Смятая память

– Прости, – проговорил он, и мы простояли так минут пять, обнявшись и наслаждаясь близостью друг друга, как будто ничто не угрожает нашему безмятежному будущему.

– Давай присядем, милая. – Амайя глубоко вздыхает, словно перед исповедью. – Кэтти, мне нужно многое тебе рассказать.

Не выпуская друг друга из объятий, мы по – удобней устраиваемся на мягкой кровати. Я уставилась в потолок, будто собираюсь увидеть на нем образы того, что предстоит услышать моим ушам.

– Думаю, теперь я готова выслушать все, что ты мне скажешь, ты можешь начинать, – Я поворачиваю голову и целую мочку уха Рафаэля и снова смотрю в потолок.

– Ну что начнем с истории? – С энтузиазмом говорит Амайя, и мне кажется, что в его глазах снова заплясали чертята. Какой же он красивый! Мой Рафаэль!

– Ты говорила, что ничего не слышала о мексиканской мафии, – Я отрицательно машу головой, – Так вот…– продолжает Рафаэль, -Мексиканская мафия, также известная как  ЛаЭме  одна из старейших и могущественнейших тюремных банд США (http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A2%D1%8E%D1%80%D0%B5%D0%BC%D0%BD%D1%8B%D0%B5_%D0%B1%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D1%8B_%D0%A1%D0%A8%D0%90), это мексиканская преступная организация, – начал с истории Амайя, завораживающим голосом.

– Тюремных банд США – тихо, протяжно и с ужасом проговариваю я сказанное Амайя, находясь под впечатлением.

– Так вот, – продолжает Рафаэль, – Мексиканская мафия была создана в конце пятидесятых годов членами уличной банды мексиканцев, заключенных тюрьмы Дьюэл, расположенной в городе Трайси.

– Это же в Калифорнии? – Снова перебиваю я. Ничего не могу с собой поделать.

– Да это в Калифорнии. Основателями банды стали тринадцать мексикано-американцев из Восточного Лос-Анджелеса, несколько из которых являлись членами банды Маравила. Сами себя они именовали Мексиканеми, что переводится с языка науатль как «тот, кто шагает с Богом в сердце». Основателем банд стал Луис «Хуеро Буйвол» Флорес, ранее член Банды Гавайских садов.

– Как интересно, продолжай, – Я вся ушла в историю и начинаю как всегда, когда слушаю интересные рассказы, с помощью своего воображения рисовать лица основателей Банды. Вот передо мной страшное лицо Луиса Флореса, человеческое, но с рогами, в носу которого большущее кольцо. Картинку рассеял голос Рафаэля, продолжающего рассказ, и я приготовилась рисовать других персонажей.

– Несмотря на то, что Мексиканская мафия была отчасти создана, чтобы проявить уважение к цивилизациям Майя и Ацтеков, её главной целью была защита своих членов от других заключенных, равно как и от охранников.

– То есть ее создали с целью самозащиты?

– Не совсем, тюрьму Дьюэл считали «университетом» заключенных, где они могли развивать свои навыки борьбы, ведение дел… эээ…наркобизнеса, если быть точным, и создания оружия, в пределах возможного. Изначально, Луис Флорес принялся вербовать самых жестоких бандитов, с тем, чтобы создать внушающую страх организацию, способную захватить контроль над черным рынком тюрьмы. В ответ на все возрастающее с геометрической прогрессией насилие, департамент тюрем перевел некоторых членов мексиканской мафии в другие тюрьмы, включая и тюрьму Сан-Квентин. Этот ход властей непреднамеренно, но очень поспособствовал мексиканской мафии привлечь, завербовать, подразумевалось одно и то же, новых членов в тюрьмах и учреждениях для малолетних преступников.

– Ну, это уже не есть хорошо, – снова вставляю я реплику. А мое неугомонное воображение рисует уже малолетних преступников-мафиози.

– И вообще, мафия – это не есть хорошо.

