Венец безбрачия, или Я не могу понять свою судьбу

– А что я такого сказал? Нормальные мужские потребности. Мы с тобой далеко не чужие, к свадьбе начнём скоро готовиться. Просто твоя болезнь внесла коррективы, но к счастью, всё позади. А то, что я трахаться хочу… Я не мужик, что ли? Я же к своей будущей жене пристаю.

С этими словами Мартин подошёл ко мне, сел на корточки, обхватил мои колени и попытался сунуть руку под юбку. Я резко отстранилась и пальцем указала, чтобы он вернулся на своё место.

– Ирка, ты чего? – обиделся Мартин. – Если тебе ещё нельзя трахаться, так и скажи. Зачем шоу устраивать? Я же твой родной человек, всё пойму. Включу порно, подрочу, и на этом поставим точку, делов-то. А хочешь, прямо на тебя подрочу?

– А с чего ты взял, что ты мне родной?

– Мы же скоро поженимся.

– А ты уверен?

– Ну… Когда мы с тобой познакомились, ты мне сразу намекнула, что на тебе венец безбрачия, мол, несмотря на потрясающие внешние данные и деньги отца, тебя никто замуж не берёт. Я не растерялся, не стал раздумывать, почему такая деваха пропадает, и сделал тебе предложение. И заметь, я не какой-то там альфонс или убогий. Я молодой мужчина в полном расцвете лет, и состояние моих родителей ничуть не меньше, чем у твоего отца.

Мартин сел на место и плеснул себе в бокал шампанское.

– Послушай, Мартин, а почему ты постоянно кичишься состоянием то моего отца, то своего? А сам не попытался даже копейку заработать? Живёшь на всём готовом.

– Кто бы говорил, – прыснул со смеху Мартин. – Можно подумать, ты живёшь на свои денежки! На хрена мне сейчас работать, если я студент? Разумеется, работать буду, только, в отличие от простых смертных, меня папик пристроит на тёпленькое местечко, так называемый «райский остров». Может, ты ещё будешь стыдить меня за то, что у меня крутой папик? Да если бы у тебя не было крутого отца, возможно, и тебя бы сейчас не было. Хрен бы тебе добыли донорское сердце. Ира, я не знаю, что между нами творится… Может, отходишь от болезни… Но мне кажется, что тебе вложили в грудь сердце злой, одинокой, фригидной, нищей и не удовлетворённой жизнью тётки. Сразу заметно, в тебе сердце тётки, которой под полтос. Раньше ты никогда так себя не вела. Скажи: это у тебя отходняк или ты теперь всегда такая злючка будешь?

– Мартин, прекрати! Никто не давал тебе права меня оскорблять. Дело в том, что ты ведёшь себя не как мужчина, а как избалованный ребёнок.

– Дорогая, я знаю себе цену и соображаю, как воспользоваться возможностями моих родителей. Ещё скажи, я ничего не умею в этой жизни, а живу безбедно за счет предков, которые жируют на деньги налогоплательщиков. Это и к тебе относится, ведь твой папаня тоже не последний человек во власти. Народ считает нас пресытившимися охламонами, которым и стремиться не к чему, ведь и так всё есть. Да, мы имеем возможность осуществить практически все свои мечты, но что в этом плохого? У нас иные взгляды на жизнь, мы выросли в определённой среде, мы – высший свет…

– А тебе не кажется, что это слишком скучно: изо дня в день кататься на бронированном джипе, учиться в самом престижном учебном заведении, ночью таскаться по клубам? И так тусить всю жизнь?

– Нет, не кажется, – отрезал Мартин. – И мне пофиг, каким способом родители добыли столько денег. Это не наше дело. Кому-то «повезло» у бомжей родиться, кому-то в королевской семье. Это божий промысел, милая. В конце концов, мы теперь – новая, современная прослойка общества. Ты же сама говорила, что тебе в метро ездить впадлу, и лучше ты в «пробке» простоишь пару часов на машине, чем опустишься до уровня общественного транспорта.

