Мнелмонд

– Но я не знаю.

Я правда не знаю, что-то чувствую, но не знаю, что это. С того момента, как оказалась здесь, вообще уже ничего не понимаю.

– Загляни в глубину себя – и ты поймешь.

Вот уже этот Алевад, все время говорит загадками.

– Ты готова?

– Нееет.

– Хорошо, завожу.

– Ты что, я же не дала согласие, Алевад.

– Не позволю избежать того, что ты не сможешь забыть. Это непередаваемые ощущения.

Мы начали подниматься вверх.

– Хочу рассказать тебе немного из истории воздушного плавания.

– Это ты так стараешься меня отвлечь, чтоб не плакала, – иронично сказала я.

– И то и другое для полноты картины, да и время скоротать, оглянуться не успеешь, а мы уже на небе. Так вот:

Немного истории.

Первым воздухоплавателем зарекомендовал себя бразильский смельчак Лоренцо Гузмао. В 1709 году изобретенная им тонкая яйцеобразная оболочка с подвешенной к ней жаровней, нагревающей воздух, оторвалась от земли почти на четыре метра. Вдохновившись успехом Лоренцо. В 1783 году дал старт летающий аппарат Жака Шарля в Париже, наполненный более легким, чем воздух, водородом. Помню в школе еще рассказывал учитель, что первыми пассажирами, которые поднялись в небо на воздушном шаре братьев Монгольфье, стала бесстрашная команда: баран, утка и петух. Через 8 минут, пролетев 4 километра, животные благополучно приземлились. За ними стали подниматься в небо вдохновленные люди..

– Ха-ха-ха, баран, утка и петух. Интересная компания. Ну да это же не космос, в космос первыми летали собаки. А точнее…

– Собака по кличке Лайка, – сказал Алевад.

– Ты все знаешь.

– Да нет, далеко не все. Просто слышал где-то.

– На самом деле Лайка не первое живое существо, полетевшее в космос. Первыми земными организмами, посетившими космос, были плодовые мушки дрозофилы, отправленные на орбиту в июле 1946 года на американской ракете V2. Этим мушек использовали для тестирования степени степень воздействия радиации на живой организм на больших высотах. Все получилось, и тогда настал черед млекопитающих. Но не все так гладко над просторами нашей земли. 11 июня 1948 года на баллистической ракете, построенной на основе знаменитой немецкой «Фау-2», американцы отправили в космос макака-резуса Альберта I. Не поднявшись даже на 100 километров, животное погибло от удушья. Очень жаль бедолагу. Эстафету год спустя принял Альберт II. Сам полет прошел нормально, планируемая высота (134 километра) была достигнута. Но при посадке у капсулы не раскрылся парашют, и Альберт II тоже погиб. Лишь в 1951 году все обошлось, и обезьяне-астронавту удалось-таки вернуться на родную землю. Это был уже Альберт VI… Хотел сказать, что Бог любит троицу, но за Альберта III ничего сказать не могу. Куда-то исчез из моей памяти. А вот отечественные работники науки отличились от ученых США тем, что использовали для экспериментов братьев наших меньших —собак. (всем известные Лайка, Белка и Стрелка), а французские – на кошках: первый усатый космонавт удачно слетал к звездам в 1963 году. Такое впечатление, что в СССР не любили собак, а во Франции кошек, – с грустью отметила я.

– Все на алтарь науки, – без особого восторга ответил Алевад.

– Еще черепашка стала живым существом, отправленным в дальний космос. На советском космическом аппарате она облетела вокруг Луны. Это было в 1968 году. Еще в космических странниках были шимпанзе. Сейчас в космос посылают морских свинок, лягушек, крыс, ос, жуков, пауков, тритонов. Сможет ли паук сплести паутину в невесомости, а пчелы построить соты, куда поплывут рыбы в условиях, когда нет ни верха, ни низа, и вырастет ли у тритона отрезанный хвост? Это далеко не риторические вопросы: все полученные данные активно используются в большой науке, в первую очередь в медицине. Я говорю о работе нервной системы и мозга, иммунитете и способности к регенерации. Важна и задача воссоздания полного цикла биологического воспроизводства в условиях отсутствия силы притяжения (Мы стоим на пороге сверхдальних полетов к другим планетам и даже к другим галактикам), поэтому в космос отправляли оплодотворенных мышей и перепелиные яйца. Потомство рождалось, перепела вылуплялись, только оказывались нежизнеспособными, по наука не стоит на месте.

