Наставник

Я смеюсь. Клянусь, я смеюсь! До слез, в голос. Это истерика. Срыв. Это что-то страшное. То, чего я никогда еще не испытывала. И не думала, что могу.

– Д-да, к-как-то не было возможности, – выдавливаю с трудом сквозь приступы безудержного хохота. По щекам текут слезы, во рту ощущается металлический вкус крови. Похоже, я прикусила язык, когда он меня тряс.

– Ну, ты осторожней будь, че! Мог же и зашибить.

Я смеюсь пуще прежнего, и это отнимает последние силы. Прячу лицо в ладонях и медленно по стеночке сползаю на пол. Коридор действительно тесный. Я сажусь на собственные, еще не успевшие просохнуть ботинки. И смеюсь… Смеюсь.

– Ага. Б-буду! Непременно, – всхлипываю, утыкаясь носом в коленки. Сколько я так сижу? Бог его знает. Из подъезда тянет холодом и подвальным смрадом. Постепенно я прихожу в себя. Поднимаюсь, напоминая себе, что сидя с открытой дверью, рискую нарваться на новые неприятности. Пытаюсь ту закрыть, но короб так повело, что это получается у меня далеко не сразу. Еще и защелка сломана. С трудом удается закрыться на нижний замок. Это слабая защита, я понимаю, что дверь без труда откроется, ударь по ней посильней, да только какой у меня выбор? Я перетаскиваю свой матрас в коридор, ложусь головой к двери, подпирая ее собственным телом. О том, чтобы уснуть, даже не мечтаю. Все, чего я хочу, чтобы утро пришло скорей, но никогда еще ночь не длилась так долго…

На работе на следующий день я рассеяннее, чем обычно. Это, конечно же, не остается незамеченным.

– Что с тобой случилось? – сводит темные брови моя наставница Айна. Вместе с ней – неразговорчивой, тонкой, как тростинка, казашкой, мы рука об руку проработали уже две недели. Мне нравится, как доходчиво и терпеливо она объясняет тонкости работы. Если честно, далеко не каждый здесь готов делиться своим опытом с новенькими так щедро.

– Ничего, – отвожу взгляд. – Извини, я протру это еще раз…

По крайней мере, я надеюсь, что смогу это сделать, несмотря на непрекращающуюся, а лишь наоборот усиливающуюся боль в затылке. От которой, признаться, меня мутит. Ничего-ничего. Уже совсем чуть-чуть осталось. Ресторан закрылся уже больше часа назад.

– Ничего? – Айна недоверчиво хмыкает. Берет мое запястье, обхватывает и с намеком косится на оставленные чужими пальцами синяки. – Знаю я это ничего. Сама с таким уродом пять лет жила. Все думала, исправится… А они не исправляются. Понимаешь? Беги от него, пока не поздно.

– Ой, нет. Ты что подумала? Будто это мой мужик?

– А то кто же?

Я оседаю на стул, обхватываю гудящую голову и, не видя ни одной причины скрывать то, что со мной случилось, выкладываю все, как есть, пока Айна домывает пол.

– Сумасшедший дом. Ну, и что ты думаешь делать? Возвращаться туда?

– Ну, другого варианта у меня нет.

– Ты спятила? А если этот придурок вернется? Или кто-то другой? Контингент, как я понимаю, там у вас своеобразный.

– Это мягко сказано.

Боль в голове становится невозможной. Меня как будто качает на волнах – я то почти отключаюсь, то вновь выныриваю на поверхность. И даже звуки доносятся до меня как сквозь толщу миллионов кубометров воды.

– Пока не поставишь дверь – туда лучше не соваться. Тебе когда обещают поставить?

– Завтра.

– Вот и хорошо. А сегодня ты переночуешь здесь.

– Да ты что? Влетит же!

– Не влетит. Я поговорю с Жоркой. Он мужик нормальный. Прикроет. Ты же не на ПМЖ сюда перебираешься. Всего на одну ночь. Кстати, диванчик в комнате отдыха раскладывается, ты знала?

Я не знала, но сама мысль о том, что я могу куда-то прилечь, с каждой секундой кажется мне все более заманчивой.

– Слушай, ты что-то такая бледная! Ты вообще нормально себя чувствуешь?

– Да. Просто не выспалась, – вру, чтобы еще больше не тревожить Айну.

– Ну, тогда иди уж, ложись. Я сама тут закончу. И с Жоркой поговорю.

Все происходящее кажется сном. Бредом… Абсолютно больная я плетусь к комнате отдыха. Свет уже давно выключен, а там, где еще горит – приглушен, но мне один черт глаза режет. Я залипаю на искрящихся в хрустале люстр ярких отблесках. Голова кружится, огни большого города сливаются в одно ослепляющее пятно. В бреду дохожу до дивана. Опускаюсь на него… И прежде, чем меня окончательно вырубает, я шепчу в темноту глупое:

– Сплю на новом месте – приснись жених невесте.

А снятся мне какие-то кошмары. Снится ворвавшийся ко мне мужик, снится Савва, который почему-то кричит, снятся дерганые официанты, подвыпившие гости, снится Влад. Он белозубо улыбается и наклоняется ко мне, ниже… Ниже… Низ живота сводит сладкой судорогой. Так вот, что такое влечение! Ноздри заполняет его аромат.

– У-у-у, – с моих губ срывается стон.

– Какого черта?! Это еще что такое?

Губы Влада так близко… Невыносимо. Влад. Только вот зачем он меня трясет?

– Вла-а-ад.

– Савва, какого черта у тебя здесь происходит?

Савва? В смысле? Я медленно открываю глаза и, наконец, понимаю, что в мой сон бесцеремонно вторглась реальность.

– Тая? Ты что здесь делаешь? У тебя все хорошо? – за плечом склонившегося ко мне Галича возникает лысая голова Комиссарова. Я касаюсь холодными пальцами висков. Но туман в голове и не думает рассеиваться.

– Все хорошо.

– Тогда какого черта ты здесь разлеглась? – хмурится Влад.

Мысли путаются. Отчетливо я понимаю лишь одно – прямо сейчас мне нужно уйти, чтобы никого не подставить.

– Извините, кажется, я нечаянно уснула. – Я резко встаю, опускаю ноги с дивана и даже умудряюсь сделать несколько шагов, прежде чем понимаю, что все – ноги меня не держат. Узор на богатом ковре начинает кружиться перед глазами, и я падаю, падаю, падаю… Прямо в чьи-то сильные горячие руки.

Глава 5

Пахнет чем-то резким. Похоже, нашатырем. Вонь забивается в нос и выжигает дотла рецепторы. С моих губ срывается протестующий стон. Еще не вернувшись в сознание до конца, я медленно поднимаю непослушную руку и прикрываю лицо ладошкой.

– Тая! Ты меня слышишь?

Голова раскалывается. И да, я слышу. А вот соглашаться с этим вслух не хочу. Наоборот, мне ужасно хочется притвориться, что все еще нахожусь в забытье. Но ведь мои наставники так просто не отступят – того и гляди опять возьмутся за нашатырь.

– Да. Сейчас… Я сейчас встану.

– Да лежи уж, встанет она!

Это Влад или Савва? Мне так хреново, что я не могу разобрать.

– Надо вызвать скорую.

– Не надо! Я в порядке.