А в мечтах ты моя

– Что болит?

– П-пальцы. Н-на руках и ногах. Ужас-сно больно.

Семен сжал покрепче руль. И затаил дыхание, протискиваясь все дальше.

– Это скоро пройдет. Ты держись, ага? И выпей кофе, если получится.

Что еще он мог ей сказать? Ничего. В том-то и дело. Что она думала по этому поводу? Он не знал. Ни черта ведь не было видно. И уж тем более ее, на заднем сиденье. Так, лишь очертания фигуры.

Наконец он объехал снежный завал, и дальше стало попроще. Насколько простой может быть езда в снежный буран по горной дороге, когда из-за мыслей и неожиданно проснувшихся чувств на ней почти невозможно сосредоточиться. И вообще…

– Эй, Дуня…

Молчание. Уснула она, что ли? Это плохо или хорошо? Тревога, какой он давно уже не испытывал, а может, и никогда, сковала затылок и перекинулась на тело ознобом.

– Нет. Нет. Быть не может, – раздался с заднего сиденья глубокий медовый голос. Чуть более сиплый, чем он запомнил.

– Чего не может быть? – переспросил Краснов, безуспешно всматриваясь в темную фигуру, свернувшуюся в калачик на заднем сиденье.

– Тебя. Это – галлюцинация. Опять галлюцинация. Или ты мне снишься?

Не выдержав, Краснов включил свет в салоне аккурат в тот момент, когда Дуня, изменив позу, чуть приподнялась на локтях. Их взгляды встретились в зеркале.

– Снишься, – уверенно кивнула она и, вновь отключившись, тяжело опустилась обратно.

Глава 2

– В кошмарах? – он хотел спросить, но в последний момент удержался. Глупо это было, спустя столько лет. Хотя, наверное, ему стоило извиниться. Для себя, в первую очередь. Чтобы легче стало. Ну, и потому что он действительно сплоховал.

А метель все усиливалась… Видимость вообще нулевая. Он боялся пропустить поворот. Поэтому заставил себя переключиться и сосредоточиться на дороге. Огни базы Краснов увидел, лишь когда едва не снес ворота на въезде. А до этого мог лишь надеяться, что едет в верном направлении. Краснов поморщился, выбираясь из салона. Он всю задницу себе отбил, пока доехал. Все же в его средстве передвижения был один несомненный минус – о комфорте вояк разработчики вездехода беспокоились меньше всего. Но он-то что? Он – бывалый. А Дуня?

– Товарищ подполковник! Разрешите доложить! – через бурю навстречу Семену бросился часовой.

– Докладывай.

– Товарищ подполковник, первый отряд благополучно прибыл в расположение части после проведенного учения в горах.

Краснов отрывисто кивнул. Во-первых, потому что он это уже слышал. Во-вторых, Дуня дала ему недостающий повод отвлечься.

Не глядя на пригибающегося от ветра бойца, Краснов распахнул заднюю дверь. Его пассажирка так больше и не пришла в себя. И он все сильней волновался. Оглянулся через плечо, раздумывая, не попробовать ли ему все же прорваться в город? Но тут же понял – это гиблое дело, и проорал:

– Вольно, лейтенант.

Орать приходилось, чтобы в оглушительном реве ветра можно было разобрать сказанное. Осторожно вытащив отяжелевшее тело из салона, Краснов нежно прижал к себе головку девушки. – Ступай к входу. Я пойду по твоим следам. Если начну заваливаться, подхватишь меня, – просипел он.

– Вас понял!

Ноги увязали в рыхлом снегу. Но с его подготовкой и чувством равновесия вероятность падения стремилась к нулю. Что, впрочем, не мешало Семену перестраховаться. Попав в тепло помещения, Краснов шумно выдохнул. Навстречу ему из кабинета выскочил зам.

– Какого… – выпучил глаза, увидев девушку в руках командира. – Потеряшка? Здесь?! В такую погоду?

– Ага. Ее машину привалило. Пошли кого-нибудь за доком. И Бурмистрова ко мне на ковер.

– Санчасть в другом направлении, товарищ подполковник, – решил поофициозничать Гуров.

