Случайная истинная

– Повторите ответ, пожалуйста. Вас зовут Леона Дуэрн?

– Да!

Меня начинает раздражать собственное состояние. В тех обстоятельствах, в которые я попала, совсем не место для рассеянности. Нужно быть максимально собранной и способной быстро соображать.

Шарик неохотно возвращается к красному, а мужчина что-то помечает в своем блокноте.

– Можете как-нибудь ускориться, будьте добры. Меня ждет дочь.

– Конечно. Артефакту нужно настроиться на вас, но обычно это получается с первого ответа. Продолжим. Владельцу этого особняка, Рахгару Дуэрну, вы приходитесь законной супругой?

– Да.

Снова черный. Да что ж такое!

Дознаватель, не моргая, смотрит на глючный шар, а я что есть силы сдерживаю нарастающую панику. Повторяю мысленно, словно мантру: я – Леона Дуэрн! Леона, Леона, Леона, не Алина!

– Кажется, ваша штучка сломана, – несколько резко говорю я, скрещивая руки на груди.

Дэйран поднимает взгляд.

– Вы законная супруга Рахгара Дуэрна? – без каких-либо эмоций повторяет он.

– Да! Уже три года его жена, и у нас имеется приемная дочь!

Дымка перекрашивается в красный, но меня это не успокаивает. А что, если на каждый мой ответ клятая вещица будет так реагировать? Должно быть, ее путает противоречие фактов. Да, теперь я Леона, но в то же время совсем не она… Как же сложно!

– Вы знали Лизетт Кайзо?

– Нет. Я не была лично с ней знакома.

Фух, хоть здесь совпало.

– Вы знали, что эта женщина являлась любовницей вашего мужа?

Отвечаю не сразу, усиленно пытаясь вспомнить. Я видела уже четырех девиц в этом доме, значит, и Леона их постоянно встречала.

– Да, – звучит не слишком уверенно, но артефакт все устаивает.

– Когда вы вошли в спальню супруга, где находилась Лизетт?

– Я бы не вошла туда, если б он не вывалился в коридор с бешеными глазами. Мне пришлось. Лизетт лежала на кровати.

– Она была жива?

– Определенно нет.

– Вы использовали диагностические чары?

– Нет…

– Как вы поняли, что она мертва?

Действительно, а как я это поняла?.. Поверила муженьку на слово?

– Ну она лежала в неестественной позе, не дышала. Глаза ее были открыты и смотрели в потолок. Но, самое главное, Рахгар сказал, что она мертва. Он решил, что это я ее убила.

– Но вы этого не делали?

– Нет.

Обстрел вопросами заканчивается, дознаватель продолжает записывать мои показания, а я немного расслабляюсь. К счастью, артефакт больше не чернеет.

И тут мне приходит мысль, ставящая под сомнение все, что знаю о своей невиновности.

Магия не обнаруживает обмана, потому что я – которая Алина – совершенно точно никого не убивала. А Леона? Черт подери, как мне быть теперь уверенной в своей непричастности?!

Память от прежней хозяйки осталась какая-то выборочная. Вдруг она перед тем, как зелий наглотаться, наемного убийцу заказала?

– Все нормально?

Выныриваю из мыслей и замечаю, что дознаватель внимательно на меня смотрит. Натянуто улыбаюсь.

– Да, вполне.

– Тогда у меня к вам еще пара вопросов. – Он захлопывает блокнот, откладывает его на столик.

Опирается локтями на свои колени, становясь немного ближе. Предчувствую какую-то подставу. Хочется снова поерзать, так как диван резко оказывается неудобным, но я вообще не двигаюсь. Меня прямо в оцепенение приводит внимательный взгляд синих глаз Дэйрана Сент-Мора. Сердце заходится в учащенном ритме, и я не могу определить, от волнения это или от того, что дознаватель так близко.

– Сколько вам лет?

Вопрос настолько неожиданный, что я даже дышать перестаю. А дознаватель все смотрит и смотрит, даже не моргает. Цифра сама собой всплывает в памяти.

– Двадцать два…

И конечно же.

Чертов шар.

Становится черным!

Потому что мне настоящей – двадцать девять.

Голова сейчас просто взорвется от несоответствия двух разных личностей, поселившихся в ней! Память прошлой хозяйки тела и моя собственная переплетаются в какую-то кашу.

А слишком уж сообразительный Сент-Мор уже строит какие-то догадки. Я по лицу его это вижу.

– Так понимаю, вопросов по делу у вас больше нет. – Резко встаю и направляюсь к выходу.