Обратно в забытое время

– Понимаете, – я всё не решалась, – во Франции у меня никого не было, кроме Оскара. А теперь я осталась совсем одна.

– У вас нет родственников?

Чтобы майор Буаселье не задавал лишних вопросов, я пошла на обман.

– Есть. Они живут в Турции. В маленьком городке под названием Калеичи.

– И вы… хотели бы к ним уехать, я правильно вас понял?

– Совершенно верно, уважаемый Бернард. Мне нужен корабль.

Глава 3

Хлебный воришка

Радостное, утреннее солнце спряталось за густыми облаками и больше не грело жителей Парижа, когда я покинула майора Буаселье.

Экипаж доставил меня к Луврской площади. Отсюда я хотела пройтись до дома пешком, но сначала отправилась ко двору церкви Сен-Жармен-л’Осеруа, где ещё утром избивали какого-то бродягу. Во мне взыграло любопытство. Что с ним сделали потом? Отпустили? Бросили в темницу? Где-то вдалеке прогремела гроза. Двор оказался пуст. Толпа исчезла, словно всё происходящее мне привиделось. Крепко сжимая зонтик в правой руке, я шагнула во двор, обошла церковь. Никто не появился, не окликнул меня и не спросил, что я здесь делаю.

«К чему мне это нужно?» – задалась вопросом. Всё равно ничем не смогу помочь бедняге.

Повернув в сторону дома, я сосредоточилась на том, что сказал мне майор.

– Я предоставлю вам корабль, мадам Леруа. Но, к сожалению, людей мало. Если вы сможете найти ещё несколько человек, кто сможет управляться с работой на судне, то ваше путешествие будет не столь тяжким.

– Я постараюсь кого-нибудь найти. Спасибо.

Я пересекла бульвар и пошла вдоль улицы, которая считалась неблагополучной. Оскар часто предупреждал, что дамам вроде меня не следует здесь ходить, но это самый короткий путь к дому. Я не боялась. Думала, что смогу постоять за себя.

Меня волновало сейчас не то, что ко мне могут пристать здесь или ограбить. Я думала, где взять ещё людей. И этот район, его жители могли бы мне сгодиться. Я не знала только, как подступиться к ним. Женщины в рванных платьях провожали меня взглядом, а мужчины свистели в спину, кто-то крикнул что-то непристойное. Меня ненавидели и не скрывали этого.

Я почти дошла до конца улицы, как вдруг из-за угла выскочил парнишка, налетел на меня, наступил на платье. Я вскрикнула, успев понять, что он срезал с моего запястья мешочек с деньгами.

– Вор! – завопила я, в надежде, что кто-то отреагирует.

Парень был очень быстрым и проворным. А я в тяжелых туфлях не смогу бегать, и мне оставалось лишь стоять и наблюдать за тем, как он уносит мои золотые.

Когда вор свернул куда-то за угол, я прошла несколько шагов, но потом остановилась, в отчаянии качая головой.

– Обокрали средь бела дня, – пробурчала себе под нос, затем повернула, чтобы продолжить путь домой, но не сделала и шага. Передо мной возник человек.

– Кажется, это ваше, – низким хриплым голосом сказал он, протягивая тот самый бархатный мешочек, которого я только что лишилась. И я узнала его – мужчину. Его избивали сегодня на церковном дворе. На лице и руках краснели свежие ссадины.

Я протянула ладонь, и он вложил в неё мешочек.

– Спасибо, – вежливо сказала я, но он усмехнулся. Догадавшись, что за это полагается награда, я достала пару монет и протянула ему.

– Не нужны мне ваши деньги.

– Но… может, вам хлеба купить?

– Что?

– Э… Я видела, как вас… наказывали плетьми на церковном дворе. Мне сказали, что вы украли хлеб.

Мужчина рассмеялся, и я увидела гнилой зуб.

– Больше народ слушайте! – Он закашлялся, затем пристально посмотрел на меня. – Я работал у того булочника. Он выгнал меня, не заплатив. Я взял то, что по праву моё. Я не вор.

Мужчина отдал честь, развернулся и зашагал куда-то в противоположную сторону. Я постояла немного. Капельки дождя оседали на асфальте, прохладный ветерок неприятно обдувал оголенные участки кожи. Я понимала, что нужно торопиться, чтобы не попасть под ливень, грозившийся пролиться в ближайшие полчаса, но мне никак не хотелось отпускать этого мужчину.

– Постойте! Подождите! – кричала я, догоняя его.

За те несчастные секунды, пока я шла до него, начался сильный дождь. Мужчина пригласил встать под козырьком какого-то дома. Люди, которые оказались поблизости, смотрели на нас во все глаза.

– Послушайте, я должна как-то отблагодарить вас за…

– Прекратите, мадам благодетель! Все, что мне нужно сейчас – это хорошая работа. У меня семья, дети. Их кормить надо. А ваши пара золотых монет не решит мою проблему.

– А если я предложу вам работу?

Насмешка бесследно исчезла с его лица, а в серых водянистых глазах вспыхнула заинтересованность. И я не стала терять шанс.

– На днях я отбываю в Османскую империю. На корабль требуются люди. Я хорошо заплачу. Ваша жена и дети тоже могут отправиться в путешествие. Женские руки понадобятся.

– Вы не шутите?

– Какие уж тут шутки! – Я вся продрогла до костей. Ещё утром, казалось, все вокруг расплавится от жары, но погода преподнесла неожиданный сюрприз. Дождь лил стеной, и я понятия не имела, когда и как смогу вернуться домой. Агнис, уверена, места себе не находит.

«Хлебного воришку» звали Блез, а его хорошенькую – хоть и плохо одетую – жену звали Николет. Они жили в комнате, за которую платили старой женщине. Комната была квадратная и тесная. Большой диван стоял справа возле маленького окошка, завешенного полосатой занавеской. В левом углу – стол, заставленный посудой. На полу играли два мальчика лет пяти-шести. Блез пригласил меня в свой дом, чтобы обсудить детали, а заодно, чтобы я могла переждать непогоду. Он пообещал проводить меня до самого дома, потому что «по темным улицам таким дамам как я лучше не бродить», это его слова.

Николет оказалась очень молодой и гостеприимной. Она приготовила мне отвар из ароматных трав, а потом мы все вместе обсудили поездку в Калеичи. Я дала обещание, что даже по возвращению во Францию Блез и его семья не останутся без работы. Пока я не знала, как устрою всё, положилась на время.

Блез дал слово найти ещё несколько нужных и, самое главное, честных людей.

Уходя, я отдала Николет золотые, сказав, что это маленький аванс. Девушка была вне себя от счастья, и Блез не смог сказать слово против.

Глава 4

Прощай, Париж!

На приготовления и сборы ушло почти два с половиной месяца. Я продала дом Оскара, потому что очень нуждалась в деньгах. И вскоре небольшая шхуна отшвартовала от причала пристани. В тот момент по моим щекам текли горькие слёзы. До сих пор я не могла поверить, что Оскара больше нет, мне просто-напросто нечего оставлять в Париже. Всё исчезло, будто никогда и не было. Я прощалась с городом, прощалась с тем прекрасным прошлым, которое он подарил мне.

– Мадам?

Я обернулась. Агнис принесла накидку.

– Вечереет, уже прохладно, – сказала она. – Вы плакали?