– Да ты права, – отвечает Рафаэль, не сильно обращая свое внимание на то, что я постоянно перебиваю его рассказ. Ведь он знает, как я обожаю комментировать то, что привлекло мое внимание. И по моей реакции он видит, что на данный момент все мое внимание сосредоточено на его словах. Амайя продолжает свое повествование.

– Что есть, то есть и на сегодняшний день мексиканская мафия – это организация, занимающаяся вымогательствами, нарко-трафиком и убийствами, как внутри, так и за пределами тюрем и это еще не весь спектр ее деятельности.

– Это ужасно. – подытоживаю я и смотрю на милого, как я его называю, полными ужаса глазами.

– И ты такой же? Убийца и наркоделец? Как же я могла так в тебе ошибаться, я совершенно не разбираюсь в людях! Ты даже не осуждаешь их? Верно? –Кажется еще немного, пара секунд и подушка доживет свои последние минуты, настолько сильно я бью ее кулаками.

– Твой вопрос, который я так опасался услышать, не заставил себя долго ждать.

– Мне надо было изначально задуматься над тем, что ты не рассказываешь подробностей из своей жизни, а я предпочла отдаться чувствам. Оставить тебя загадочным. Я же тебя люблю, тебя, преступника и, возможно – хладнокровного убийцу! О, Боже, зачем я это говорю!

Я оставляю подушку в покое и вцепляюсь в свои волосы, раскачивая голову из стороны в сторону.

– Я боюсь, Рафаэль! Зачем ты меня втянул в это? Я теперь слишком много знаю, по словам твоего отца!

От сказанного меня накрывает холодом, по телу пробежала неприятная дрожь, голос начинает срываться, в горле стоит комок, и слезы готовы покатиться из глаз сию же секунду. Но тут я вижу глаза своего Рафаэля, в них снова боль и я душу слезы, не дав им хлынуть из глаз. Этого я вытерпеть точно не могу и не могу позволить так мучить своего любимого мужчину. Я решаю больше не называть вещи своими именами в отношении деятельности, которой занимается Рафаэль, которому ничего не остается, как только с сожалением смотреть на свою «милую Кэтти».

– Нет, милая, я просто сын своего отца. – Говорит обреченно мой Рафаэль. – Как бы там ни было, но это история моей семьи.

– Что? Ты хочешь сказать, вернее говоришь, что Дамиан твой отец? – Я взмахиваю руками, – Ну прям мексиканский сериал! Моему удивлению нет предела! Как же я сразу не заметила сходства, – сейчас, вспоминая выражение лица Дамиана, я понимаю, что они очень даже похожи с Рафаэлем, но тогда мне просто не могло прийти в голову, сравнивать их внешность. О… я – полная дурра, не замечающая вокруг себя очевидных вещей!

– Да и я не хочу, чтобы тебя это пугало, милая. – Амайя словно смущен своим признанием, но как бы там ни было, оправдываться он не собирается.

– Да, – снова я спешу вставить свое слово, – Но твой папочка, которого, по твоим словам, мне не стоит опасаться, уже перепугал меня до смерти и ею же – моей смертью, мне угрожал в случае невыполнения его, так сказать, поручения! – выпалила я.

Я в очередной раз возмущена до предела. Во мне кипит злость вперемешку со страхом– это коктейль, от которого голова идет кругом не меньше, чем от выпитого стакана русской водки. Все-таки не каждый день тебе дают жизненно важные задания, кажущиеся тебе невыполнимыми. Так стоп! Пытаюсь остановить ход своих панических мыслей. Нужно успокоиться иначе мы не придем ни к какому компромиссу и не найдем выход из сложившейся ситуации.

– Прости, я вспылила, но я вся на нервах! – Я должна утихомирить бурю бушующую в моем разуме.

– Ничего, – Амайя пытается улыбнуться, но его улыбка скорее походит на оскал.

– Я все понимаю. Тебя пугает ситуация и будущее, которое внезапно изменилось в твоем видении, ты ведь не представляла, что отец твоего парня – мафиози и совсем другие картинки рисовала о нашем совместном житии.