Как-то раз Фредди собрался записать новую песню дуэтом с одним знаменитым певцом. Талантливый исполнитель и композитор славился своей экстравагантностью и любовью к животным.
Фредди ждал певца в холле студии звукозаписи, мирно сидя на диванчике и попивая чай. Вдруг он услышал за спиной шум открываемой двери-распахайки, звонкое цоканье каблуков и какое-то странное односложное восклицание.
Затем раздалось сиплое сопение, фырканье, сочные звуки жевания и что-то вроде трубного сморкания.
– А, это ты, дорогуша! – оторвался от чаепития Фредди.
И, не оборачиваясь, поднял руку в приветствии.
За спиной шумно, как корова, вздохнули и горячо задышали в затылок. Волосы Фредди взметнулись, словно от ветра, и встали дыбом. Руку грубо лизнули тёплым, шершавым, как наждак, языком и принялись с чавканьем жевать волосы на голове.
Фредди осторожно повернул голову и не поверил своим глазам – вместо певца на него с любопытством смотрела какая-то зверская рожа, а, вернее, звериная морда. Какого-то жвачного животного с длинной шеей. Это было похоже на страшный сон. Кошмар. Или видение из фильма ужасов.
– Ыыыыыы! – весело осклабилась морда.
И сыто рыгнула, обдав лицо кислым запахом недожёванного корма.
– Кыш! – испуганно замахал рукой Фредди, пытаясь отогнать видение.
Но оно не исчезло. Наоборот, оживилось. Животное глубоко оскорбилось, вытянуло шею, надуло щёки и смачно харкнуло, целясь в голову обидчика.
Фредди пригнулся, и плевок попал прямо в картину напротив, превратив лесной пейзаж в морской, с пеной и волнами. Зверь открыл зубастую оскаленную пасть и попытался укусить неприятеля за плечо.
– Отстань! – заорал во весь голос Фредди, вскочил с дивана и в панике помчался к открытому окну.
Парнокопытное резво поскакало вслед за ним, дробно топоча копытами и на бегу пытаясь лягнуть врага в спину.
– Сгинь! – отчаянно закричал Фредди.
И перевесился через подоконник, тщетно высматривая друга и спешно выискивая пути к отступлению.
Между ним и дверью стояло нахальное агрессивное животное, роя паркет копытом. Из окна прыгать нельзя – второй этаж, высоковато. Под окном широко раскинулся большой вяз с развесистыми ветвями, которые тянулись прямо к подоконнику.
Фредди вскочил на подоконник и уже выбирал себе ветку покрепче, чтобы перебраться из окна на дерево и потом спуститься на землю. И вдруг дверь распахнулась настежь, и на пороге появился долгожданный певец. Его задержал звукооператор, как выяснилось позже.
– Дорогуша! – обрадовался Фредди.
Он встрепенулся, сорвался с подоконника и выпал из окна. Не успев ухватиться за ветку.
Сзади послышалось злорадное не то ржание, не то блеяние наглого жвачного животного. И перепуганный крик друга:
– Фредди!
Певец тут же выбежал следом и вызвал скорую помощь.
Звериная морда высунулась в окно и долго мстительно наблюдала за Фредди, который, хромая, пытался подняться с земли с помощью своего друга.
Врачи скорой наложили пострадавшему шину и увезли в больницу. Перелом был серьёзный, пришлось загипсовать ногу. Надолго.
Как потом оказалось, это была любимая лама певца, с которой он никогда не расставался и всюду водил с собой – даже в студию. Он забыл предупредить об этом своего друга.
И для Фредди это стало приятной, а, вернее, неприятной неожиданностью. И обернулось переломом стопы. К несчастью.
Больше он с этим певцом не встречался. И песни с ним совместно не записывал. Под бдительным оком его любимой ламы.
А лама по-прежнему гордо сопровождала своего хозяина везде и повсюду, и самодовольно посматривала на окружающих.
– Кто сказал, что человек – царь природы? Я сама царица!
И свысока презрительно на всех поплёвывала. С достоинством неся своё высокое царское величие.
Загадка природы
Лялька неслась, как ветер, с лёгкостью перелетая через бугры и пригорки. Маленькая дочка давно уже отстала от неё и теперь наблюдала за матерью издали.
Впереди стремительно мчался их любимый сиамский кот, волоча за собой поводок. Он взбунтовался. И решил сбежать на прогулке. Его королевское величество было глубоко оскорблено: как посмели надеть на него ошейник и поводок?!! Какой позор для свободолюбивого кота! Какое унижение! Просто оскорбление личности. Моральное угнетение.
И физическое тоже – ни побегать толком по травке, ни попрыгать. И кот рванул на свободу.
– Коооооот! – орала на всю улицу Лялька, – Вернись! Семён, котик! Домоооой! Люди, держите его!
Прохожие шарахались от неё, как от зачумлённой, и падали, как кегли, сбитые ею на бегу. Стайка мальчишек тут же присоединилась к погоне и с азартом помчалась вдогонку.
Кот, не видя другого выхода, сиганул через сетчатый забор садика, но в последнюю секунду был пойман за кончик поводка мальчишками и повис за забором на ошейнике.
– Отпустите его! – в ужасе завопила Лялька, – Вы же его задушите!
– Кажется, уже… – ахнув, прошептал рыжий вихрастый мальчишка.
И быстро выпустил поводок из рук.
Кот камнем упал на землю и задёргался в судорогах, пытаясь выскользнуть из ошейника.
Лялька оттолкнула мальчишек, стрелой взлетела на забор и спрыгнула вниз. Ослабив и сняв ошейник, она со злобой отбросила поводок далеко-далеко, в кусты.
И вовремя – кот уже начал задыхаться, даже без ошейника ему было трудно дышать, он хрипел и сипел, пуская пузыри.
– Он живой? – обеспокоились пацаны.
– Живой! – заплакала Лялька.
Она бережно взяла кота на руки и понесла его домой, поливая горючими слезами бессильно поникшее тельце. Мальчишки печальной вереницей последовали за ней на почтительном расстоянии. И проводили до самого дома.
А им навстречу со всех ног уже бежала дочка Ляльки, Нюся.
– Мама, что с ним? – встревожилась Нюся.
– Всё в порядке, малышка! – всхлипнула Лялька, – Всё хорошо. Просто надо купить ему шлейку, а не ошейник с поводком. Ошейник его душит.