– Ты хочешь, чтобы я девочку бросил перед изголодавшимися по бабе бойцами?

Отмазка так себе, конечно. Особенно учитывая, что эти самые изголодавшиеся уже высунули свои длинные любопытные носы. Хотя Семен никого из них так и не увидел, чужое присутствие он чувствовал кожей. Пофигу. Краснов даже не притормозил.

У него, как у главного здесь, был свой уголок. Ничего особенного, две комнаты. Спальня и что-то вроде кухни-гостиной. Туда он и направился. Открыл дверь, не разуваясь, прошел через большую комнату к той, что поменьше, и опустил Дуню на кровать. Какой же маленькой и беззащитной она на ней выглядела. Какой трогательно юной.

Краснов включил прикроватную лампу. Спохватившись, взял Дунину аккуратную ножку в ботинке, расшнуровал. Снял вместе с носком. Ее ноги были все еще прохладными, но кожа имела более-менее здоровый оттенок. Краснов провел большим пальцем по высокому подъему. Растер. Стопу, пальцы. С красивым педикюром. Даже пяточки у нее были мягкие, как у ребенка. У него в груди защемило.

Чтобы отвлечься, Краснов замотал ноги Дуни пледом и накрыл ее одеялом. А после сел на тумбочку в изголовье и стал внимательно разглядывать. Кожа, как и в юности, у нее была изумительной. Чистой, без родинок. На ней даже поры, казалось, нельзя было разглядеть. И губы… Он ведь их целовал… когда-то. Веки – такие тонкие, что под ними видны голубоватые вены. И волосы… Шикарные, цвета осени. Поддавшись какой-то совершенно необъяснимой сентиментальности, Краснов осторожно отвел от ее лица медные пряди и только тогда разглядел небольшой шрам у нее на виске. Тот шрам, который однажды ей чуть было не стоил жизни. Тот шрам, который появился не без его, Семена Краснова, участия.

Он с этой девочкой собирался связать свою жизнь… С ней он мечтал, строил планы. А потом все разрушилось. В один момент. И началась совсем другая история, в результате которой ее пришлось выдирать из сердца с мясом. Он с тех пор никого и никогда не любил так… до костей просто.

Прерывая его мысли, кто-то постучал в дверь.

– Войдите!

Краснов поднялся навстречу явившемуся врачу, пожилому подтянутому мужчине.

– Что тут у нас?

Семен вкратце отрапортовал. Иван Сергеевич покивал, поцокал языком. После измерил температуру и давление. И приступил к осмотру кожных покровов. Краснов пытался проявить хотя бы немного такта. Пробовал отвернуться и не смотреть, когда врач осторожно расстегнул пуговички на ее кофточке. Но ни черта у него не вышло. И сколько бы он себя ни ругал, сколько ни обзывал извращенцем, в такой-то ситуации на нее пялиться, заставить себя отвернуться Семен так и не смог.

– Ну, что… Кожные покровы нормальные. Серьезного обморожения я не вижу. Легкие тоже в порядке. И сердце, – кивнул своим мыслям Иван Сергеевич.

– Почему же… – Краснов облизал губы, бросая на ее грудь последний жадный взгляд, – почему же она не приходит в себя?

– Это сон. В ее случае – целебный. Сейчас поставим капельницу, и она проспит до утра.

– Капельницу?

– Так ведь глюкозу. – Иван Сергеевич резким движением вынул из ушей «слушалку». – Не лучше ли ее забрать в санчасть?

– Нет. Не хочу, чтобы посторонние бродили по базе.

А что? Вполне себе ничего оправдание.

– Хорошо. Тогда я принесу сюда?

Краснов кивнул. И нерешительно переступил с ноги на ногу. Теперь, когда он удостоверился, что Дуне ничего не угрожает, он должен был вернуться к делам. Тем более что те не ждали.

– Доложите, когда закончите, – скомандовал он и, не дожидаясь ответа, пошел прочь. Бурмистров – тот самый инструктор по альпинистской подготовке, ожидаемо находился уже в кабинете начальства. Рядом сидел Гуров.

– Капитан…