Хочу замуж, или Русских не предлагать!

Я не ответила и с ужасом посмотрела на его тонкий, но длинный стоячий член, который почему-то напомнил мне карандаш.

– Давай выпьем по коктейлю, а потом ты возьмёшь меня за пенис и покатаешь по комнате под эту красивую музыку. Я люблю, когда девушки меня катают. Давай закружимся в танце на роликах. Бери меня за пенис и поехали!

– Да ты сумасшедший. – Я принялась судорожно стаскивать ролики.

– Снежинка, зачем ты разуваешься? Мы же будем кататься. Мой пенис готов к нашему первому танцу.

Скинув с ног ролики, я затряслась, как в лихорадке, и прокричала:

– Уйди с дороги, извращенец!

Бросившись прочь из мансарды, я споткнулась и, громко закричав, кубарем покатилась вниз по лестнице, на первый этаж. Перед глазами всё поплыло и потемнело. А затем в ушах загудело. Стало окончательно черно.

Глава 4

Открыв глаза, я слегка приподняла голову и посмотрела на стоящего у окна Клауса. Он был в ночном халате, на голове красовался чепец, точно такой же, как я видела на картинках детских сказок.

– Что со мной?

– Ты потеряла сознание. Лежи. Я вызвал врача. Он сказал, чтобы ты пока не вставала. Ты очень сильно упала с лестницы. Чудом не убилась. У тебя сотрясение мозга.

Я попыталась подняться, но у меня ничего не получалось, и я обессиленно рухнула на кровать. Тело очень болело и предательски отказывалось меня слушаться.

– Мне плохо.

– Я же говорю, ты чудом не убилась.

Вспомнив события вчерашнего вечера, я сморщилась и тихо произнесла:

– Боже, Клаус, сколько же у тебя тараканов в голове.

Я закрыла глаза, чтобы не видеть его, – ничего, кроме раздражения и отвращения, он у меня не вызывал.

Клаус вышел из комнаты и заглянул в неё ближе к обеду.

– Ты как?

– Тело болит. Да и слабость сильная.

– Снежинка, ты сама виновата. Зачем стала от меня убегать?

– Клаус, уйди. Я не хочу тебя видеть.

– Ты лежишь в моём доме и не хочешь меня видеть. Вот дела, – принялся возмущаться Клаус. – Снежинка, я бы не советовал так себя вести. В конце концов, я вызвал врача, заплатил за это, купил тебе лекарства и ещё приготовил обед. – После этих слов Клаус принёс мне тарелку с бульоном и стакан воды с таблетками.

– Что за таблетки?

– Доктор прописал. Выпей бульон. Выздоравливай побыстрее. Мне очень хочется покататься с тобой на роликах.

От его слов я сморщилась и закрыла глаза. Клаус поставил тарелку на тумбочку и положил рядом таблетки. Когда он ушёл, я тут же выкинула таблетки за спинку кровати – посчитала, что пить лекарство, принесённое Клаусом, небезопасно. Доверять ему я уже не могла. Затем слегка приподнялась и выпила весь бульон.

Ближе к вечеру в доме вновь заиграла красивая музыка и зажглись разноцветные фонари. В спальню въехал на роликах совершенно голый немец всё с той же бабочкой и ушами Микки-Мауса. Он стал кататься по комнате, танцевать и выделывать различные па.

– О боже… – прошептала я и, почувствовав тошноту, закрыла глаза. Мне показалось, ещё минута – и бульон польется обратно.

Клаус подъехал ко мне поближе и, наклонившись, стал игриво бить меня своим стоячим карандашом по лицу.

– Снежинка, просыпайся. Подержи меня за пенис. Ты сможешь встать и со мной кататься?

– Ты что, не видишь? Я болею! Придурок! Пошёл вон! – в негодовании закричала я, замахнувшись на Клауса подушкой.

– Мегера, – обиженно пробубнил Клаус и, отъехав от кровати подальше, вновь принялся танцевать и кататься.

Этой ночью, когда в доме, наконец, стало тихо, я нашла в себе силы встать и, пошатываясь, дошла до туалета. Посмотрев на своё отражение в зеркале, я вздрогнула от вида осунувшегося лица и многочисленных синяков на теле. Затем умылась холодной водой и, осторожно пройдя мимо Клауса, который похрапывал в зале на диване, взяла свою сумку и быстро оделась. Затем всё так же крайне осторожно вышла из квартиры и едва передвигая ноги добрела до ближайшего отеля.

Несмотря на глубокую ночь, на улице было очень тихо. Вокруг ни души. Двери отеля были закрыты. Как только я нажала на звонок, их тут же открыли, и я прошла внутрь. Пожилая немка встретила меня радушной улыбкой. На английском я объяснила, что хочу снять номер.

– Пожалуйста, ваш паспорт. – Женщина протянула мне карточку гостя для заполнения.

Я тут же кивнула и, сунув руку в сумку, с ужасом обнаружила, что там нет ни документов, ни денег.

– Извините, – прошептала я и, сев на кожаный диван, принялась перерывать сумку.

– Клаус, скотина! – в отчаянии крикнула я и трясущимися руками закрыла сумку. – Сволочь, вытащил документы и деньги! Будь ты проклят! Подонок! Извращенец! Маньяк!

– У вас что-то случилось? – Немка посмотрела на меня испуганно.

– У меня нет денег и документов. – Я едва сдерживала слёзы.

– В таком случае я ничем не могу помочь. Не могу вас поселить.

– Но у меня всё украли! Не ночевать же на улице!

Я и представить не могла, что придётся вновь возвращаться к этому извращенцу.

– Меня обворовали. – Я смотрела на немку умоляющим взглядом и смахивала слёзы.

– Это ваши проблемы. Я же сказала: ничем не могу вам помочь. Для заселения в отель необходимы деньги и паспорт. Обратитесь в полицию и покиньте, пожалуйста, территорию отеля. У нас нет бесплатных ночлежек.

Взяв сумку, я вышла из отеля и всё по той же тёмной улице побрела к дому Клауса.

– Сейчас приду и скажу, чтобы немедленно отдал мне деньги и документы. Припугну его полицией. Что он о себе возомнил? Что он царь и бог?! Он ещё плохо меня знает. Этот извращенец даже не представляет, на кого нарвался. Я из тех, кто умеет давать сдачи! Меня лучше не обижать!

Я и не заметила, что разговариваю сама с собой. Вспомнив, что, когда выбегала из квартиры, не хлопала дверью, а только слегка её прикрыла, я надеялась, что дверь будет открытой. И не ошиблась. Слегка подтолкнула, и она беспрепятственно открылась.

– Эй, Клаус, сукин ты сын, просыпайся! – завопила я, войдя в тёмный коридор. – Куда ты спрятал мои деньги и документы?! Кто дал тебе право рыться в моей сумке?!

Но в квартире было тихо. Я вошла в большую комнату и поспешила выключить свет. Клаус по-прежнему лежал на диване. Его глаза были закрыты, рот слегка приоткрыт (это от храпа), а во лбу зияла кровавая рана.