Закон бумеранга, или Мужчины меня боятся и правильно делают!

– Понятия не имею.

– Интрига. Так позвони, расскажи мужу про то, что с тобой случилось. У нас, конечно, врачи очень хорошие, но может, он тебя в какую элитную клинику перевезёт…

Санитарка протянула мне телефон, чтобы я взяла его незагипсованной правой рукой, но я даже к нему не притронулась.

– Ну, не хочешь, как хочешь. Моё дело предложить. Ты что, вообще не будешь говорить мужу, что с тобой произошло?

– Он в таком месте, где нет связи.

– Даже не знаю, где у нас такие места. Может, телеграмму дать? Ты скажи, я дам. Не по-людски это… С женой такая беда произошла, а муж не знает.

– Далеко он. В Британии.

– Иностранец что ли? Я всегда говорю, нужно к нашим, отечественным, производителям приглядываться. Своя рубашка ближе к телу. Зачем этот импортный? А что, в этой Британии совсем связи нет? Что за страна? Я про такую не слышала.

– Британские острова.

– А-а… – кивнула баба Вера.

Я поняла, что она совершенно не понимает, о чём я говорю.

– Это северная Ирландия, Эйлс, Шотландия и Англия. Англия – это часть Британии. Правда, теперь уже говорят не Британии, а Великобритании. Британия – неформальный термин, который можно использовать для ссылки на Соединённое Королевство, или Великобританию.

– Как же далеко он у тебя забрался, – покачала головой баба Вера. – А что, с нашими совсем не складывалось?

– Нет, – ответил я, всем своим видом показывая, что безумно устала от расспросов.

– Лера, может, вы там с ним поссорились, всякое бывает. Дело молодое. Но муж обязан знать про твою беду. Необходимо ему позвонить, чтобы вылетел самым первым самолётом. Может, отвезёт тебя в самую лучшую заграничную частную клинику. Сама говоришь, бизнесмен, и денежки имеются. А детки у вас есть? Уверена, есть. Они на каком языке говорят?

Санитарка окончательно вывела меня из себя.

– Баба Вера, как же ты умеешь доставать! Что ты ко мне в душу лезешь? Какие, к чёрту, детки? Нет у нас никаких детей, и не будет! Мы не можем иметь детей. Мой муж живёт там, где не летают самолёты и не звонят телефоны. Туда можно добираться только на лошади, а на лошади он ко мне не приедет! Нет с ним никакой связи, понимаешь? Нет! Иди из моей палаты! – сорвалась я окончательно.

– Хорошо, не ругайся. Я ухожу. На лошади, так на лошади, – пробурчала она и направилась к выходу. – На черта такой брак нужен, если муж живёт в глухомани, где только на лошадях передвигаются. Иностранец называется. Британия. Тьфу. У нас в глубинках, и то связь есть. Я бы за такого не пошла. Лучше безлошадный, да свой.

Когда за санитаркой закрылась дверь, я выдохнула облегчённо и вновь посмотрела на розы.

Глава 2

Но не прошло и несколько минут, как дверь распахнулась, и в палату ворвался незнакомый мужчина. Он сел на свободный стул и заметно смутился, увидев, насколько я загипсована.

– Давайте знакомиться. Меня зовут Гоша. Мой сын сбил вас средь бела дня в нетрезвом состоянии. Он арестован.

– Значит, это ваши розы, – глухо произнесла я.

– Мои. Моя охрана их вам принесла. Простите, как вас зовут? Мне говорили, но у меня в памяти не отложилось.

– Идите вон!

– Не нужно кричать. Я понимаю ваше состояние. Я приехал с вами поговорить. Конечно, я приношу вам свои извинения, но этим закрыть вопрос невозможно. Давайте поговорим о цене.

– Я же ясно сказала вам, идите прочь!