– Дура была, если такое говорила. Знаешь, а я на этой недельке с удовольствием спущусь в метро. Просто с огромным удовольствием.

– Ну давай, давай! Только ничего хорошего ты там не увидишь. Запах пота, жуткая давка и озлобленные на весь мир людишки. Только в бронированных машинах можно спрятаться от ничтожества и голытьбы. Ты ещё с нищими в подземном переходе посиди, чтобы окончательно кайф словить.

– Что за пафос? Лично я не испытываю брезгливости к людям, у которых нет денег. Большинство из них бедны не по своей вине. Разве пенсионеры виноваты, что у них копеечная пенсия? А ведь они всю жизнь пахали на страну. Разве виноваты квалифицированные рабочие, инженеры, ученые в том, что капитализм обесценил их зарплаты в десятки раз?! Причём только в нашей стране – за рубежом они хорошо обеспечены. Люди не виноваты, что не могут выжить в нашем жестком российском мире. Сегодня ты бедный, завтра богатый… И наоборот. Человека нужно уважать за личные качества. Мне грустно, что я не могу помочь всем, кому бы хотела… Человек не всегда виноват в том, что не может обеспечить свою семью. Главное в людях – доброта.

– Ира, мы избранные. Деньги никогда не были для нас проблемой. Наша любовь – это деньги. Наша жизнь – это деньги. Наша честь – деньги. Наша культура – деньги. Смысл нашей жизни – деньги и удовольствия!

И Мартин «погнал» про то, что мы мажоры и нам плевать на мнение большинства, мы дети министров, дипломатов, магнатов и любую проблему решаем одним телефонным звонком. Для нас не существует запретов и общепринятых норм, мы лучшие, но нас не любят, потому что завидуют, любой хотел бы оказаться на нашем месте. Я слушала и кое с чем соглашалась. Например с тем, что волею судеб и благодаря деньгам родителей мы имеем большие возможности. Нам не нужно особо напрягаться, чтобы иметь кусок хлеба с маслом. Мы заносчивы и убеждены в собственном превосходстве.

– Мы живём с особым размахом, – продолжал вправлять мне мозги Мартин. – Бабло для нас всегда на первом месте. Мы смотрим свысока на тех, у кого недостаточно «бабок», чтобы войти в наш круг. Наши деньги выделяют нас из толпы! Тебе нет нужды выходить замуж за банкира, жить в роскоши, трахаться с тренером по фитнесу и желать всем сердцем, чтобы побыстрее сдох муж и оставил тебе кругленькую сумму. У тебя всё есть. Ты не станешь встречаться с лузером, который будет трахать тебя, имея в виду твои денежки. Люди не нашего круга – это второй сорт. И мне по барабану, что думают о моём образе жизни те, кто видит нас нахлебниками. В нашей тусовке считается дурным тоном не иметь «бентли». И пусть народ убеждён, что честным путём таких денег не заработаешь, а наших предков обзывает ворами, но ведь нажить честным путём капитал нельзя по определению. Чужое добро всегда глаз колет. С какого перепуга мы должны ездить на автобусах или в метро? Пусть пролетарии ездят, если им не дано прочувствовать, что значит «много денег» и тебе всё доступно. И пусть говорят, что наша красота в наших кошельках, пусть! Нам-то что с того? Это ведь не нам ходить в телогрейках с разводным ключом в одной руке и окурком в другой. Пусть завидуют и пытаются подражать.

– Бред это всё, – пробормотала я.

– Боже, Ирина, что сделали с тобой в клинике? Такое впечатление, что тебе пересадили сердце пролетария…

От его слов я вздрогнула и тут же испуганно произнесла:

– У меня женское сердце.

– Понятное дело, не мужское. Наверное, тётка, чьё сердце теперь бьётся в твоей груди, постоянно торчала на баррикадах и размахивала красным флагом, да ещё толкала речи в пользу бедных.

– Хватит попрекать меня донорским сердцем!

