Шанс на счастье, или Поиск мужа за рубежом

А все, что касается зависимости, так какая разница? Вот я приехала на свои деньги и точно так же зависима от Хенка, как если бы приехала не на свои. Приезжая в чужой дом и в чужую страну, ты по-любому попадаешь в зависимость. Проанализировав сложившуюся ситуацию, я пришла к выводу, что Хенк вряд ли бы выслал денег мне на билет. Скорее удавился бы, чем привез к себе понравившуюся невесту. По крайней мере, уж если мужчина оплатил твою поездку, то есть вероятность того, что он начнет на тебя тратиться и в дальнейшем.

– После того как пиво с вином закипело, – прервал мои размышления Хенк, – мы вливаем в него тонкой струйкой предварительно растертые яичные желтки, сахар и сливочное масло. А затем постоянно помешиваем. Почему ты не спрашиваешь, сколько нужно растереть желтков и масла? – сердито спросил меня Хенк.

– Зачем мне это нужно?

– Если ты выйдешь за меня замуж, тебе придется готовить этот суп.

– От такого супа можно и спиться.

Хенк не обратил внимания на мое замечание и как ни в чем не бывало продолжил:

– Запоминай. Четыре яичных желтка и одна чайная ложка сливочного масла.

Я представила, какая должна получиться мура, и поморщилась. Господи, как же мне захотелось домашнего борща или маминой ухи.

– А теперь подсушиваем в тостере кусок хлеба, натираем его на терке, смешиваем с половиной чайной ложки тертого мускатного ореха, добавляем в суп и едим его горячим.

Не знаю, может быть, с голоду, а может быть, и нет, но суп показался мне вполне сносным. Хенк налил мне даже бокал вина и произнес:

– Я счастлив, любимая, что мы вместе.

Я выпила бокал вина, съела пару ложек пивного супа, затем попросила Хенка налить мне еще бокал и почувствовала, что мне становится значительно легче. Горечь обид и разочарований остается где-то далеко от меня, а на душе становится спокойно. Хенк ушел в коридор и стал разговаривать с кем-то по телефону. Он поглядывал, как я допивала вино, слал мне воздушные поцелуи и улыбался.

…Я попыталась встать для того, чтобы подойти к нему ближе, обвить его шею и рассказать ему о том, как же я одинока, но поняла, что с трудом координирую свои движения. Я начала смутно осознавать, что от двух бокалов вина мне не может быть так плохо. Во всем виноват этот проклятый пивной суп! Никогда бы не додумалась кипятить пиво с вином и называть этот чертов отвар пивным супом.

– Хенк, мне плохо, – слабым голосом произнесла я и, облокотившись о стену, почувствовала, как все поплыло у меня перед глазами.

Я хотела сказать что-то еще, но ощутила, как же мне тяжело говорить. Язык предательски не хотел меня слушаться, губы онемели, во рту пересохло, а все мои конечности налились свинцом.

…В эту ночь мне снился какой-то эротический (вернее, даже порнографический) сон. Я видела во сне незнакомого мужчину, который довольно сильно и больно сжимал мою грудь. Он перевернул меня на живот, подтянул повыше за бедра и сунул свой палец в мой задний проход. Я вскрикнула от легкой боли и посмотрела на Хенка, который сидел рядом на стуле, курил, потягивал пиво и улыбался. Почувствовав, как вместо пальца в мой задний проход вошел твердый, чем-то смазанный член, я вскрикнула, попыталась вырваться, но незнакомец схватил меня за волосы и дернул за них с такой силой, что я взывыла от боли и обмякла.

…Иногда мне казалось, что это какой-то бесконечный и уж слишком утомительный сон. Мне уже снился другой, седоволосый, крайне неприятный, обрюзгший мужчина, который больно бил меня по ягодицам, называл русской проституткой и трахал меня, громко постанывая и пуская противные слюни. Мне казалось, что он не мог кончить целую вечность. Чем дольше он со мной мучился, тем чаще называл меня «спящей пассивной русской свиньей» и совал мне в рот свое тощее, обмякшее и до безобразия отвратное орудие.

А где-то неподалеку я видела довольное лицо Хенка, который по-прежнему сидел с бутылкой пива, курил сигаретку и непонятно чему радовался.

Следующих мужчин было сразу двое. Они были молоды, симпатичны и обращались со мной вежливее, чем предыдущие. Один вошел в меня сразу, а другой попытался ввести член в задний проход. Я вновь принялась сопротивляться, но в этот момент ко мне подбежал Хенк и, схватив меня за горло, нажал на него так, что я стала жадно ловить ртом воздух и издавать глухие стоны. Он говорил, что делает мне последнее предупреждение, что если я не буду хорошо принимать и обслуживать его гостей, то он просто меня задушит. Когда он наконец меня отпустил, я ощутила, что меня имеют сразу двое мужчин, содрогающихся в оргазме.

…Я проснулась от дикой головной боли и невыносимой жажды. Хенк лежал рядом со мной и громко храпел. Слегка приподнявшись, я подумала о том, что уже давно себя так паршиво не чувствовала. Вроде бы я и не пила так много, чтобы настолько отвратительно себя чувствовать. Во всем виноват этот проклятый пивной супчик. Скорее всего, я просто им отравилась. Сев на кровати, я почувствовала, как же сильно меня шатает.

