В поисках любви и истины

– Нет.

– Это точно?

– Точно, мы с тобой раньше всегда всем делились. Ты бы мне рассказала. Так что за этими воспоминаниями тебе к нему.

– Не может быть… Он мой единственный мужчина? Да… Хотя что я удивляюсь… Я всегда такой была? – спросила она, намекая на свой лишний вес.

– Нет, после родов не смогла прийти в форму.

– Наверное, я просто не захотела… Все равно других мужчин мне не видать.

Майя неожиданно хихикнула.

– Ну, а что? – вопросом отозвалась Эмилия.

– Да уж.

Майя припарковала автомобиль у дверей института. Большое восьмиэтажное здание советской эпохи выглядело монументальным посреди старого города, застроенного в классическом стиле. Оно выделялось и размерами, и архитектурой, и совершенно не вписывалось в общий ансамбль, хотя при этом было куда более веселым, нежели здание школы.

– Итак, это моя Альма матер, – на выдохе заключила Эмилия, стоя перед дверью института.

– Зайдем?

– Сколько лет назад я его закончила?

– Около шести.

– Получается, Софью я родила, еще когда училась.

– Да, вы с Денисом были второкурсниками. Только учились на разных факультетах: ты журналистики, он экономики.

– Понятно.

– Ну что зайдем?

– Думаю, нет. Итак, все понятно.

– Тогда на работу?

Через несколько минут девушки припарковались на стоянке у редакции журнала, в котором работала Эмилия. И на этот раз она решила все же зайти в здание, в котором работала со времен учебной практики.

Коллеги встретили Эмилию радостно. С удовольствием провели ей экскурсию по зданию, показали ее рабочий кабинет. Не испытывая никакой ностальгии и вообще каких-то приятных эмоций, Эмилия делала вид, что ей действительно интересно, и мило улыбалась коллегам в благодарность за их участие. Но очень скоро утомилась и, попрощавшись со всеми, попросила сестру отвезти ее домой.

– Я думала, ты подольше задержишься на работе, – предположила сестра, когда они сели в машину.

– Зачем?

– Думала, всплывут воспоминания, потянет сесть за компьютер, написать пару строк.

– Нет, – тут же ответила та, – только не здесь.

– Тебе не понравилась твоя работа?

– Мне не понравилась моя жизнь. Она вся уместилась в часовую экскурсию по городу. Я поняла, почему я предпочла все забыть, – ответила она, будто это действительно был ее выбор. – Моя жизнь была слишком убогой и скучной. А может, мы ходили по клубам? – вдруг оживилась она и хотела уже было предложить новое место для посещения.

– Не особо, у нас есть один любимый караоке бар. Мы туда бывает вырываемся, когда удается оставить детей с матерью.

– Да уж, – на выдохе произнесла Эмилия. – Скучно как-то. Вези меня домой, петь песни в караоке баре после такой скучной экскурсии, желания нет.

До дома Эмилия ехала молча и всю дорогу нервничала; заметив это, Майя решила не раздражать ее разговорами и тоже молчала. Но, как только они оказались дома, Эмилия бросилась к шкафам с фотографиями, которые ей уже показывали ни раз, и стала судорожно их все перебирать.

– Я не пойму, мы что, никуда не ездили? Ни одной фотографии из другого города. Мы что, не ездили отдыхать? Последняя с моря, мы с Майей еще дошкольницы. И все?

Эмилия недоумевала, почему ее семья никуда не ездила, будто и не выбиралась из этого серого и мрачного города.

– Ну, сначала отец много работал, потом у вас свои семьи появились. Сами понимаете, – начала оправдываться мать. – Ну, а ты что так взволновалась. Хочешь на отдых, поедем отдыхать. Детей возьмем, съездим на море, – успокаивающим голосом заговорила она и, приобняв свою дочь, повела ее в спальню.

– Тебе надо поспать, ты что-то разволновалась. Ляг, отдохни, а я принесу тебе что-нибудь поесть.

Мать уложила дочь в постель и, оставив ее одну, поторопилась на кухню, а Эмилия тем временем осталась на едине со своими мыслями.

– Я жизни не видела. Школа, институт, редакция, семья. Надеюсь, друзья у меня настоящие. Странно, что они у меня вообще есть. И кто я вообще? Дочь, жена, мать, друг, писатель. Родители зовут меня Эмма, бабушка Эммочка, друзья Эми, в паспорте написано Эмилия. Кто я на самом деле?

Ей вдруг стало страшно, что она вообще о себе ничего не знает. И даже ее собственное имя ей казалось совершенно чужим. Она ничего не знала о себе, о свои пристрастиях и увлечениях, о своих взглядах на жизнь. Будто у нее и вовсе не было собственного мировоззрения. И тут она судорожно нащупала на шее крестик. В этот момент в комнату вошла мать.

– Ты что делаешь?

– Мам, я что, верующая? – спросила она.

– Конечно, мы все верующие. Конечно, дедушка был атеистом, все-таки коммунист, но, когда его не стало, мы всех вас покрестили.

– Так мы уже большие были?

– Да, но никогда не поздно прийти к Богу.

– Прийти к Богу? – спросила Эмилия, будто ее это удивило.

– Да, а что тебя удивляет?

– Я не знаю, верю ли я в то, что он есть.

– Конечно же есть. А как ему не быть! Вот по его чудесному велению ты выжила в этой страшной катастрофе.

– Тогда почему он ее допустил? И почему лишил меня памяти?

– Никто не знает ответы на эти вопросы. Наверное, для того, чтобы ты заново полюбила эту жизнь.

Мать наконец поставила перед Эмилией поднос с едой.