А если это любовь

Бэлла иронично вздернула бровь, соскользнула взглядом на аж четыре распотрошенных стараниями Дарины пакетика с сахаром, но вслух ничего не сказала. Тишина между ними затягивалась. А Дарина, нет чтобы насладиться ею, выпить свой кофе и молча уйти, зачем-то поспешила заполнить паузу звуками:

– Я никогда не соглашусь на вас работать. Даже если вы на меня пожалуетесь.

– Я? Пожалуюсь? За то, что ты не хочешь на меня работать? – картинно ужаснулась Бэлла. И Дарина чуть не взвыла от отчаяния, потому как каждый раз, находясь рядом с этой женщиной, она чувствовала себя бесконечно глупой и неискушенной провинциалкой. Что бы она ни делала, что бы ни говорила, каждый раз попадала впросак.

– Нет. За то, что я примеряла ваш пиджак и…

– Съела завтрак?

– И за это тоже.

– А ты все же самоуверенная девица. Мне нравится.

– Это я самоуверенная? – искренне изумилась Дарина.

– Ага. Решила, будто представляешь такую великую ценность, что я, желая тебя заполучить, прибегну к откровенному шантажу?

– А вы сейчас, надо полагать, скажете, что это не ваши методы? – разозлилась больше на себя, чем на Бэллу, Дарина.

– Не мои. Если бы ты так уж сильно мне понадобилась, я бы действовала наверняка. Например, написала бы в полицию заявление о краже броши… Эм… Дай подумать… С бриллиантами! Или нет… Лучше колье, чтоб уж наверняка. Как считаешь, кто бы первым попал под подозрение? – щедро сдобрив обычно томный голос металлом, поинтересовалась Бэлла. Дарина судорожно сглотнула. Обхватила двумя ладонями чашку, но даже ее тепло не спасло от пробирающего до костей озноба. Как-то поздно она поняла, на какой тонкий лед ступила.

– Извините. Я не хотела вас… задеть.

– Ты и не можешь. Не льсти себе. А что касается работы… Не поверишь, но у меня отродясь не было проблем с кадрами. Так что выдохни и успокойся. Никто и ни к чему не станет тебя принуждать. Девочки приходят ко мне сами. Выстояв, поверь, огромную очередь. Каждая из них удавилась бы за шанс, что я тебе дала, – каким-то бесконечно усталым жестом Бэлла поправила волосы и отвернулась к окну. И эта усталость так не вязалась с тем образом Бэллы, который сложился у Дарины в голове, что ей стало совершенно не по себе.

– Я п-поняла. Но это не для меня. И вы поймите, пожалуйста.

– Спроси меня, сколько зарабатывает девочка за выезд?

– Мне это неинтересно, – прошептала Дарина.

– От тысячи долларов до бесконечности.

Что на это сказать? Дарина не понимала. Она допила свой кофе и молча вышла из-за стола.

– Всего доброго, Бэлла.

– И тебе не хворать, Шанель.

Во второй раз за это утро Дарина сделала вид, что не заметила прозвища, которым ее наградили. Но когда она под дождем бежала к остановке метро, из пестрой рекламной мишуры, развешанной по городу, взгляд помимо воли выхватывал рекламу именно этого модного дома. Неужели Бэлла правда считает, что она похожа на девушек с рекламных плакатов? Дарина смотрела то на них, то на себя – в залитых дождем витринах, и не находила абсолютно никакого сходства. Хотя, может, Ленка права, и если их приодеть…

От тысячи долларов до бесконечности… От тысячи долларов до бесконечности… – гремело в голове у Дарины в такт стуку колес приближающегося поезда. – От тысячи долларов, мать его так! – Дарина эту тысячу долларов, дай бог, если зарабатывала за месяц работы летом, когда она могла себе позволить пахать в две смены. Во время же учебы эта сумма сокращалась, считай, в три раза. Денег хватало впритык. От зарплаты к зарплате. И до бесконечности она могла лишь думать о том, как ей выбраться из этой непроглядной нищеты, а не, смирившись с ней, как подавляющее большинство, так в этой самой нищете и сдохнуть.

На этажах общаги царило оживление. Студенты, разъехавшиеся на летние каникулы, возвращались. По коридорам туда-сюда сновали вновь прибывшие. Пришибленные первокурсники с квадратными глазами, матерые и расслабленные выпускники… Дарина здоровалась с каждым, а с некоторыми останавливалась, чтобы перекинуться парой ни к чему не обязывающих реплик. Поэтому путь до комнаты растянулся едва ли не на час.

– Есть кто живой? – пробормотала Дарина, открывая дверь.

– Ага. Но, кажется, это ненадолго, – отозвалась Алина.

– Тогда, может, тебе стоит вернуться в больницу? – Наступая на задники, Дарина сбросила кеды и сразу сунула в обувной шкаф, чтобы те не валялись в проходе.

– Я же сказала. Там меня найдут, – раздраженно повторила Алька.

– А ты не пробовала заявить на того, кто это сделал? Глядишь, и он бы оставил свои попытки.

Дарина опустилась на кровать, открыла рюкзачок и пошарила в его недрах, выискивая телефон.

– Шутишь? Стоит мне сунуться к ментам, и все. Можно ставить крест…

– На чем? На дальнейшей карьере?

– А если и так?! – окрысилась Алька.

– Поверить не могу, что ты готова спустить ему это с рук! А если он повторит то, что сделал, с другой? А если вообще убьет? Ты об этом подумала?

– Это будут ее проблемы, не так ли? – криво усмехнулась Алина.

– А ты? Ты не будешь бояться продолжать после того, что с тобой сделали? Понимая, что в следующий раз может быть еще хуже?

Дарина отложила прочь рюкзачок и, подойдя к кровати Алины, уселась рядом, прямо на пол. Она думала, та не ответит. Слишком долгой вышла повисшая в комнате пауза.

– Буду тщательней выбирать. Или найду того, кто возьмет вопросы безопасности на себя.

– Это кого же? – устало вздохнула Дарина. – Сутенёра?

– Фу, Никитина, откуда ты понабралась таких пошлых слов? Скажем так – посредника.

– Знаю я, как эти посредники работают, – буркнула Дарина.

– Ты? Знаешь? Откуда? Ой, я не могу! – Алька захохотала, но очень быстро её хохот перерос в стон. – Твою ж мать. Не смеши. У меня знаешь как болят ребра?

– Я и не думала тебя смешить. Или ты решила, что одна такая классная, кому предлагали подзаработать? – на этот раз пришел черед Дарины злиться. Непонятно, правда, почему ее пробрало, учитывая сомнительность такого предложения.

– Ну, надо же, – Алина даже немного приподнялась на локте, чтобы рассмотреть Дарину получше. – И кто же… кто тебе предлагал?

– Какая разница? Была одна. Дала визитку.

– Как зовут, помнишь?

– Ну, помню, и что?

– И как же?

– Ну, допустим, Бэлла. И что? – повторила Дарина.

– Да ну на хрен. Как это предлагала? Сама, что ли? Ты ничего не путаешь?

– Слушай, Аль, ты лучше ляг! Что вскочила? – забеспокоилась Дарина. – Это вообще неважно. Я не собираюсь соглашаться. И тебе не советую.