– Ну, не надо кричать. Вам нельзя нервничать. Понимаете, я далеко не бедный человек. Так получилось, что сын у меня придурок. Молодой, бестолковый. Пьяный был, ничего не помнит. Я с ним разберусь, вы не волнуйтесь. Но ведь у него вся жизнь впереди. Как парню жить? Давайте посмотрим на произошедшее с другой стороны. Быть может, эта авария – ваш шанс зажить другой жизнью? Я оплачу вам хорошую клинику. Куплю квартиру, обеспечу достойное содержание. Глупо от такого отказываться. Может, вы, всё-таки, скажете, как вас зовут?

– Лера.

– А я Гоша. Очень приятно.

– Я уже слышала, только мне совсем неприятно.

– Лера, если вы дадите полиции показания, которые я предложу, и мы вместе проработаем версию про то, что вы сами кинулись под колёса, тогда мы вытащим моего сына, а я исполню ваш любой каприз.

– Что? Я бросилась под колёса вашего пьяного щенка? Да идите вы… как можно дальше!

– Лера, понимаете, благодаря этой версии мой непутёвый сын, которого вы назвали щенком, не пострадает, и вся его жизнь не пойдёт под откос.

– Под откос его жизнь и так не пойдёт при таком папе. Вы просто не дадите. Но тюрьма его кое-чему научит. Посидит, подумает, выйдет, по-другому жить будет.

– Вам легко рассуждать. Для вас он посторонний человек, а для меня сын. Единственный наследник.

– А что ж так плохо воспитали наследника?

– Да молодёжь сейчас такая. За ней разве углядишь? Он ведь без матери рос. Я вечно на работе. Пацан сам себе предоставлен. Соблазнов выше крыши. Вот у него башку и сорвало. Кстати, Лера, а сколько вам лет?

– Двадцать девять.

– Отлично.

– В каком смысле?

– В том, что моему сыну восемнадцать. Девятнадцать через два месяца будет. Можно сказать, у вас разница в десять лет.

– Это вы сейчас к чему?

– К тому, что свадебку можно сыграть, – незнакомец заулыбался и потёр ладони. – Лера, выходите за моего лоботряса. Я вас уверяю, ни в чём нуждаться не будете.

– Да вы с ума сошли! Идите отсюда!

Я стала так истошно кричать, что в палату забежали врачи и попросили Гошу немедленно её покинуть, вколов мне успокоительное.

– Лера, я ухожу, но скоро вернусь. Вы подумайте над моим предложением. Оно в любой момент актуально. Сейчас успокоитесь немного и хорошенько поразмыслите. У вас будет время. И лоботряса из тюрьмы вытащим, и семейного человека из него сделаем. Сразу двух зайцев убьём. А почему бы и нет? Главное, не принимать всё в штыки. Если вас смущает десять лет разницы, так это вообще ни о чём. Что такое десять лет? Да ничего. Молодые мужья нынче в моде. Вы только не говорите «нет». У вас есть время подумать.

Когда врачи увели этого сумасшедшего, я тут же закрыла глаза и провалилась в глубокий сон. Мне снился Колин. Мы гуляли в парке нашего замка, любовались различными кустарниками и говорили о том, как долго шли друг к другу, прежде чем друг друга встретить.

Проснувшись, я попыталась понять, где нахожусь. Ощутив своё загипсованное тело, с горечью вспомнила, что я в больнице. Самое страшное даже не это. Самое страшное, что у меня не было энергии для восстановления своего здоровья. Мне даже показалось, что у меня больше нет моего дара, ведь я совершенно ничего не могла. Если дар исчез, значит, я не могу вернуться к Колину и навсегда останусь в двадцать первом веке. Вернуться в восемнадцатый мне не светит. От этих мыслей мне стало страшно. Слёзы покатились из моих глаз.

Утром в палату вошла баба Вера, я попросила у неё мобильный телефон, предупредив, что звонок будет совсем короткий, и это не отразится на её балансе.