– Боже мой, да что же такое со мной происходит?

Господи, мне никогда и сны-то такие не снились. То ли это от посетившего меня разочарования, то ли от усталости, то ли от нервов, а может, и просто от недотраха. После вчерашней интимной близости с Хенком у меня создалось впечатление, что он в сексуальном плане мало чем привлекателен. Ему бы только побыстрее удовлетворить свою похоть, и он совершенно не желает думать об интересах его партнерши, которую он так и не смог раскрыть как женщину.

И все же этот смутный сон… Там было такое, что не только кому-нибудь рассказать – вспоминать стыдно. Ленка всегда говорила о том, что порнуха чаще всего снится сексуально неудовлетворенной женщине, а мне ведь и действительно в этом плане особенно похвастаться нечем.

С трудом заставив себя встать с кровати, я, пошатываясь, иду на кухню, беру в руки графин с водой и начинаю жадно пить прямо из графина. Несмотря на то что меня начинает мутить, я делаю еще несколько жадных глотков и слышу, как открывается дверь и на кухню заходит Ян, который, по всей вероятности, только что пришел от бабушки. Чудом не выронив графин, я вспомнила о том, что я совершенно голая, и, поймав на себе заинтересованный взгляд Яна, рванула в ванную комнату для того, чтобы накинуть халат.

Больше всего на свете мне хотелось встать под холодный душ и хоть немного привести себя в порядок. Но эта проклятая экономия слишком дорогой воды… Наплевав на строжайшую экономию, я встала под холодные струи и, постояв под душем пару минут, услышала стук в дверь.

– Что нужно? – раздраженно крикнула я, морщась от головной боли.

– Прекрати тратить нашу воду! – послышался за дверью голос моего несостоявшегося пасынка.

– Я еще не помылась!

– Ты слишком много тратишь воды. Немедленно выключи душ!

– Да будьте вы все прокляты, – пробубнила я себе под нос и, выключив душ, принялась чистить зубы.

Я чистила зубы своей пастой, поэтому экономить на ней не было необходимости, а вот с полосканием рта нужно было быть поосторожнее. Вода – как-никак! Накинув халат, я открыла дверь в ванну и столкнулась лицом к лицу со стоявшим у двери Яном, который, по всей видимости, все это время стоял у двери и наблюдал, сколько же воды я потрачу.

– Не переживай. Все краны выключены, – процедила я сквозь зубы и продолжила уже более дружелюбным голосом: – Послушай, будь человеком, дай мне, пожалуйста, какую-нибудь таблетку от головы, а то я сейчас просто с ума сойду. Твой папик накормил меня пивным супчиком. Я до сих пор прийти в себя не могу.

– Нет у меня никаких таблеток, – пробурчал Ян и ушел в свою комнату.

– Я же по-человечески тебя попросила дать мне что-нибудь от головы, или ты человеческого языка не понимаешь! – крикнула я Яну, который громко хлопнул дверью своей комнаты. – Чтоб тебе папиным пивным супчиком отравиться! – вновь крикнула я и взяла свою сумку, вспомнив о том, что в боковом кармане лежит пачка анальгина, которую я прихватила на всякий случай. Достав пару таблеток анальгина, я тут же засунула их в рот и дрожащими руками взяла графин с водой для того, чтобы их запить.

Затем я проверила содержимое сумки и с ужасом обнаружила, что в ней нет ни денег, ни документов. Не веря своим глазам, я высыпала содержимое сумки на колени и еще раз убедилась в том, что в ней нет жизненно необходимых вещей.

– О боже! Проклятый Хенк!

Не раздумывая, я бросилась к спящему Хенку, схватила его за ногу и принялась судорожно трясти.

Глава 5

Проснувшийся Хенк тут же протер заспанные глаза и посмотрел на меня недовольным взглядом:

– Таня, ты что творишь?!

– Хенк, где мой паспорт и деньги?!

– Не знаю, – пожал плечами раздраженный незапланированным пробуждением Хенк.

– Как это не знаешь? – опешила я. – А кто знает?

– Я здесь при чем? – откровенно зевнул Хенк. – Ты что на весь дом разоралась?!

– В моей сумке нет паспорта и денег, – почти задыхаясь, произнесла я и почувствовала, как на моих глазах появились слезы.

– Но ко мне какие претензии? – удивился Хенк.

– Как это какие? Кроме тебя мой паспорт и деньги взять некому.

Хенк моментально побагровел и, вскочив с кровати, принялся нервно одеваться. Я смотрела на него беспомощными глазами и судорожно смахивала свои слезы.

– Хенк, я тебя умоляю, отдай мне паспорт. И деньги тоже отдай. Разве тебя не учили, что брать чужое нехорошо, – мне казалось, что еще немного – и я перейду на крик. – Если ты сейчас немедленно не отдашь мне то, что взял из моей сумки, я заявлю на тебя в полицию.

Мои последние слова повлияли на Хенка должным образом. Он подошел ко мне вплотную и, взяв меня за подбородок, угрожающе произнес: