Наши дождливые дни

– Дурак, – бросил ему отец и склонился над незнакомцем.

– Эй, парень, очнись, – он легонько ударил мужчину по щеке.

***

Морозный воздух со снегом ворвался в открытую дверь. У Адама перехватило дыхание. Подняв повыше воротник и укутав нос, он вышел на улицу. Парень пересек улицу, утопая в сугробах снега. Он видел не дальше пары метров перед собой. Все укутывала белая подвижная тьма. Обернувшись, Адам заметил, что его следы уже замело снегом.

– Черт, как тут вообще увидеть можно? – он уже собирался повернуть назад, когда под железной балкой у полуразрушенной стены, возле которой он стоял, послышался гулкий звук удара. Словно что-то или кто-то бил по балке, пытаясь привлечь его внимание. Не раздумывая, он шагнул к стене. Ветер возле нее немного поутих.

Под стеной, прижавшись друг к другу, лежали двое. Одна из них била и скребла по балке металлическим кнутом, неизвестно откуда оказавшимся в ее руке.

– Вы в порядке? Эй? – приблизился парень, но она продолжала слабо бить, словно не видя его.

– Эй! – повысил голос Адам. Рука опустилась, и фигура сделала слабую попытку подняться. Адам наклонился и поднял девушку. Несмотря на теплую одежду, она казалась почти невесомой. Одной рукой она уперлась в стену, поддерживая себя. Адам наклонился к женщине.

– Не надо, – отрешенным голосом прошептала девушка и слабо схватила его за руку.

Адам обернулся и, недоумевающе посмотрев на нее, убрал ее руку.

– Не надо, – она еще раз сжала его руку, в ее глазах блестели слезы. – Ее больше нет. Не надо.

Парень понимающе кивнул и, взяв девушку за руку, потащил за собой.

Дом встретил их теплом, запахом воска и гари. Отец девушки лежал в углу комнаты на самодельной кровати. Пара ящиков и доска, застеленная пледом.

– Папа, – тихо позвала его девушка. Веки мужчины дрогнули. Он открыл глаза и пристально посмотрел на нее.

– Где твоя мать, Адель? – его голос был настолько тихим, что девушке пришлось наклониться, чтобы расслышать его слова. – Где она? – он попытался повернуть голову, но сморщился от боли.

– Прости. Она не смогла, – она дрожащей рукой взяла его за руку. – Прости.

Девушка прижалась лицом к груди отца. Немного успокоившись, она вновь подняла глаза на отца. Он вновь спал, на его лице застыла маска боли.

В печи, в углу комнаты, горел огонь. Отлетающие искорки потухали на каменном полу. Девушка пристально смотрела на огонь, завороженная красотой пламени. Очнувшись от раздумий, Адель осмотрелась. В комнате никого не было.

Адель поднялась, чтобы найти кого-нибудь. Вдруг она услышала приглушенные голоса. Они спорили. Приоткрыв дверь и стараясь оставаться незамеченной, она увидела Адама, стоящего к ней спиной. Его отец, яростно жестикулируя, доказывал свою правоту.

– Ты же понимаешь, что притащил еще два лишних рта!

– А нужно было оставить их умирать? Чтобы мы могли поесть больше?

– Да! Сам знаешь, как трудно! Чертова буря! Отцу девчонки и так недолго осталось. Его руки и ноги черные. Думаю, он их отморозил. О чем ты вообще думал?

– Я не думал. Я помог.

– Идиот! С тобой невозможно говорить! – в сердцах бросил ему отец.

Адель прикрыла дверь. По щеке скатилась одинокая слеза. Слышать о том, что твоя жизнь была лишней, было слишком больно».

Адам прервал свой рассказ. За окном начало светать.

– Знаешь, ее отец был совсем плох. Его тело, ноги и руки были покрыты сине-фиолетовыми пятнами и набухли. И эта вонь. Невыносимый запах гнили. Он словно разлагался заживо. Его одеяло было изгрызано. От боли. Он просто зажимал его зубами.

Андрей кивнул, хотя слабо представлял себе заживо гниющего человека.

– Она все время была рядом с ним. Я бы не смог. А она была. Не знаю, как они там оказались, но она чувствовала себя виноватой и пыталась искупить свою вину.

– В тот день, – продолжил Адам, – отец позвал ее к себе.

– Убей меня, – пересохшими губами прошептал отец.

– Ты с ума сошел? Как ты можешь такое говорить? – девушка резко встала.

– Посмотри на меня, – Адель отвернулась к двери, не желая слушать его. Он повторил настойчивее – Посмотри. Я умираю, и ты это знаешь.

– Нет, это не так. Все будет хорошо, папа.

– Я так больше не могу. Невыносимо. Помоги мне. Я знаю, что моя просьба жестока, знаю, милая, я сам отвечу за этот грех… помоги мне… я прошу тебя.

– Я не могу.

– Можешь, – в его голосе послышалось напряжение, а потемневшие пальцы сжали одеяло. Боль давала знать о себе.

– Н..нет… – отец сжал ее руку и кивнув в знак согласия, словно подбадривая ее.

– Освободи меня.

Адель дрожащими руками взяла некое подобие подушки и вернулась к кровати.

– Я люблю тебя, папа.

– Я знаю, милая. Спасибо, – прошептал он, посмотрев ей в глаза и улыбнулся.

Девушка накрыла подушкой его лицо и прижала к кровати. Пальцы отца впились в одеяло в предсмертных судорогах. Минута, другая. Адель продолжала давить. Глаза заполнили слезы.

Дверь за спиной скрипнула.

– Что ты делаешь? – подскочил к ней Адам, зашедший позвать ее, и оттолкнул девушку.

– Он..он попросил меня..он… – Адель закрыла лицо руками и разрыдалась. Подушка лежала у ее ног.

– Он умер, – сказал парень и обнял девушку за плечи. – Все кончилось.

Она уткнулась лицом в его грудь. Ее хрупкое тело сотрясалось от рыданий.

– Я ужасна. Он попросил меня, и я не смогла отказать. Его глаза были такими.. уставшими.

– Я знаю… тшшш… я знаю..