, что у нас ещё будет много таких побегов. я шепчу тебе, что от себя никуда не убежишь, а ты смотришь своими каре-зелёными куда-то так глубоко внутрь, что аж сводит живот. словно хочешь добавить что-то ещё, словно знаешь, как я сильно ошибаюсь. но ты молчишь. а я протягиваю тебе руку…»

Примечания