– Это ты первая начала, стала попрекать меня папашкиными деньгами. Я родился в богатой семье, значит, я капиталист. Бедность – это отсутствие знака качества. Не то что ненавидишь жалеешь человека. Досадно, что не состоялся как личность. Вспомни, революционеры эти долбаные в тысяча девятьсот семнадцатом захватили Зимний и Смольный. Обгадили там всё: на ковры срали, в вазы ссали, на царских кроватях трахались. Короче, босяки. Не понимают они красоты, дичь неотёсанная. Хоть в золотые чертоги их посели, а они всё равно в собачью конуру жить уйдут. Трутни, где уж им созидать. Они даже своей судьбой не умеют распорядиться, другим только завидуют. Тупое быдло! Мне не нравится, какими голодными глазами они смотрят на тех, кто живёт лучше и богаче… Нельзя жалеть бедных, ведь в случае чего они нас жалеть не будут – история подтверждает. Бедность приводит к увеличению преступности, ненависти к более успешным людям. Бедные хотели бы стать богатыми, а вот среди богатых бедность мало кто романтизирует… Ненавижу бедняков, они завистливые и ленивые, считают, что все должны быть такими же, как они.

– А вот я верю, что каждый человек сам выбирает, быть ему бедным или богатым, счастливым или несчастным. У человека в жизни много возможностей развить свои таланты и превратить работу в увлекательное творчество, стать лучшим в своей профессии. Отсюда и хорошее материальное вознаграждение. Но людям обычно лень трудиться, они идут по пути наименьшего сопротивления. Или запутываются в сетях своих негативных установок типа «не высовывайся», «слишком большая ответственность», пополняя батальоны безликой серой людской массы, недовольной собой и жизнью. Став обеспеченным, важно не потерять свои лучшие человеческие качества. В этом главная опасность богатства для души… – попыталась я достучаться до Мартина. – Бедность – не порок. Порок – лень. И если человек работает честно в поте лица, но не так богат, как какой-нибудь жулик-миллионер, я первого буду уважать гораздо больше, чем второго. Человек счастлив не когда у него всё есть, а когда довольствуется необходимым. Не всем нужен золотой унитаз и вилла на Канарах. Некоторым достаточно уютного дома, любимой работы и семьи. И они вполне счастливы. Деньги – не самое главное. Когда-то их вообще не было. Но люди жили. И богатые бедным порой завидуют даже по мелочам. Вот, казалось бы, всё у тебя есть. А у бедного в чём-то везение случилось, и ты изводишься от зависти.

– Ирка, да ты с катушек совсем слетела после больнички. С какого перепуга я должен завидовать бедным?! – заржал Мартин. – Хватит из себя праведницу строить. Мы сегодня трахаться будем или нет?

Я не удержалась и выплеснула своему любовнику остатки шампанского прямо в лицо.

– Послушай, придурок, – процедила я сквозь зубы, – а кто дал тебе право так со мной разговаривать?

Мартин вытер лицо рукавом рубашки и злобно прорычал:

– Тебе повезло, что ты после операции, иначе я бы такое устроил… Но тебе сейчас нельзя волноваться… Сделаю вид, будто между нами ничего не произошло. Обрати внимание: берегу любимую, иду на компромисс.

Мартин встал и вышел в соседнюю комнату. Ясно – обиделся! Я села с ногами на диван и потихоньку стала потягивать шампанское.

Так прошло полчаса.

Глава 3

Я почти задремала, когда неслышно подошедший Мартин тронул меня за плечо. Я вздрогнула и открыла глаза. Он протянул мне сигарету с марихуаной. Взгляд его подобрел – видно, уже покурил.

– Ириш, попробуй. Сразу нервишки в порядок приведёшь.

– Ты же знаешь, я не балуюсь.