– Вот такая история.

– Да нет, Юлия, это ты все знаешь.

– Всего лишь кусочек из моего доклада по космической психологии.

– В институтах преподается космология?

– Да, основы космической психологии. Наука психология тесно переплетается практически со всеми существующими науками.

– Ты что, можешь пересказать свой доклад с такой точностью и даже с датами?

– Да, я же писала его, а потом защищала, вот и запомнила.

– Юлия, если тебе не сложно, я бы хотел услышать его полностью.

– Тебе правда интересна занудная наука?

– Мне интересна ты.

Как же это было приятно слышать; пока болтала о всяких разностях с Алевадом, не замечала, что нахожусь уже довольно высоко от земли. Знаю, он специально отвлекает меня болтовней.

– Извини, Алевад, но мне не хочется об этом говорить. Не самая веселая тема для осуждения.

– Почему?

– Я против этого.

– Ты против освоения человечеством космоса?

На лице Алевада читалось удивление, но мне почему-то показалось, что оно весьма приятное для него.

– Да, и не только. Зачем люди все время лезут на рожон? Зачем нам нужен этот космос? Сколько бед принесли эти полеты? Пользы ноль. Потешили чьи-то амбиции, какого-нибудь ушлого дяденьки и чокнутого профессора. А сколько жертв было принесено на алтарь этой науки? У них не спросили, а нужно ли им это. Хотели бы они прославиться? Посмертно. Пробили озоновый слой, сколько гадости посыпалось оттуда? И это при том, что мы мало знаем. Можно сказать, что мы ничего не знаем, да кто нам скажет. Мы знаем только то, что скрыть уже не удавалось, настолько все очевидно. А сколько же утаили от наших глаз? Не хочу об этом думать.

Человечество должно осваивать новые пространства. Может быть, но только если это высокоорганизованное человечество. С налаженной экономикой и индустрией. Когда все в достатке. А то в каждой стране кризисы и беспорядки. Люди по-прежнему умирают от неизвестных болезней. А что самое обидное, умирают и от тех, от которых умирать не должны. А правительство, вместо того чтобы выделять деньги на медицину, спонсирует эти тупые космические леталки.

– Юлия, ты слишком молода, чтобы разбираться во всем этом. Не нужно. Не терзай душу.

– Меня никто не слышит, Алевад.

– Ну, это ты зря.

– А почему тогда продолжают все эти сумасшествия на каждом шагу?

– Не все можно объяснить. Я думаю, твой обещанный доклад сейчас будет как никогда кстати.

– Чтобы я совсем раскисла?

– Да нет, ты выговорись и станет намного лучше. Это же крик души.

– Ну хорошо, Алевад, ты будешь жалеть, что связался с такой депрессивной девушкой.

– Ошибаешься, Юлия. Ты вовсе не депрессивная, ты сама энергия. Я не жалею, скорее счастлив, что встретил тебя. Идеальное сочетание внутренних качеств, ума и красоты. Вот она, эта золотая серединка.

Голова начала кружиться, таких слов мне еще никогда не говорили. Я была привлекательна внешне, даже очень. Стройная, с длинными шоколадными волосами и карими глазами. На внешность не жаловалась. Но в то же время всегда считала, что есть девушки покрасивее меня. С точеной фигурой, идеальной осанкой, походкой от бедра и так далее. И умнее: многие девушки и к моим годам добивались в жизни всего что хотели. Что касается меня, кроме своих внутренних головокружений, вечного поиска и мемуаров на бумаге, ничего от жизни не добилась. Правда, институт закончила. Дипломированный психолог. А психолог из меня так себе. Вряд ли я смогла бы работать по специальности. Слишком близко к сердцу беру проблемы и несчастья других, так никакая психика не выдержит. Это табу для психологов. Это все навязано обществом. И я так думала, находясь в компании друзей, живя той жизнью. Благодаря Алеваду начала понимать, что есть и другой мир, и другая жизнь в этой жизни. И не так важна эта мишура, обложка, грим. Ведь под ним ничего привлекательного не скрывается, он съедает естественность. Красота в индивидуальности и доброте. А мой доклад, он был из рода крика души. Я все равно скажу, чтобы вы об этом не думали. Вы меня услышите. Было страшно выходить на сцену, говорить, потом отвечать на вопросы, защищать свою работу. Но я смогла.