Азарт охоты, или Трофеи моей любви

Глава 5

Вернувшись в свою квартиру, я налила себе бокал вина, распечатала плитку шоколада, включила джаз и, взяв досье, залезла на любимый подоконник. Открыв папку, я сразу обратила внимание, что досье собрано по полной программе. Очень подробное. Наверное, более подробного досье я ещё не держала в руках. У хозяина все люди делятся на тех, кого можно «пробить» и кого «пробить» нельзя. Недосягаемых людей практически нет. Адреса, домашние, мобильные телефоны, данные БТИ… Все персональные данные, политические взгляды, религиозные, философские убеждения, состояние здоровья и даже сексуальные наклонности.

– Рада, ты уже вернулась? – Я вздрогнула, увидев в дверном проёме Тима.

Тут же закрыв папку, я пригубила вино, запустила в рот кусочек шоколада и оглядела стоящего в одних трусах парня с ног до головы..

– Тим, да ты, я смотрю, выздоровел. Домой, наверное, собрался? – спросила я с иронией.

– Я ещё слишком слаб, чтобы ехать домой. Тебе не терпится меня прогнать?

– Ну, у меня же не гостиница. Я и так уступила тебе свою кровать, а сама сплю на диване.

– Можешь лечь ко мне. Я подвинусь. Кровать большая, места хватит.

– Да иди ты!

Тим, пошатываясь, подошёл к окну и уставился на сверкающий огнями Кутузовский проспект.

– Какой красивый вид из окна! Когда смотришь на Москву в позднее время суток, кажется, она никогда не спит.

– А она и в самом деле никогда не спит. Я больше всего люблю столицу после захода солнца. Обожаю сидеть на этом подоконнике, пить вино, есть шоколад и любоваться огнями ночного города.

– А почему ты не проводишь время с друзьями где-нибудь в ночном клубе? Почему сидишь тут в одиночестве?

– Потому что не люблю ночные клубы и у меня нет друзей.

– В этом мы с тобой похожи. Я тоже волк-одиночка. Привык быть один. Глядя на этот завораживающий вид ночной Москвы, действительно не хочется куда-то идти. Можно просто ею любоваться, сидя на широком подоконнике. Тебе повезло с квартирой. Здесь даже аура какая-то особенная. Это твоя квартира?

– Я её снимаю.

– Специально выбирала квартиру с таким видом из окна?

– Я ничего не выбирала. Меня сюда поселили.

– Богатый любовник?

– Тим, ты слишком много хочешь знать. Ненавижу, когда лезут в мою личную жизнь. Я в твою не лезу и в мою лезть не советую.

Понятливый Тим тут же перевёл разговор на другую тему и вежливо попросил:

– Налей мне вина, пожалуйста.

– У тебя, скорее всего, сотрясение мозга, какое, к чёрту, вино?!

– Послушай, давай я сам разберусь со своим здоровьем.

– Разбирайся, только не в моей квартире.

– И всё же как насчёт вина?

– Возьми в баре.

Всё так же пошатываясь, Тим добрёл до бара, налил себе вина и, вернувшись к окну, поднял бокал:

– Ну что, за знакомство?

Я усмехнулась и прошептала:

– Ну давай за знакомство.

– Я очень рад, что мы познакомились.

– Я этого сказать не могу.

Не обращая внимания на Тима, я заворожённо смотрела на ночную Москву в свете иллюминации и думала о том, что в этом удивительном городе никогда не бывает по-настоящему темно. Ночью постоянно горят фонари, лампочки, прожекторы, подсветки! Такое чувство, будто ты попал на праздник. А когда устраивают фейерверки, это просто незабываемо! В свете прожекторов город приобретает особую красоту! Он становится ещё величественнее. Я могла часами сидеть на подоконнике и наслаждаться великолепием светящейся множеством огоньков Москвы. Ночная Москва будто манит в свои сети, зовет провести в её объятиях эту ночь.

– А я больше всего люблю Воробьёвы горы, – напомнил о себе Тим. – На смотровой площадке есть палатки с едой и всегда можно перекусить. В тёмное время суток там собираются стритрейсеры, ночные гонщики, со всей Москвы. Так что можно ещё понаблюдать за большой гонкой или просто полюбоваться тюнингованными машинами различных моделей и цветов.

– А мне по душе Поклонная гора. Вечером там в основном гуляют парочки. Всё располагает к романтике – кругом фонтаны, красивые клумбы и даже цветочные часы, которые показывают точное московское время. Ориентироваться по ним можно даже ночью – они освещаются. В фонтанах включают красную подсветку. Безумно красиво. Она означает кровь. Ведь сам комплекс посвящён Великой Отечественной войне. Я люблю кататься по ночной Москве на автомобиле. Слушаю музыку, смотрю на яркие витрины и думаю… Везде вывески, мелькают автомобили. Едешь за рулём и понимаешь, что здесь жизнь не замирает ни на секунду. Я люблю пустые дороги. Вокруг такая красота, всё блестит и переливается!

Я замолчала и посмотрела на Тима. В полумраке комнаты он был очень красив. Высокий, сильное мускулистое тело, широкие плечи, мужественное лицо, широкие скулы, большие и очень приятные губы, выразительные глаза… Я с особой настороженностью отношусь к красивым мужчинам – они ведь любят себя безумно. Чаще всего красивые мужики – обалденные любовники. Иногда кажется, они просто созданы для секса. С некоторыми подобными экземплярами можно заниматься любовью до бесконечности. И ничего от них больше не нужно – ни денег, ни покровительства, ни развлечений. Они мне интересны сами по себе. Красивый партнёр – прежде всего подарок самой себе. И всё же красавчики типа Тима очень избалованы женским вниманием. Они это прекрасно понимают и потому позволяют себе лишнее. Они обычно самодовольные и других людей ни во что не ставят, зато когда хотят добиться желаемой девушки – идут на все.

– Ты долго ещё передо мной в трусах рассекать будешь? – хмуро поинтересовалась я.

– Но у меня нет ничего. Кстати, где моя одежда?

– Лежит на гладильной доске. Ты был ужасно грязный. Весь в строительном мусоре.

– Так ты постирала мою одежду?

– Не я, а стиральная машина. Я только погладила.

– Рада, я и подумать не мог, что в наше время встречаются такие девушки, – растроганно произнёс Тим.

– Какие?

– Добрые, бескорыстные и чистые душой. Ты словно не из этого мира. У тебя даже имя необыкновенное. Рада. Радость…

– Тим, я тебе уже объясняла, что не ведусь на комплименты.

– Вот и зря. Я говорю искренне.

В эту ночь мы пили вино, ели шоколад и смотрели на звёзды. Я сидела на подоконнике, Тим рядом на стуле. Есть шоколад он не мог, потому что из-за разбитых губ каждое жевательное движение давалось ему с огромным трудом. И ещё я заметила, что даже когда он сидит на стуле, его слегка пошатывает. Значит, голова кружится.

– Иди ложись, тебе нельзя столько сидеть.

– Пойдём вместе…