Эра сверхлюдей. Сага в двух частях

Но не тут-то было, Томирис не сдастся.

– Мы успешно обороняемся от набегов, владеем оружием, с детства обучаемся, – возмущенно твердила Томирис.

– И все же этого недостаточно.

– У нас есть мутанты, – привела она еще один довод.

– И что, думаешь, они вам помогут? Что они умеют?

– Я, например, хорошо вижу, могу муху подстрелить с трехсот метров. Ночью тоже вижу хорошо, кошачье зрение.

– Аслан огнем управляет. А наш кузнец может вызывать электрические молнии.

– Сильно, – усмехнулся Хан.

– Почему ты не веришь? Мы действительно сильные, и не сомневайся в нас! – она была возмущена до предела, ее голос зазвенел.

– Я видел мир и другие племена, поверь мне, все то, о чем ты мечтаешь, неосуществимо. И Миссия ваш не придет.

– Я тебе не верю, – выпалила Томирис, от досады ей хотелось чем-нибудь в него запустить, но под рукой ничего не оказалось, и она просто злобно пнула землю и пошла прочь.

– Чем ты ее так разозлил? – спросил подошедший в этот момент Аслан.

– Да ничем, – ответил Хан,– просто я, наверно, разбиваю ее мечты.

– Она у нас целеустремленная, если что-то задумала, то держитесь. Если надо, по головам пойдет.

– Буду знать, – шутливо ответил Хан.

– А если честно, не обижай ее. Она хорошая. И так, на заметку… Если что, я за нее убью, – Аслан развернулся и пошел к своим товарищам, намереваясь оставить Хана наедине со своими мыслями.

– Это я уже понял, – сказал он ему вслед и тоже решил вернуться в поселение.

***

Следующие несколько дней жизнь в племени ничем особым не отличалась. Тренировки, охота, ночные посиделки у костра и разные байки, которые любили травить друзья Томирис. Хан постепенно вживался в новую роль, привык к пристальному вниманию и даже чуть расслабился, ненадолго ощутив себя дома, в своей семье. Но он знал себя и понимал, что это долго не продлится. Рано или поздно он уйдет, а потому не стремился ни к кому привязываться. Исключение составляла Томирис, которая своим настойчивым присутствием и навязанным вниманием пугала его и вместе с тем поражала. Чем больше он узнавал ее, тем больше удивлялся тому, какой сильный у нее характер. Ее невозможно сломить или переубедить. Она упертая и напористая, твердая и решительная, словно внутри нее было нечто большее, чем просто человек, чем просто сила духа. Это была какая-то космическая, божественная энергия, магия. Этим она притягивала, и Хан не мог порой от нее оторваться.

Все ее идеи казались ему абсурдными и наивными, он спорил с ней и пытался доказывать обратное. Ему даже нравилось с ней спорить. Но чем больше он приводил доводов, тем больше убеждался, что ее не переубедить. Более того, он сам начинал верить в ее версию, будто только она знала правду. По непонятным причинам, открытую только ей.

Томирис же все больше злилась на Хана, что он не помогает ей, а действует против, словно хочет отговорить ее от всего, на что она решилась. Словно хочет переубедить ее, навязать свою негативно печальную картину мира, где все умерли или умрут, а потому не стоит ничего делать. Этим он ее бесил и раздражал, таких скептиков она еще не встречала. А еще она думала, что он разочаровался в жизни и в людях и потерял опору и уверенность. И потому склонен к пессимизму. Иногда ей хотелось его убить, а иногда спасать и жалеть.

Друзья Томирис часто наблюдали за их перепалками, но редко вмешивались, боялись попасть под раздачу. Порой всем казалось, что, когда эти двое сходились, воздух вокруг становился разряжено тяжелым, как перед грозой. Еще чуть-чуть, и они начнут метать стрелы и молнии. А также друзья стали замечать, что между этими двумя зарождались какие-то новые отношения. Они по-особенному друг на друга смотрели, по-особенному друг к другу относились. Хотя при этом всегда держали дистанцию. Но в их обществе всегда было какое-то напряжение, находиться рядом порой было невыносимо. Камаль и Заур старались в такие моменты их покинуть, лишь Аслан оставался. Он, как сторожевой пес, охранял Томирис и следил за всем происходящим, готовый в любой момент сорваться с цепи и защитить свою хозяйку. Эта преданность Томирис не была заметна, и потому она не раздражалась его присутствию. Лишь изредка она ловила на себе странные взгляды Аслана, но не могла их интерпретировать. Она видела в них что-то новое, но непонятное, и стала считать, что он недолюбливает Хана и не доверяет ему, словно ждет от него какого-то предательства.

Не так уж она была и не права. Аслан действительно ждал, что Хан где-то в чем-то проколется. Все поймут, что он пустышка, и избавятся от него, и их мир станет прежним, жизнь вернется в привычное русло.

***

По вечерам молодые люди любили сидеть у костра, нередко уходили подальше от стоянки, чтобы никто не мешал их общению. Сегодня они тоже уединились на берегу реки.

– Аслан, разожги костер, – попросил Заур, который уже сложил несколько палок в пирамиду для костра.

– Без проблем, – ответил тот и поднеся руку к одной из сухих веток, щелкнул пальцами. – Пожалуйста, – увидев пламя, довольный, он снова откинулся назад.

– Шаман сказал, что завтра сможет провести обряд, – заговорила Томирис.

– Что за обряд? – вступил Заур.

– Он попробует вернуть Хану память.

– О-о-о, интересно, – ответил тот.

– Только я не уверен, что хочу ее возвращать,– заметил сам Хан.

– Это почему? – спросил удивленный Аслан.

– Сколько себя помню, самое страшное воспоминание – это то утро, когда я очнулся после потери памяти. Я боюсь узнать, кем мне приходились те люди.

– Ты столько лет живешь страхом и боишься узнать правду. Может, настало время все прояснить, пережить этот момент и отпустить? – решительно заметила Томирис.

Хан на нее вопросительно посмотрел.

– Ну сколько ты еще будешь бегать сам от себя? Пора встретиться со своим прошлым, принять его и начать жить и думать о будущем. – Продолжила она. – Есть люди, которые верят в тебя, нуждаются в тебе, а ты зациклился на своих воспоминаниях, которые, к тому же, не помнишь.

– Сколько я себя помню, я никому не был нужен.

– Да Томирис, говори за себя, – вставил Камаль. – Что ты к нему пристала? Может, он не хочет быть избранным и не обладает никакими способностями, а ты буквально заставляешь его в это поверить.

– Камаль! – возмутилась Томирис. – Лучше молчи!

– Понял, молчу, – спокойно ответил тот и ушел в тень.

Связываться с ней себе же хуже, он знал точно.

Их разговор отвлек слуга, который бежал к ним со всех но.

– Тауреги! – выпалил он, приблизившись.

Все пятеро подскочили и рванули в сторону поселения.

В центре становища уже кипела битва. Некоторые шатры горели, повсюду были слышны крики и вопли, часть воинов была перебита, вокруг было множество трупов, и в воздухе витал запах пролитой крови.

– Отец! Отец! – стала кричать Томирис.

И тут она увидела его. Он шел, еле передвигая ноги, и держался за окровавленную голову.

– Ты ранен? – подбежала она и подставила ему свое плечо.

– Они напали неожиданно, убили сторожевых, они нас даже не успели предупредить. Ночью, как шакалы.