Долго тебя ждала

– Об этом мы не договаривались.

– Гораздо лучше бы сработала история с менее эффектной женщиной. Неужели ты не понимаешь?! Наше приложение дает шанс всем! Это наша маркетинговая стратегия. А что продемонстрировал ты, лицо нашей компании?!

– Что?

– То, что на самом деле этот шанс предоставляется исключительно избранным.

– Да это же полный маразм!

– Это правила игры, в которых мы существуем, – прорычала Барб.

– Вот и существуйте. А я этого вдоволь нажрался! – Женя психанул. И сбросил вызов. И черт с ним, если его сместят. Он давно раздумывал над тем, чтобы продать свою долю в Т*. Может быть, он бы давно уже так и сделал. Если бы не боялся, что не сможет создать что-то столь же значительное.

– Плохие новости? – раздался за спиной голос Когана.

– Пока не понял, – поморщился Женя и протянул другу руку: – Ты здесь какими судьбами?

– Нет, вы посмотрите! Он еще и спрашивает…

– А что здесь такого?

– Что?! Да я буквально сгораю от нетерпения!

– И чем же оно вызвано?

– Конечно же, твоей встречей с Мариам! Чем же еще? Ну, колись! Насколько ты обалдел, по шкале от одного до десяти, когда ее увидел?

– Постой. С чего ты вообще решил, что мы с ней встречались?

– То есть ты хочешь сказать, что добровольно отказался от свидания с mari_am?

– Нет, – мечтательно улыбнулся Кравец, – о нет. Эта женщина – лучшее, что со мной случилось… – перед глазами пронеслись картинки их близости. Вот – он теребит ее языком, а вот уже она лижет его, будто он – самое вкусное блюдо из всех, что ей доводилось пробовать. Первый толчок… Он сверху. Еще один – сверху уже она. Осторожно опускается, пробует, а потом срывается в такой галоп, что он чуть было к чертям не стерся. Но какой же это был кайф… Стоп. Одно непонятно, каким боком здесь его школьная подружка?

– Да неужели Мариам так хороша? – растянул губы в гаденькой улыбке Коган. И вот тут, пожалуй, впервые в ушах Кравца заорала сирена…

– Мариам?

– Ну, да. Ты же ее узнал, в конце концов? Правда? Или… Твою в бога душу мать!

Глава 7

Он не узнал. Потому что, мать его так, это было попросту невозможно! Кравец остановился прямо посреди улицы, уперся ладонями чуть повыше колен и, сделав шумный вдох, огляделся исподлобья. А ведь было логично, что она изменятся, да. В конце концов, за прошедшее время изменилось едва ли не всё – они, время, сам город… Здесь столько всего понастроили, что, не знай он этих улочек как свои пять пальцев, не исколеси он их вдоль и поперек на велосипеде – через силу в горку, чтобы потом, отпустив педали – мчаться сломя голову вниз, наверняка бы потерялся. Неизменным оставался, пожалуй, воздух – нежный, звенящий кристальной чистотой воздух, который шел на него с гор, и что-то такое было в нем, в этом воздухе, необъяснимое, будто предчувствие чего-то важного. И так каждый раз весной.

Кравец свернул, вниз по узкой улице, между кое-как понатыканными домами, через старый парк, почему-то перекрытый заборами из сетки-рабицы с прикрепленными на них табличками «Частная собственность. Посторонним вход воспрещен». И вот с чего она вдруг стала частной?! Хоть бы кто ему объяснил.

Женя прошелся вдоль ограды. Нашел в одном месте щель – видать, не он один возмущался отсутствием доступа к морю, протиснулся, осторожно ступая по скользким камням, опустился еще на несколько лестничных пролетов, и только тогда, наконец, его взгляду открылся знакомый вид на неспокойную лазурную гладь с кучерявыми барашками бегущих по ней волн. Где-то вдалеке прощально и так до боли знакомо прогудел теплоход. Теперь уж не мамин, чей-то…

Что его погнало сюда? Память… Перед глазами в хаотичном порядке мелькали цветные кадры из казалось бы давно забытого прошлого. Почему он практически никогда не возвращался к этому времени? Счастливому времени, когда они с Кешкой Коганом, Ромкой Быком и Семой Красновым купались здесь голышом, или когда они в том же составе шатались по раскаленному городу на каникулах, не зная, чем бы еще заняться (время в детстве тянулось жвачкой, не то что сейчас), или школьные дискотеки, или, там, первый звонок? Все их подвиги! Например, операцию по спасению цесарок Мариам, с которых потом началась животноводческая империя Быка. Или же часы, которые они с ним или Коганом проводили, рубясь в компьютерные игры… И ту же Мариам. Почему он практически никогда не вспоминал? Неужели он так хотел стать своим там, за тысячи километров, что перечеркнул всю свою прошлую жизнь, будто она ничего не стоила? Или это было все же неминуемо?

Нет. Скорее всего, нет. Ведь остальные как-то умудрились поддерживать связь. В том же чате в аське. Господи, оказывается, ей еще кто-то пользуется!

– Эй! Мужик, те че, не видишь, что это частная территория? Ну-ка давай, вали отсюда.

Женя обернулся. Перед ним стоял быдловатого вида мужичок в форме какого-то ЧОПа. Спорить с таким было себе дороже. Как и доказывать, что не может стать частной собственностью место, которое еще недавно принадлежало народу. Место, с которым у этого самого народа было связано столько воспоминаний! Кто-то здесь назначал свидания, влюблялся, у кого-то именно здесь случился первый поцелуй, или, напротив, было разбито сердце, кто-то катал в коляске первенца, кто-то прогуливался с пожилыми родителями… Вот кому принадлежал этот старый парк на самом деле. Но черт с ним, как говорится. Он уже насмотрелся. И вспомнил, и заново прочувствовал.

Дорожки здесь были неровными всегда. Какого черта Кравец решил именно здесь прокатиться на новеньких роликах – непонятно. Может, потому, что хороших дорог в их городе в принципе не было. Поначалу как-то еще выходило, а потом колесико попало в выбоину, и он в одну секунду очутился на земле. Сила удара была такой, что Женя, приложившись о землю головой, даже ненадолго потерял сознание. А когда открыл глаза, встретился взглядом с нависающей над ним девочкой.