Халт

Они перешли из раздевалки в хранилище инструментов. Таран взял молот, и через другую дверь они попали в коридор, по которому добрались до лестницы. Неширокие ступени блестели, отполированные тысячами ног. По правой стороне поднимались, по левой – спускались. Халт пошел за Тараном вверх.

В широком помещении наверху пахло машинным маслом, сыростью и угольной пылью. В свете нескольких факелов можно было разглядеть деревянную площадку, которая со скрипом поднималась откуда-то снизу. Четверо гномов – двое справа, двое слева – крутили ворот наподобие колодезного, который через систему тросов соединялся с площадкой.

Казалось, Тарана знали все. Буквально каждый гном здоровался с ним, а если не здоровался, то лишь потому, что был слишком занят.

– Последние с дневной смены поднимаются, – прокомментировал Тори. – Сейчас мы в этой клети спустимся.

По спине Халта пробежал холодок страха. Ему до сих пор не приходилось ездить на такой штуке. Клеть выглядела довольно хлипкой, к тому же без перил. Впрочем, он тут же успокоил себя: если сотни гномов ежедневно пользуются ею многие годы, значит, она безопасна.

Вместе с ними в клеть набилось с десяток шахтеров, стояли плотно. Халт в середине возвышался как статуя.

– А что делать, если эта штука начнет падать? – все же спросил он.

Несколько гномов хохотнули. Один, по виду старик, хмыкнул в усы, заплетенные в косички:

– Можно, значитца, молиться…

Но, наверное увидев ошалевший взгляд новичка, добавил:

– Да не бойсь, не упадет. Еще старые мастера делали, а уж они, значитца, работали на совесть!

Клеть ухнула вниз, и сердце Халта тоже провалилось куда-то в живот. Но через несколько секунд он успокоился и даже начал получать удовольствие.

– Первый раз в руднике? – спросил тот же старый гном. Халт кивнул.

– Ну, смотри, это мы, значитца, едем в клети, а рядом подымается скип.

– Ээээ… а скип – это что?

– Скип-то? Это такая клеть, только не для гномов, а для грузов. Ну, чтоб выгребать их из рудника. Скипами поднимают в рудвор руду. Так вот, мы спустились из копра по стволу, а теперь, значитца, на разных этажах проведены квершлаги. В горах-то они называются штольнями, а у нас – квершлагами.

– Что такое копер?

– Это, значитца, то, что на поверхности, над стволом, часть подъемной установки, в которой, значитца, находятся отводящие шкивы и направляющие для тросов клетей, ну али скипов, али разгрузочных кривых, али же посадочных устройств.

Гном продолжал рассказывать об устройстве рудника, даже когда они вышли из клети. Они шли вдоль туннеля, свет факелов отражался в лужах. Кожаные сапоги Халта пока держали влагу, но по чпоканью, с которым они выходили из грязи при каждом шаге, он понял, что их дни сочтены. Халт давно потерялся в терминах и понимал в лучшем случае одно слово из предложения, причем чаще всего это было «значитца», которое гном вставлял к месту и не к месту.

Тори, дернув товарища за рукав, оставил основную группу и свернул в ближайшее ответвление, затем еще раз и еще. Халт довольно быстро перестал ориентироваться. В некоторых штреках царила кромешная тьма, и ему приходилось держаться за гнома, чтобы не заплутать. Пропало не только ощущение пространства, но и времени. Казалось, ничто вокруг не меняется: та же порода со всех сторон, такие же туннели и то же самое равномерное «чпок» из-под сапог. Они могли идти и пять минут, и пять часов.

Неожиданно его ослепило. Глаза уже привыкли к мраку, и свет факелов показался слишком ярким.

– Вот и «Новый Квершлаг», – сказал Тори.

«Новый Квершлаг» поражал воображение. Халт подумал, что на Терре богачи выкладывали бы огромные суммы за то, чтобы побывать тут. Знатные дома с Хьерварда не постыдились бы устроить здесь бал. Высоченные, этажей в пять, своды, широкий и просторный зал. Стены расписаны причудливыми узорами из прожилок разноцветных руд. Возможно, тут было золото и драгоценные камни – Халт в этом совершенно не разбирался. На отполированном до зеркального блеска антрацитовом полу виднелись отблески факелов. И над всем этим летела песня, многократно усиленная пещерными сводами.

