Клык

Мы отдалялись от площади, крики людей доносились до нас издалека. Чем дальше мы уходили, тем тише становились улицы. Я вдруг осознала, что рядом с Ронни ничего не боюсь.

– Бриелла, – произнёс он мое имя своим прекрасным мелодичным голосом, – должен признаться, что я не романтик, не умею выражать свои чувства и если мне нравится девушка, я просто действую.

– Можно воспринимать слово «нравится» по отношению к себе? – наконец улыбнулась, слабо, одним уголком, но Ронни угадал эту улыбку.

– Думаю, да. Иначе ты бы не шла сейчас рядом со мной.

– И… куда же мы идём?

– Праздновать.

– Праздновать? – я уже не удерживалась от смешка.

– Угу. Как насчёт уединения? Пива и шоколада?

Я взглянула на его профиль с той стороны, где волосы были сбриты. Иногда он закрывал эту сторону, разделяя длинные до плеч волосы на пробор, но сегодня он решил открыть висок. В ухе блестело небольшое кольцо. Я заметила часть татуировки на шее. Черты его лица казались мне почти безупречными, к тому же в них чувствовалось благородство. И несмотря на образ жизни, на суровость во взгляде и излишнюю холодность, я видела в нем доброту и мягкость.

Я крепче сжала его руку.

– Неужели ты меня о чем-то спросил? – едко заметила и улыбнулась шире. – Я уже думала, что не имею право решать что-то самой.

Ронни остановился, чтобы поцеловать меня – быстро и грубо. Он просто захватил мои губы, посмаковал их секунду и отпустил.

– Если ты откажешь, я буду настаивать.

***

Едва мы оказались в его тесной комнатке в подвале, Ронни начал жадно целовать меня. Я чувствовала, как его руки гладили, ласкали мою спину и ягодицы. На этот раз я легко позволила приподнять мне юбку. Наши языки сплелись, танцуя немыслимый танец страсти.

– Ронни, – вдыхая между поцелуями, протянула я, – у меня кружится голова.

– Приятное чувство, не правда ли? – улыбнулся он одними губами, затем стянул с себя футболку.

У меня забилось сердце. Я смотрела на его татуированную грудь, не испытывая ни капельки смущения, хотя всегда думала, что при виде голого мужчины начну паниковать. Мне нравилось его крепкое тело, его мускулы, рисунки на руках, плечах и даже на животе. Мне нравилось в Ронни всё!

Я ждала, что он будет делать дальше, руками опиралась на край стола. Ронни мгновение изучал мое лицо, затем приблизился и снова поцеловал, на этот раз нежнее. Его пальцы убрали с моей шеи волосы и проделали несколько медленных движений от основания до мочки уха и обратно.

– Боишься, Бриелла?

– Нет, – смело ответила.

Молча подняв меня на руки, он понёс меня к кровати, аккуратно положил и навис сверху.

– Ты притягательна, – шепнул он.

Он целовал ключицы прямо через ткань моего топа, а потом добрался до ложбинки между грудями. Я непроизвольно выгнулась, и он издал слабый стон. Когда я почувствовала горячие губы на коже живота, по телу пробежала мелкая, очень приятная дрожь. Я осмелилась запустить свои пальцы ему в волосы. Мне нравилось то, что он проделывал со мной.

– Мы можем избавиться от твоих чулков? – спросил он, поглаживая внутреннюю сторону моего бедра. Я не на шутку завелась, поэтому позволила стянуть с себя не только чулки, но и трусики.

Я снова выгнулась, бессильно устремляясь навстречу его ласкам с такой силой, что Ронни пришлось ладонями удерживать мои бёдра. Тем временем его язык пробовал на вкус ложбинку между моими грудями; слегка расстегнув замок на юбке, влажный язычок нырнул в пупок. Я извивалась, впитывая новые ощущения. И вдруг… его палец неожиданно проник туда, откуда источалось мое возбуждение. Я испуганно сдвинула ноги. Ронни приподнялся и посмотрел мне в глаза.

– Ты никогда не…

– Ты издеваешься? – почти простонала я.

– Сколько тебе лет, Бриелла?

Почему он спрашивает об этом сейчас, когда я оказалась на грани блаженства?

– Мне… скоро восемнадцать.

– А пока тебе семнадцать?

– Пока, да. До лета.

– До лета, – расстроенно повторил он. Потом сел, потёр ладонью лоб. – Нет.

– Что «нет»? – переспросила я, приподнявшись на локте.

– Я не могу это с тобой сделать.

– Но… ты уже начал. Дьявол, я же не отказываю!

– Я думал, тебе восемнадцать или девятнадцать, – злился он, и я понимала, что не на меня, а на себя.

Со всей этой косметикой я легко обманывала, и всегда чувствовала себя такой же совершеннолетней, как Стелла. Но правда заключалась в том, что я всё ещё принадлежу своим родителям, завишу от их мнения и в данный момент иду против их воли. Да, до самого лета я останусь ребёнком. Вдруг меня тоже поразила злость. Я резко встала, отыскала в темноте свои трусики и чулки, затем скрылась в ванной. Предательские слёзы выступили на глазах.

Так обидно было получить унизительный отказ от Ронни. Я всегда думала, что такие парни, как он, ни перед чем не остановятся. От восемнадцатилетия меня отделяли какие-то месяцы, но до тех пор он категорически против секса? Нет, я не понимала.

Не спеша оделась, застегнула молнию на юбке, поправила топ. Потом умылась и заставила себя быть сильной. Истерика его оттолкнёт.

Когда я снова появилась в комнате, Ронни лежал на кровати, подложив под голову руки.

– Я поеду домой к Стелле.

– Я провожу.

– Нет, – холодно ответила я. – Вызови такси, этого будет достаточно.

Без лишних слов Ронни взял телефон и вышел, ибо в его конуре связь не ловила. Я сделала глубокий вдох и медленный выдох. Паршиво, но я справлюсь.

Вернувшись через пять минут, Ронни сказал, что такси будет здесь с минуты на минуту. А потом снова улёгся на кровать. Я же мерила шагами небольшую площадь и думала. Потом поняла, что, не поговорив, не смогу уехать.

– Ты боишься ответственности? – тихо спросила я.

Он схватил гитару и начал перебирать струны. Потрясающий музыкант! Он умел петь, писал стихи и музыку, играл на пианино и даже на гитаре.

– Меня не волнует уголовная ответственность, Бриелла. Я… ну, не тот я человек, который умеет строить отношения. Не хочу причинить тебе боль.