– Сделай хоть пару затяжек и уже не будешь такой мегерой. Это для души хорошо, нервы и мышцы расслабляет, от стресса помогает. Никто ещё от травки не умер, в отличие от алкоголя и сигарет. Главное, натуральный продукт, а не химия… Тусуешься себе в клубе в компашке хороших друзей, косячок идёт ну чисто на ура. Мне нравится. Это ведь своеобразный ритуал. Немного расширяет сознание. Пожалуй, лучший из лёгких наркотиков: отходняка не даёт, при том, что алкоголь, особенно крепкий, типа водки, – наркотик тяжёлый, дающий отходняк. Травка расслабляет быстро, качественно и без побочных эффектов типа расплескаться в унитаз или сходить с ума от головной боли… Потому что она натуральная и употреблять её начали раньше алкоголя. Разная дурь по-разному прёт. Кому нужно гадкое похмелье, головные боли и неприятный вкус во рту? Раскуриться от души гораздо приятнее. Природный продукт, от неё и мысли легкие, необременительные, можно и посмеяться, и войти в глубокий транс. Кстати, идеи, которые приходят в голову после пары-тройки затяжек, часто бывают конструктивно полезными. – Мартин вновь блаженно затянулся. – Ну что ты таращишься на меня, будто первый раз видишь? Можно подумать, ты не знала, что я травкой балуюсь. Ты никогда не была против и реагировала на это абсолютно спокойно.

– Ненавижу наркоту, – выдавила я.

– С каких это пор? – хмыкнул Мартин.

– Считай, с сегодняшнего дня.

– Ну и зря. Когда покуришь, мир вокруг становится гораздо чётче. Жизнь хороша, когда есть анаша. Зависимости от неё никакой, разве что психологическая. Но то же самое можно сказать о еде, сексе, Интернете… Бесподобные ощущения, а главное, не теряешь чувство реальности, как при «тяжелых» наркотиках. Трава нужна как воздух! Вообще, жизнь такое дерьмо, что иногда хочется накуриться и забыться. Марихуана – трава мудрости и познания истины. Трава – это свобода, в первую очередь свобода мыслей. С укуренными приятно общаться. Обычно они неагрессивны, им, может, и хочется кому-то морду набить, да лень. Поэтому они безобидны. А ещё смешно, когда укуренный найдет себе тему для разговора. Ему неважно, слушает его кто-нибудь или нет: сидит и повторяет одно и то же, одно и то же, одно и то же… Трава – это класс, способ по-иному взглянуть на мир и на себя.

– Не знаю, как ты там по-иному смотришь на мир, но мне не хочется иметь детей-уродов от такого папашки, как ты! – выпалила я и смерила Мартина таким взглядом, что он будто сдулся.

– Вот видишь, ты сейчас говоришь мне гадости, а я на них не реагирую.

– Конечно. Потому что обдолбался. Я в жизни не пробовала ни травы, ни таблеток, не кололась. Это моя принципиальная позиция. Иначе я перестала бы себя уважать. Расширение сознания, полное расслабление – все это пустые слова. Сознание, если оно есть, расширяется хотя бы от чтения умных книг…

– Ирка, всё-таки ты не права. После травы такое офигенное ощущение радости, веселья и беззаботности. Трава даёт душевное равновесие и позволяет взглянуть на проблемы свысока. Я люблю шмаль за то, что она не перехватывает полностью мою волю, как алкоголь, который после определенного количества, принятого внутрь, не оставляет тебе шанса, и ты начинаешь вести себя как агрессивное животное. Шмаль очищает от грубых и агрессивных порывов, жить становится легко и приятно. Она не превращает людей в уродов с заплывшими лицами, роющихся в помойке и готовых на всё за бутылку дешевой водки. А если ещё и секс «под травой» – это что-то абсолютно безумное! Член становится реально каменным, можно кончить несколько раз. Эрекция улётная. Для людей с хорошей фантазией я рекомендовал бы использовать траву, а ещё лучше гашиш, как отличный психостимулятор для преодоления проблем в постели. Ну положи руку на член, попробуй его на ощупь. Смотри, какой он стал твёрдый, его совсем не нужно поднимать. Реально дымит. Он как коромысло.

– Как что?

– Я же говорю: как коромысло. Не член, а лопата. Ириш, ну потрогай.