– Мы как раз вовремя! Тарья поет, – обрадовался Таран. – Сапоги только помой, – кивнул он на фонтанчик, бивший перед входом.

Тарья пела прекрасно. Халт еще не видел, какой она расы, но уже догадался, что песня – на гномьем. Он не понимал ни слова, но язык, несколько корявый в разговорной речи, в устах девушки казался мелодичным.

– О чем она поет?

– О свободе, – ответил гном, расплываясь в улыбке.

Тем временем они подошли ближе. Тут стояли длинные крепкие деревянные столы и такие же лавки. Не очень изящно, зато практично. Почти все они были заняты.

– Самый наплыв, – вздохнул Тори. – С утренней и с дневной смен собрались пропустить по паре пива и продуть зарплату в карты.

На большой деревянной сцене у противоположной стены пела гномиха, одетая в длинное, со шлейфом, бирюзовое платье. Ее запястья украшали браслеты с драгоценными камнями, поблескивающие в пламени факелов. По бокам от Тарьи танцевали два гнома с оголенными торсами. Они играли буграми мышц и выполняли то акробатические кульбиты, то сальто, то стойку на одной руке. Сзади аккомпанировали еще несколько гномов. Халту танцевальный дуэт показался комичным, но зрителям явно нравилось. Еще больше им нравились две гномихи-стриптизерши, извивающиеся у шестов на малых сценах. Обе практически голые, лишь золотистые пояса из бахромы чуть прикрывали срам. Из-за множества факелов, освещавших все три сцены, было жарко, как на полуденном солнце.

– Ничего себе… – только и смог произнести Халт. Гномьего стриптиза он не видел ни разу, вероятно, как и большинство людей.

– Симпатичные девочки, правда? – подмигнул Таран. Халт решил промолчать, чтобы не обижать товарища.

Тут тоже нашлись знакомые лидера «Сопротивления». Они подвинулись, освободив два места. И столы, и лавки были, естественно, рассчитаны на гномов – Халт поместился с трудом. Перед ними возник трактирный слуга.

– Нам для начала по пиву, – распорядился Тори и повернулся к Халту:

– Че есть будешь?

– Да, наверное, ничего… – протянул тот.

– Брось, ты ж не жрал, небось, после завтрака у Драги. Денег, что ли, нет? Не волнуйся, у меня тут ооочень хорошая скидка!

– Да не в том дело… – Халт мялся, не зная, как сказать правду, чтобы не обидеть. – Я слышал, у гномов и людей очень разная кухня и то, что хорошо гному, человеку не подходит.

Тори захохотал. Соседи по столу подхватили.

– Это кто тебе такую глупость сказал? Да ты пробовал ли гномью кухню? Нет? Значит, так. – Тори посмотрел на слугу. – На закуску нам два пирога со свининой и салат, на горячее – по фаршированной курочке, ну и на десерт пойдет кверштальский пирог с малиновым джемом. И побыстрее!

С их места все три сцены прекрасно просматривались, и на время Тори выпал из реальности: он созерцал стриптизерш и наслаждался песнями, притоптывая в такт. Наконец гном очнулся.

– Красотки, – цокнул он языком. – Жаль, что на это у меня скидок нету.

На что именно – Халт не стал переспрашивать. И так понятно. Почему бы в подпольном игорном доме не сделать подпольный бордель?

– А ничего, что ты в свою смену вместо того, чтобы работать, сидишь тут со мной? – забеспокоился Халт.

– А чего такого? – удивился гном.

– Ну, может, тебе за это взбучка какая будет. Должен работать, а смотришь на баб.

– Не. Взбучка будет, если мы в конце месяца норму не отгрузим. Тогда хозяин шахты, Гарм его побери, нам устроит. А за нормами в смене следят старшие гномы. Люди и альвы пытались ставить своих старших, но их почему-то постоянно заваливало рудой, – зло улыбнулся он. – Так что они внутрь не лезут. Ну, почти не лезут. Иногда бывает.

– А старший смены тебе ничего не скажет? – не унимался Халт. Он не понимал, как гном, вроде бы придя на работу – сидит в подземном трактире, клянет хозяев и считает себя угнетенным.

– Ну, во-первых, старший сейчас – мой дед. А во-вторых, я тут как бы это… совладелец.

– Ого!